Керри Манискалко - Охота на князя Дракулу [litres]

Торс его раздулся, как и остальное тело, и найти детали, которые позволили бы его идентифицировать, было нелегко. Я сглотнула, подавляя отвращение. Мне не хотелось съеживаться. Этот труп нуждался в уважении.

Я на миг прикрыла глаза, потом стала изучать его сердце. Оно выглядело нормально. Я обошла покойника и приподняла ему веки. Следов петехиального кровотечения в белках не наблюдалось. Значит, его не сбросили в воду задушенным. Скорее всего, он расстался с жизнью из-за суровой стихии гор и переохлаждения, а не в силу какого-то преступления. Не лучший способ умереть. И уж точно не самый приятный. Я надеялась, что он не страдал долго, но я все еще недостаточно знала о переохлаждении и его характеристиках.

Оглядев помещение, я заметила, что мой образец был еще не самым скверным на вид. Николае достался уже изрядно разложившийся труп; его торс раздулся и натянулся до предела. По коже перемещались маленькие серовато-черные черточки, напоминающие червячков. Скверный признак. Князь напустил на себя невозмутимый вид и сделал первый надрез, но сделал его слишком глубоко и поспешно…

Из области кишечника наружу хлынули личинки, а вместе с ними – отвратительное зловоние. Николае отскочил и смахнул личинку со лба. Руки у него немного дрожали, а грудь вздымалась и опускалась так, словно он старался при помощи размеренного дыхания сдержать отвращение.

Молчание повисло подобно ругательству. Члену королевской семьи не подобало попадать в такую ситуацию, и все же он умудрился сохранить выражение превосходства даже с опарышами на лице. Эрик застыл, оторвав наконец взгляд от собственного трупа. Он медленно оглядел представшую его взгляду сцену, словно кошмарный сон, потом взвизгнул и швырнул своим фартуком в перепачканного принца.

Хотя в этой сцене было мало забавного, я с трудом удержалась от смеха. Андрей же не продержался и секунды. Он сложился вдвое и захохотал так, что стал кашлять и брызгать слюной. Эрик принялся стучать его по спине.

Ной, Киан и даже близнецы Бьянки засмеялись. Николае покраснел. То ли от ужаса при виде личинок, то ли от воцарившейся неуместной, но неудержимой веселости у меня тоже все-таки вырвался смешок. Князь холодно взглянул на меня. Но вместо того, чтобы бросить какое-нибудь оскорбительное замечание, он стер месиво с лица и рассмеялся. Смех был коротким и натянутым, но тем не менее! Он словно разбил напряжение, терзавшее князя с момента смерти Вильгельма.

Томас, стоявший за соседним столом, поднял голову, и на лице его расплылась улыбка, как он ни старался ее сдержать.

– Зрелище отвратительное, но глаз не отвести.

Перси размашистым шагом подошел к месту атаки личинок, досадливо поджав губы.

– Довольно, ученики. Здесь кабинет для вскрытий, а не дом терпимости. Князь Николае, пойдите умойтесь. Эрик… – Профессор вручил ему новый фартук, потом указал на свой стол и обратился ко всем сразу: – Пожалуйста, угомонитесь и смотрите. Если для кого-то зрелище окажется чересчур тяжелым, он может выйти. Все поняли? И не смейтесь во время серьезных научных изысканий. Имейте некоторое уважение к смерти. Если же вы не способны это контролировать, я сочту, что никто из вас не справился с этим курсом. Здесь академия, мы относимся к нашим обязанностям серьезно и исполняем их с достоинством. Еще одна подобная вспышка – и все вы будете отчислены. Вам ясно?

– Да, профессор, – хором отозвались мы.

Мы подошли следом за Перси к столу, на котором лежал накрытый простыней труп. Страха отчисления с пробного курса оказалось достаточно, чтобы пресечь все смешки. Перси без лишних церемоний сдернул простыню. Под ним обнаружилось смутно знакомое тело. Сперва начавшееся разложение помешало мне узнать его, но затем…

Я резко втянула воздух и столкнулась с Эриком. Ему хватило нахальства фыркнуть при виде моей реакции, как будто это не он сейчас визжал, завидев личинок.

– Мои извинения.

Я не могла оторвать взгляда от лежащей на столе белокурой женщины. Тело ее было покрыто укусами, и каждую ранку отмечала засохшая кровь. Я могла бы поклясться, что в кабинете послышался шум кожистых крыльев. Профессор оставил лицо женщины закрытым, но я не решилась спросить, чем это вызвано.

Томас застыл на своем месте рядом с головой трупа. Он пристально взглянул мне в глаза. Хоть бы только никто не догадался, что дело не в виде изувеченной женщины, что мы узнали ее! Я почувствовала какое-то неприятное покалывание между лопатками; мне захотелось развернуться и отмахнуться. Я зажмурилась. Если это снова игра моего воображения…

Я чуть переместилась и посмотрела назад. Директор Молдовеану вошел в комнату и теперь стоял, постукивая пальцем по предплечью, и смотрел то на тело на столе, то на мое напряженное лицо. В глубине души я была убеждена, что он понял, что на нем написано.

Я притворилась, будто ничего не заметила. Сделал ли Томас то же самое? Я украдкой взглянула на него, но он внимательно смотрел на князя. Наверное, пытался понять, видел ли Николае этот труп прежде.

Наконец Томас заметил Молдовеану – в тот самый момент, когда директор развернулся и вышел. Он двигался бесшумно, и все же мне почудилось, будто у меня прямо над ухом ударили в гонг.

– Эта неизвестная женщина была обнаружена в морге перед началом занятия, на одном из стеллажей для трупов, – сказал Перси. – Ее тело было почти полностью обескровлено. На нем во множестве присутствуют следы укусов. Такое впечатление, что кто-то принес ее сюда, чтобы поместить в холод и замедлить разложение. Итак, ученики, нам предстоит разобраться с чрезвычайно интересным случаем.

Перси даже не догадывался, насколько он прав.

Покои в башне

Camere din turn

Замок Бран

14 декабря 1888 года

Я вскочила, отгоняя образы клыкастых тварей, которых мое подсознание сотворило из темноты.

Лунный свет ручейками стекал по занавескам и лужицей собирался на полу. Постель моя была холодна, но не холод разбудил меня. Пот росой покрывал тело. Завязки ночной рубашки каким-то образом развязались и неподобающе обнажили ключицы.

Все еще тяжело дыша после кошмара, в котором вокруг меня роились крылатые твари и кусались, я осторожно ощупала шею, почти боясь, что пальцы сейчас окажутся в крови. Но все было чисто. Никаких ран. Ни стригои, ни летучие мыши, ни кровожадные демоны не искусали меня, пока я металась в собственной постели. Под моими пальцами была лишь гладкая, горячая кожа, не затронутая ничем, кроме ледяного зимнего воздуха или скандала, который могло бы вызвать неприличное обнажение.

Я искоса взглянула в темноту. Сердце лихорадочно стучало. Огонь в камине потух – недавно, судя по рдеющим углям. Я немного успокоилась, но не до конца. Я все еще плохо соображала после кошмара, но готова была поклясться, что слышу чьи-то голоса. Они не могли быть порождением беспокойного сна. В последнее время видения реже посещали меня – ну, или так мне казалось. Я вцепилась в одеяло, стараясь восстановить дыхание и глядя на неподвижные очертания моего комода и тумбочки.