Керри Манискалко - Охота на князя Дракулу [litres]

– Кто-то что-то сказал? – спросил Раду, приподняв брови-гусеницы.

Томас побарабанил пальцами по тетради и сжал губы, словно пытался удержать рвущиеся с губ комментарии. Я выпрямилась. Кажется, начиналось что-то интересное. Томас готов был зафонтанировать.

– Мы говорили о метеоризме.

Я фыркнула совершенно неподобающим для леди образом, потом кашлянула, чтобы скрыть смешок, когда Раду повернулся ко мне, выжидательно моргая.

– Скузеле меле, – сказала я. – Простите, пожалуйста, сэр. Мы говорили, что, возможно, Дракула купался в крови.

– Это вы перепутали Влада Дракулу с графиней Елизаветой Батори, – сказал Раду. – Ее иногда называли графиней Дракулой и рассказывали, что она купается в крови убитых ею служанок. Почти семь сотен, если слухи правдивы. Очень, очень грязная история! Но зато еще один хороший урок.

– Сэр! – молодой человек с рыжими кудрями заговорил с резким ирландским акцентом. – Вы полагаете, исторические отзывы о том, что Влад пил кровь, смешались с фольклором?

– Что? А, чуть не забыл! – Профессор Раду приостановился у парты Томаса и весь раздулся от гордости, глядя на Николае. – Среди нас присутствует подлинный член семейства Цепешей. Возможно, он способен пролить некий свет на эти легенды. Действительно ли знаменитый князь Пронзатель пил кровь? Или это миф, возникший в умах обладающих фантазией крестьян, что нуждались в герое, более страшном, чем грозящие вторжением турки?

Князь теперь смотрел прямо перед собой, стиснув зубы. Что-то я сомневалась, что ему хочется делиться с нами фамильными тайнами Цепешей, особенно если его предки, по слухам, предавались таким кровавым удовольствиям. Я внимательно присмотрелась к Николае и решила, что не удивилась бы, узнав, что он и сам любит пить кровь.

– А как насчет «Социетас драконистрарум»? – вмешалась Анастасия, а потом тоже перенесла внимание на Николае. – Я слышала, они борются с подобными мифами. Вы верите, что Влад действительно был стригоем?

– О, нет, нет, нет, милая девушка! – возразил Раду. – Я не верю в эти слухи. Влад не был вампиром, какие бы увлекательные истории об этом ни рассказывали.

– Но откуда же взялись эти слухи? – не унималась Анастасия. – Их должен был породить какой-то факт.

Раду прикусил щеку изнутри. Похоже, он решил тщательнее обычного обдумать свои слова. Я никогда раньше не видела его таким серьезным, и это едва уловимое изменение заинтересовало меня. Я и не думала, что профессор Раду способен на что-то, кроме рассеянности.

– Некогда люди нуждались в объяснении подобного мрака и кровопролития, творимого в ходе войны. Они охотно обвиняли в своих неприятностях кого угодно, кроме собственной алчности. И тогда они взяли и придумали вампиров, зловещих созданий, возникших из глубин их темных сердец, отражения их собственной кровожадности. Чудовищ, реальных ровно настолько же, как те истории, что дали им жизнь. И живут они ровно до тех пор, пока мы рассказываем эти истории.

– И начало этим легендам положили драконисты? – спросила Анастасия.

– Нет-нет! Я вовсе не имел этого в виду. Я запутался в моих мифах. Однако же Орден Дракона – это история из другого времени. – Он обратился к своим немногочисленным слушателям, похоже, приходя в себя. – Для тех, кто, быть может, не в курсе, я могу сказать, что это было тайное общество, созданное в узком кругу знати. Их часто называли Социетас Драконистрарум, или, в приблизительном переводе, Общество Драконистов. Они боролись за сохранение определенных ценностей во времена войны и чужеземного вторжения. Создавая это сообщество, Сигизмунд, король Венгрии, взял за образец крестоносцев.

– Но сэр, как это вообще связано? – спросил Николае с демонстративной медлительностью, демонстрируя тем самым свое презрение.

– Орден полагал, что эта академия для обучения молодых людей – и дам, я о вас не забыл, мисс Уодсворт, – сущая ересь! Я много раз слыхал, что селяне верят: будь Влад жив, его привела бы в ужас эта школа и ее нечестивая деятельность. Его родичи были ревностными христианами, и в результате они оказались связаны с этим орденом. Все мы знаем, как общество смотрит на практику вскрытия мертвых ради науки. Тело – это храм и все такое. Что за чушь!

Я с трудом сглотнула. Общество недавно ополчилось и на дядю, презирая его за вскрытие трупов. Они не понимали ни тел, которые он резал у себя в лаборатории, ни подсказок об их смерти, которые ему удавалось выявить. Раду заметил мое встревоженное лицо, и глаза его расширились.

– Ах, мисс Уодсворт! Пожалуйста, не волнуйтесь! Мистер Крессуэлл сообщил мне о щепетильной сути дела Потрошителя и о том, что оно вывело вас из душевного равновесия. Я вовсе не хотел побеспокоить вашу хрупкую психику, как предупреждал мистер Крессуэлл.

У меня зазвенело в голове.

– Мою что?!

Томас закрыл глаза, как будто этим мог заставить Раду замолчать. Я смутно осознавала, что мои соученики поворачиваются ко мне и смотрят так, словно их любимую пьесу вдруг переделали и герой вот-вот погибнет.

– О, тут нечего стыдиться, мисс Уодсворт. Истерия – очень распространенный недуг среди молодых незамужних женщин, – продолжал тем временем Раду. – Я уверен, что если вы воздержитесь от умственного переутомления, то вскоре восстановите душевное равновесие.

Кто-то из молодых людей рассмеялся в открытую, даже не трудясь скрывать удовольствие. Внутренняя нить, связывавшая меня с Томасом, задрожала от гнева. Худший мой кошмар воплотился в жизнь, и я не могла вырваться из его тенет.

– Одри Роуз…

Я не в силах была смотреть на Томаса – боялась, что расплачусь, – но я хотела, чтобы он видел разверзшуюся бездну. Он предал меня. Он рассказал нашему преподавателю, что судебное дело подействовало на меня. Что моя психика пострадала. Это была моя тайна! Не его! Как он посмел ею делиться?! Очевидно, верность мне для него ничего не стоила. Я просто поверить не могла, что он у меня за спиной делился личными сведениями – и это после того, как я велела ему не вмешиваться в мои дела!

Еще несколько человек захихикали. Толстяк Андрей даже сделал вид, будто падает в обморок от потрясения, и потребовал помощи у молодого человека с ирландским акцентом. Лицо мое горело.

– Не беспокойтесь, господа студенты. Я не думаю, что все вы прокляты из-за проводимых здесь научных изысканий, – продолжал Раду, совершенно не осознавая, что он натворил. – Но крестьян трудно переубедить. Если кто-то отправится в Брашов в одиночку, пусть будет осторожен. Э-э… я полагаю, уже было собрание по этому поводу…

Тут во дворе замка раздался звон часов, возвещая окончание этой пытки. Я побросала тетрадь и писчие принадлежности в небольшую сумку, прихваченную специально для этого случая. Мне казалось, что я двигаюсь слишком медленно. Если я услышу еще хоть одно язвительное замечание про обмороки или истерию, я точно взорвусь.