Хью Уолпол - Призрак потерянного озера. Поместье Вэйдов. Госпожа Лант

– На самом деле я не настоящая гувернантка, – перебила я, стараясь выглядеть скорее педантом, чем снобом. – Я учусь в колледже, в аспирантской школе. А с миссис Калхаун я договорилась о работе на лето.

– Что же, тем больше повезло миссис Калхаун и тем меньше повезло мне. – Любезность старого джентльмена была несколько тяжеловатой. – Но я надеюсь, что моя секретарша окажется не менее очаровательной, чем вы. Не так ли, Маргарет?

Маргарет пробормотала что–то, что можно было истолковать как неопределенное согласие, и Бертран с Эриком оба рассмеялись. Эрик вдруг снова стал серьезен.

– Но тогда где же мисс Хайс? – спросил он. – Та женщина из агентства сказала, что она приедет сегодня – Он посмотрел на Бертрана, тот кивнул в ответ. – На станции никого больше не было.

На мгновение воцарилась полная тишина. Где–то за тяжелыми коричневыми шторами, закрывавшими окна, послышался раскат грома – далеко–далеко, как будто из другого мира. Я почувствовала чудесный запах, поднимающийся от стола, где на белоснежной скатерти на равном расстоянии друг от друга стояли большие белые тарелки на серебряных подставках. Меня охватило чувство какого–то отчуждения от происходящего. Отчаянно хотелось уехать отсюда, но я была не в силах нарушить молчание и попросить, чтобы кто–нибудь отвез меня по назначению. Голос меня не слушался.

Наконец Маргарет предположила:

– Может быть, ее отговорили?

На это последовал взрыв протестующих выкриков, из которых выделялся голос старого джентльмена.

– Я не понимаю, Маргарет, ради всего святого, откуда ты это взяла? Мисс Хайс получит хорошую плату, удобное жилье… ее обязанности нельзя назвать обременительными. Ради чего ей давать себя отговаривать? – Он сделал паузу. – Или ты считаешь, что я могу дать ей чересчур сложную работу?

Вопрос не был риторическим. Он ждал ответа, и все тоже ждали, даже я. Хотя меня это и не касалось. Скоро, очень скоро я буду сидеть в машине и ехать прочь отсюда и скорее всего никогда больше не увижу никого из них. Но мое любопытство не было удовлетворено.

Маргарет казалась растерянной.

– Ах, дедушка, ты забываешь, что это очень уединенное место. Молодая девушка, особенно свободная и привлекательная, чувствовала бы себя здесь похороненной. Ей было бы просто нечем заняться здесь в свободное время…

– Нечем? – передразнил ее Бертран. – Это в обществе–то двух развеселых холостяков вроде нас с Эриком? Да никакая девушка не упустит такой возможности.

Эрик поморщился от этих слов, и хотя на лице его деда не так легко было прочесть его чувства, мне показалось, что он испытывает ту же неловкость. Другая женщина, та, которая показалась мне очень красивой, засмеялась и сказала:

– Вероятно, никто не представил ей работу в этом свете.

Я не переставала удивляться, почему, хотя никто из них никогда не видел мисс Хайс, Маргарет была так уверена, что она привлекательна, – если только это не входило в условия получения работы. И еще я удивлялась тому, зачем понадобилось Бертрану сделать так, чтобы мне стало известно, что он свободен.

Полная добродушная женщина заговорила впервые за все время.

– Я не понимаю, из–за чего все эти споры, – сказала она приятным голосом. Ее произношение, к моему удивлению, было не только нью–йоркским, но однозначно напоминало Бруклин. – Люди сплошь и рядом пропускают поезда. Она объявится завтра утром.

– Не сообщив дяде об изменении в своих планах, Элис? – ворчливо спросил лысоватый человек с ван–дейковской бородкой. – Это же выглядит совершенно… неприемлемо. – Он говорил без акцента, но с какой–то странной интонацией, происхождение которой я затруднялась определить. Испанец? Нет, больше похож на француза. Так оно и было. – Возможно, следует позвонить в агентство и отказаться от ее услуг.

Он повернулся к Бертрану, но прежде, чем он успел что–то сказать, мистер Мак–Ларен холодно заметил:

– Это уж я буду решать, Луи.

– Конечно ты, – подтвердила Эллис, – К тому же я готова поклясться, что в этот самый момент телеграмма лежит на почте. Вы же знаете, что Кларенс не передает их по телефону, если у него есть возможность послать своего сынишку, чтобы получить чаевые. Вероятно, он только ждет, когда кончится буря, чтобы прислать телеграмму сюда. А теперь, пожалуйста, скажите Гаррисону, что пора обедать.

– Элис, Элис, ты всегда такая чувствительная, – заметил мистер Мак–Ларен. – Вы, разумеется, присоединитесь к нам, мисс. Я боюсь, что во всей этой суете мы так и не спросили вашего имени.

– Пэймелл, Эмили Пэймелл. С вашей стороны очень любезно пригласить меня к столу. Но, честно говоря, я не могу остаться. Я же должна еще добраться до Калхаунов, а это неблизко. Кроме того, – прибавила я, стараясь не смотреть на блестящее серебро, на китайский фаянс, на хрустальные бокалы, наполненные вином, – кроме того, не можете же вы сажать за стол всякого, кто забредет сюда ночью. Я не хочу обременять вас.

Мои слова рассмешили Бертрана.

– Если бы вы только знали, как мало народу забредает в эти места по ночам.

Однако на мистера Мак–Ларена мои слова подействовали по–другому.

– Обременять нас! Мисс Пэймелл, мы так виноваты перед вами, что будем только очень рады, если вы с нами пообедаете. Это хоть как–то смягчит нашу вину.

– Это было простое недоразумение. Со всяким может случиться.

– Не забывайте, что, когда вы доберетесь до Калхаунов, будет уже слишком поздно, чтобы обедать. Вы же не захотите, чтобы ради вас одной собирали на стол? Я уверен, нет.

– Да им это и в голову не придет. – Слова Бертрана совпали с моими мыслями. Он подошел и подвел меня к пустому стулу рядом с его собственным. – Теперь садитесь, и мы наконец сможем поесть.

Он заставил меня сесть и налил мне вина. Я уже собралась приступить к еде, нехотя, но в то же время как следует проголодавшись, перед тем как отправиться по назначению.

Но Эрик все испортил.

– Что вы издеваетесь над ней? – резко спросил он. – Все в конце концов не так уж и плохо. Мы же не законченные людоеды.

– Разве? – Брови Бертрана взлетели вверх, как темные крылья. – Берусь утверждать, что мы ей представляемся именно такими.

– Не будь идиотом, Берт. Мисс Пэймелл, вам придется смириться с тем, что сегодня вы уже никуда не поедете.

– Я, я ничего не понимаю, – промямлила я.

– Слушайте все! – Эрик вскочил и театральным жестом откинул тяжелую бархатную штору. Молния сверкнула как будто прямо в комнате. От удара грома задрожали тарелки на столе и заметались язычки свечей. Мне показалось, что такого громкого ветра и дождя я никогда прежде не слышала.

– Эрик, прекрати! – недовольно сказала Маргарет. – Ты же подожжешь дом. Мы и так знаем, что там буря, и нет никакой необходимости тащить ее в комнату.