Клэр Макфолл - Проводник [litres]

– Извини, – сказал он, поравнявшись с ней. – Я всего лишь дразнил тебя.

Дилан не повернулась и никак не показала, что слышала его.

– Дилан, пожалуйста, остановись.

Он потянулся и схватил ее за руку. Она попыталась скинуть его руку, но он держал крепко.

– Отпусти меня, – прошипела она; смущение усиливало злость.

– Позволь объяснить, – произнес он нежно и почти с мольбой.

Они стояли лицом друг к другу, Дилан тяжело дышала, Тристан был само спокойствие, но смотрел он на нее настороженно. Облака над ними стали почти черными. Начался дождь, большие тяжелые и холодные капли оставляли на одежде темные пятна.

– Слушай, – сделал он вторую попытку, – это было гадко. Извини. Но, видишь ли, мы должны заставить вас следовать за нами. Если ты откажешься, если пойдешь сама… ну ты видела этих существ. Ты бы и дня не продержалась и никогда не нашла бы дорогу, даже если эти твари тебя не поймают. Бродила бы здесь вечность.

Он смотрел ей в глаза, наблюдая за реакцией, но выражение ее лица никак не менялось.

– Я обретаю форму, которая, по моему мнению, мне поможет. Иногда, как с тобой, я выбираю привлекательную внешность, иногда становлюсь пугающим, тут все зависит от того, что лучше всего поможет убедить определенного человека.

– Откуда ты знаешь? – спросила с любопытством Дилан.

Тристан пожал плечами.

– Просто знаю. Я знаю всех, кто попадает сюда. Я вижу их насквозь. Их прошлое, их предпочтения, их неприязни. Их чувства, надежды и мечты.

У Дилан округлились глаза. Что тогда он знает о ней? Она сглотнула, когда в голове всплыли все секреты, личные моменты, но Тристан еще не закончил.

– Иногда я становлюсь тем, кого они потеряли, например, супруга.

Заметив выражение ее лица, он тут же понял, что сказал слишком много.

– Ты притворяешься тем, кого они любят, родственной для них душой, чтобы тебе поверили? – ядовито произнесла Дилан. Как он может использовать самые ценные воспоминания людей, играть так с их эмоциями? Ей стало тошно.

Тристан помрачнел.

– Это не игра, Дилан. – Он заговорил тихо, вспыльчиво. – Если эти существа тебя достанут, тебе конец. Мы делаем то, что должны делать.

Дождь теперь лил, отскакивая от земли. Стекал по волосам Дилан и бежал по лицу, как фантомные слезы. Ветер тоже усилился, срываясь с гор и пробираясь в каждую дырку на одежде. Дилан задрожала и скрестила руки на груди, тщетно пытаясь удержать тепло.

– Как ты выглядишь на самом деле? – спросила Дилан, желая увидеть его настоящее лицо за границей лжи.

В его глазах промелькнула эмоция, но Дилан слишком увлеклась, чтобы ее заметить. Он не ответил, и Дилан нетерпеливо выгнула бровь. Наконец он опустил глаза в землю.

– Я не знаю, – прошептал он.

Шок растворил злость Дилан.

– Что ты имеешь в виду?

Парень поднял голову, посмотрел на нее, и боль заволокла его голубые глаза. Он пожал плечами и сухо произнес:

– Я появляюсь перед каждой душой в наиболее подходящем виде. И остаюсь таким, пока не встречу другую душу. Я не знаю, каким был до встречи первой души, если вообще был. Я существую потому, что нужен тебе.

Пока Дилан смотрела на него, дождь начал утихать. В ее груди разрасталась жалость, и она протянула руку, чтобы утешить его. Сквозь облака пробились бледные солнечные лучи. Тристан увернулся от ее прикосновения, и грусть сменилась маской безразличия. Она увидела, как он снова закрывается.

– Мне жаль, – прошептала она.

– Нам пора.

Тристан посмотрел на горизонт и подумал о расстоянии, которое им еще оставалось преодолеть. Дилан кивнула и последовала за ним вверх по холму.

Остаток утра они шли молча, каждый потерялся в своих мыслях. Тристан злился. Злился на себя за то, что пошутил над ней и дал начало разговору, из-за которого на ее лице отразились отвращение и неприятие. Ему казалось, что он обманывает ее, как обычный фокусник. Он не ждал, что она поймет, но девчонка видела демонов, знала про ставки. Иногда необходимо быть жестоким; иногда цель оправдывает средства.

Дилан боролась с виной и жалостью. Она понимала, что обидела его, обвинив в равнодушии. Она не думала, что слова прозвучат настолько жестко, но мысль о том, что кто-то может притворяться твоей мамой, папой или, того хуже, любовью всей твоей жизни… Эта мысль ужасала. Но он, возможно, был прав; здесь последствия были ужасающими. Жизнь или смерть. Больше, чем жизнь или смерть. Это сильно отличалось от мелких стычек, казавшихся такими значительными в прежней жизни.

Еще она пыталась представить, каково это – не знать, кто ты есть на самом деле. Обретать форму благодаря тем, кто в данную минуту находится рядом, и никогда не оставаться наедине с самим собой. Даже не знать, какое у тебя лицо. Она не могла этого представить и впервые была рада быть собой. Такой, какая есть.

В полдень, спустившись до середины холма, они остановились передохнуть на небольшом уступе, скрывающем от ветра. Перед ними открылся великолепный вид. Небо затянули облака, но они не были похожи на дождевые. Дилан села на камень, наплевав на проникающий сквозь плотную джинсовую ткань холод. Вытянула ноги и прислонилась спиной к каменному выступу. Тристан стоял на краю и смотрел на холмы. Может, со стороны это и выглядело желанием защитить ее от опасности, но Дилан была уверена – он просто избегал разговора. Она погрызла неровный ноготь, думая о том, как все уладить, но ничего путного в голову не приходило. Ей не хотелось снова поднимать эту тему – вдруг все станет только хуже. Но молчать еще хуже. Она не могла придумать, что сказать, чтобы ее слова не звучали фальшиво. Как вернуть то его настроение? Пробудить шутливого беззаботного Тристана? Она не знала.

Он резко повернулся и посмотрел на нее.

– Пора выдвигаться.

Той ночью они остановились в следующем безопасном доме. День прошел быстро, даже слишком быстро, решила Дилан, – похоже, Тристан пытался возместить потраченное на их ссору время.

Они подошли к домику за мгновение до того, как солнце опустилось за горизонт. На последней миле Дилан показалось, что она слышит вой вдали, но из-за ветра было сложно сказать точно. Тристан, однако, ускорился и потащил ее за собой, схватив за руку, значит, ее подозрения были небеспочвенными.

Взявшись за ручку двери, он с облегчением выдохнул. Мышцы челюсти расслабились, губы растянулись в улыбке, брови вернулись на свое место, разгладив все морщинки на лбу.

Дом был похож на все остальные: единственная комната с поломанной мебелью. Окна по обе стороны от двери и еще два у дальней стены. Стекла в квадратных рамах были частично разбиты, отчего по комнате со свистом носился ветер. Тристан схватил валявшуюся у кровати ткань и начал затыкать отверстия, а Дилан подошла к стулу и плюхнулась на него, желая отдохнуть после трудного перехода.