Ксения Хан - Хозяин теней [litres]

На двадцать тысяч жителей здесь едва ли найдется хоть один опытный фальсификатор, и лучше бы Теодор поискал его в людном Лондоне или снова смотался бы в Германию. Да только вряд ли после недавних выходок Бен отпустит его одного на материк.

«Мог бы уже забыть об инциденте столетней давности», – мимолетом думает Теодор, пока хилый мальчишка оценивает его своими заплывшими сонными глазами.

– Ты, что ли, мистер Атлас?

– А ты кто?

– Палмер.

Теодор подозрительно щурится. Какая-нибудь впечатлительная девица – Карлайл, например, – уже испугалась бы, но этот отщепенец смотрит на него из своего тесного темного коридора с вызовом.

– Проходи, чего встал, – коротко бросает пацан и пропускает Теодора внутрь. Все в нем протестует против такого неосмотрительного шага, но он уже стоит на пороге и уже промок до последней нитки – отступать, ссылаясь на подозрительного ребенка, было бы несерьезно.

Теодор входит, стряхивая с длинного пальто капли, и с неудовольствием отмечает, что обмотанный вокруг шеи шарф прилип к коже. За его спиной со скрипом закрывается входная дверь, узкий коридор погружается в серый полумрак.

– Одежду кинь где-нибудь здесь, я буду у себя, – звучит уже слева сиплый голос мальчишки. Ему вторят удаляющиеся шаркающие шаги. Сколько этому Палмеру лет? Теодор стаскивает промокшее пальто, задумчиво вешает его на крючок справа от себя, а сам отмечает ободранные обои и потрескавшуюся штукатурку.

Идея Бена с каждой секундой кажется все хуже и хуже. Надо было остаться верным традициям и не думать о преждевременных заботах, а на тревоги Паттерсона, как обычно, не обращать внимания.

Отрастить, может, бороду, пусть она скрывает возраст?

– Мужик, ну ты где там? – доносится из дальней комнаты. Теодор вздыхает и идет на голос.

Ничего хорошего из этого цирка не выйдет. Потом можно будет с полной уверенностью заявить Бену, что так он и знал.

Такую же, как и коридор, серую блеклую гостиную Теодор минует в два шага и оказывается в соседней комнате – неустроенной и серой. Шторы на окнах задернуты, света мало.

– Садись, – кивает мальчишка на стул у выкрашенной белой краской стены. – Возьмем у тебя интервью.

Атлас задевает стену спиной, чувствует, как осыпаются на пол частицы краски. Садиться не спешит. Теперь между ним и Палмером стоит фотоаппарат на длинноногом массивном штативе. Пока парень пристраивается к столу, Теодор успевает отметить недешевый объектив и довольно внушительную установку, явно не для фоторабот, у стены напротив. Это что, гитара? Дорогая техника в комнате без мебели, а ведь дом явно нежилой.

С каждой секундой желание Теодора сбежать становится все сильнее, а подозрение усиливается непропорциональными скачками. Странный дом, странный малолетний пацан, странная обстановка.

Атлас делает себе мысленную пометку не вестись больше на «правильные» советы Бена.

Мальчишка включает черную настольную лампу, но, заметив внимание Теодора, поворачивается к нему лицом и смотрит снизу вверх, отчего его глаза кажутся двумя темными пятнами под нависшими над ними бровями. Бледный, со впалыми щеками и резкими скулами, он кажется смехотворным подобием зомби из плоских ужастиков без сюжета.

– Тебе сколько лет? – спрашивает Теодор. «Зомби» фыркает, буравя его взглядом.

– Полегче, чувак. Я не разглашаю твои данные, но и ты ко мне не лезь. Конфиденциальная информация с обеих сторон, договорились?

На вид ему не больше двадцати. Сказать вернее Теодор не может – его смущают щуплая фигура и мешковатые футболка и джинсы, которые на тощем теле парня смотрятся как на вешалке. И вот это – профессионал? Бен явно снизил планку.

Впрочем, выбирать ему было не из чего. Остается только надеяться, что болтает этот пацан столько же, сколько ест, судя по внешнему виду – крайне мало.

– Твой дружок сказал, тебе только возраст поправить, так? – спрашивает парень, протягивая ему руку. – Принес?

– Принес что?

– Фотографию! – закатив глаза, тянет Палмер. – Или предлагаешь мне тебя сфотографировать? Устроить можно, у меня техника есть, но возьму тогда на двадцать фунтов больше.

– Не много ли просишь? – поджимает губы Теодор.

– За твое-то лицо? Да тут работы непочатый край! Несколько кадров, ретушь – сам понимаешь, придется морщины убирать, скрывать седину…

– Нет у меня седины!

Мальчишка фыркает и вместо ответа тычет пальцем куда-то в его левый висок. Внимательный парень!

Теодор достает из кармана пиджака припасенную фотографию и протягивает ее Палмеру. Тот рассматривает снимок под разными углами, прежде чем выдать вердикт:

– Не подходит. Тебе тут сколько лет вообще? Полтинник?

Теодор едва сдерживается, чтобы не треснуть наглого выскочку по затылку.

– Вообще-то этому фото лет десять, – с явным раздражением цедит он сквозь зубы. Пацан этого, конечно, не замечает.

– Не может быть! Ты что, Бенджамин Баттон? Выглядишь тут хуже, чем вьетнамцы после бомбежки.

Теодор глубоко, с усилием вздыхает. Господь, дай сил!

– Ладно, я понял. – Мальчишка примирительно вскидывает руки и спрыгивает со стула. – Сделаю сам чисто-быстро. Садись, сейчас вылетит птичка.

– Нет, – тут же отрезает Теодор. Палмер удивленно приподнимает брови. – Принесу тебе другое фото, если это не подходит. Завтра.

– А-а, – тянет пацан. – Не волнуйся, я не храню чужие фотки на такие дела, удаляю сразу. Лишние доказательства моей причастности мне ни к чему.

Верить ему или нет? Теодор привык доверять собственному чутью, и сейчас, как ни странно, видит, что парень не врет . Но все же.

– Ладно, как знаешь, – пожимает плечами пацан. – Тогда неси фотку завтра. А сейчас на вопросы ответь.

Надо отдать ему должное, по делу он говорит быстро, четко и без запинки.

– Имя?

– Не меняю.

– Возраст?

– Тридцать три.

– Зря. Можешь до двадцати девяти снизить, вряд ли заметят.

Теодор дергает головой. Не стоит.

– Хотя ты прав. Сделай мне два варианта.

Палмер если и обескуражен, то виду не подает. Два паспорта с двумя датами рождения и двумя разными именами. Такого клиента у него еще не было.

– О’кей, документы будут готовы к следующей неделе. Советую не затягивать и забрать их в понедельник, деньги принимаю наличкой.

Вслед за Палмером – разумная часть мозга все еще отказывается верить, что этот малолетний может быть опытным мошенником – Теодор идет к выходу, но сворачивает не туда и вдруг замирает перед ярким пятном, сложенным из висящих на стене плакатов самых разных расцветок.

– Эй, выход в другой стороне!

Теодор не верит глазам. Серость самого мальчишки никак не увязывается с увиденным. Со всех сторон на него смотрят напечатанные лица и кричащие заголовки концертных афиш. Неприбранная кровать с бледно-зеленым бельем теряется на фоне огромного оранжевого плаката с изображением дирижабля и надписью «Led Zeppelin».