Сергей Тармашев - Экспедиция Оюнсу [litres]

Кто-то расстегнул ее спальный мешок и улегся рядом, запуская холодные руки ей под одежду.

– Якут… – сонно поежилась Аннета, – это ты?..

– Да, любимая! – Голос наемника томно шептал ей на ухо по-французски без всякого акцента.

– У тебя руки холодные… – Манящее сновидение не пропадало, и просыпаться не хотелось.

– Так лучше? – поинтересовался Якут, и его руки стали теплыми.

– Как ты сделал это… – Чарующее море и набережная Сен-Тропе медленно таяли у нее перед глазами, и Аннета пыталась остаться там, в шикарном авто и шикарном платье.

– Нагрел возле обогревателя, – страстно прошептал голос Якута, и его теплые руки скользнули вниз по ее животу. – Иди ко мне, любимая! Я хочу тебя!

– Я тоже тебя хочу… – сквозь не отпускающий ее сон прошептала Аннета, стискивая бедрами его руку. – Но сейчас мы не можем сделать это… Это место действует на меня угнетающе… Я здесь глубоко несчастна… Если ты хочешь меня, то должен вывести меня из долины…

– Конечно, любимая! – горячо зашептал голос Якута. – Все, что пожелаешь, моя королева! Идем!

Его руки принялись стаскивать с Аннеты штаны. Женщина сонно засмеялась.

– В таком виде мне будет холодно идти через вашу дремучую тайгу…

– Не будет! – Шепот Якута казался ей все более сексуальным. – Я согрею тебя своей страстью! Вот увидишь, скоро тебе станет не до холода! Любимая, так мы уходим из долины или нет?

– Уходим… – Сновидение медленно исчезло, но сонное состояние осталось.

В темноте Якута видно не было, угадывался лишь его неясный силуэт, и сонная Аннета поплелась к выходу. Теплые невидимые руки попытались стянуть с нее трусы прямо на ходу, но женщина игривым движением таза не позволила им это сделать.

– Сначала выведи меня из долины… – прошептала она, вяло распечатывая входной полог. – Потом получишь награду… – женщина сонно хихикнула про себя: горячий мачо посреди холодной тайги…

– Да, моя королева! – страстно согласился шепот Якута. – Не медли, я весь горю! Скорее наружу!

Аннета распахнула полог и вышла в ночную темноту, погруженную в снегопад из мелких, словно песок, снежинок. Босая ступня утонула в мягком сугробе. На улице действительно было не холодно.

Марина сидела на грубом деревянном табурете посреди погруженного во мрак зимовья и до боли в пальцах сжимала фонарь. Время тянулось безгранично долго, внутри накапливался ужас, и девушка нервно водила лучом света из стороны в сторону, освещая утлое пустое строение. В темноте за окном заскрипел снег, кто-то неторопливо шел к зимовью, и она задохнулась от страха, узнавая эти шаги. В повисшей вокруг зловещей тишине неровный стук в дверь прозвучал подобно грохоту, и Марина панически вздрогнула. Дверь со зловещим скрипом медленно отворилась, и она направила в дверной проем луч фонаря. На заснеженном крыльце лежал хрипящий Петр, окровавленная рубашка на его спине была разорвана, из-под нее зияла глубокая рваная рана.

– Помогите… – прохрипел он, царапая расколотыми зубами опухшую губу. Его измученным рукам не хватило сил вползти в зимовье, и он едва преодолел входной порог.

– Стой! – Марина дрожащими руками держала его в луче света. – Не подходи! Я знаю, кто ты!

– Да ладно! – Управляющий легко поднялся на ноги и лучезарно улыбнулся идеально ровными белоснежными зубами. Эксклюзивный костюм ручной работы на нем был с иголочки, будто только что от портного. – Прям-таки знаешь?! С твоими-то мозгами? Не может быть!

Он весело и неторопливо направился к ней, не переставая широко улыбаться:

– Раз уж разговор зашел по душам, может, расскажешь?

– Не подходи ко мне! – истерично взвизгнула Марина, запрыгивая на табуретку и целясь Петру в лицо фонарем, словно лучом лазера: – Ты монстр! Ты больной, кровожадный, маниакальный дух, который убивает в этой долине! Ты чудовище! Пошел прочь от меня!!!

– Какой богатый монолог! – восхитился Петр, подходя почти вплотную. – Какие глубокие познания! Браво! Как я и предполагал, ты столь же глупа, как твои приятели!

Неожиданно Марина увидела, что вместо фонаря держит в руках заколку-кинжал. Петр тоже увидел это, и его лицо преобразилось, начиная превращаться в монстра. Его тело стало меняться, увеличиваясь и разрывая на себе одежду, он потерял человеческие очертания и стал жутким монстром, покрытым струпьями серой кожи, густо кишащей трупными червями. Лишенные зрачков черные глаза маслянисто сверкнули, и монстр угрожающе вскинул истлевшие руки, заканчивающиеся длинными узловатыми пальцами с мощными зазубренными когтями.

– Сдохни, тварь! – завопила Марина и ударила монстра кинжалом, но тот ловко увернулся в последний момент. – Сдохни! Сдохни! Сдохни!!!

Она бегала за отпрыгивающим монстром по зимовью, пытаясь пронзить его ритуальным оружием, но чудовище всякий раз успевало уйти от удара и издевательски язвило:

– Тупая звезда! Примитивная самка! Безмозглое животное! Носитель деградировавшего разума!

Наконец, Марина изловчилась и прыгнула прямо на монстра, вонзая ему кинжал точно в разделяющий черные глаза старый шрам. Из шрама брызнула голубая кровь, монстр издал истеричный женский визг и бросился к двери. Не переставая визжать, он выскочил на улицу и исчез в ночном мраке, пропадая из вида. Невидимый монстр, оглашая окрестности непрекращающимся визгом, принялся носиться вокруг зимовья, и Марина проснулась, подскакивая на походной кровати.

Она находилась в своей палатке, залитой светом электрических светильников, вокруг было пусто, входной полог застегнут, но женский визг не прекращался. Он исступленно звучал откуда-то снаружи, и до Марины доносились невнятные выкрики наемников. В груди зашевелился страх, и она подбежала к выходу, торопливо вскрывая входной полог. В лицо ударил ледяной ветер, несущий из уличного мрака поток снежной пыли, мгновенно залепившей глаза, и Марина отпрянула, закрываясь руками. С распахнутым пологом визг зазвучал громче и надрывней, ледяной ветер пронзил холодом нагревшееся во время сна тело, и дрожащая от озноба девушка судорожно терла глаза руками, стремясь восстановить зрение. Из ярко освещенной палатки ночная тьма казалась кромешной, и Марина не сразу заметила прыгающие среди лагеря лучи фонарей. Она принялась торопливо натягивать на себя зимнюю одежду, от возрастающего страха не попадая ногами в обувь, и панически косилась в распахнутый палаточный полог. Истошно визжащая женщина, похоже, металась по всему лагерю, ее душераздирающие крики звучали то слева, то справа, то проносились мимо где-то совсем рядом.

Наскоро одевшись, Марина выскочила из палатки и огляделась, закрываясь руками от сильного ветра и пытаясь привыкнуть к ночному мраку. Лагерь был поглощен густой метелью, снежная пыль сыпала сплошным потоком, отражающимся в лучах фонарей бегающих всюду наемников. Они что-то кричали друг другу, одновременно в эфир и напрямую, и Марина испуганно завертелась, пытаясь проследить за их действиями.