Игорь Бер - Запертые двери [СИ]

Единственный случай, который не поддавался его внутреннему объяснению, произошел три года назад. Смерть девушки в лесу (его первое дело, как помощника констебля) была более чем необъяснимой. Многие газеты говорили лишь часть правды и многое добавляли от себя. Но даже самые яркие фантазии журналистов меркли рядом с тем, что было на самом деле. Тело девушки было в собственной крови, при этом без каких-либо признаков ранений. Но, ни одной из газет не было известно, что у нее был отрезан язык и, судя по зажившей ране, отрезан он был еще в раннем детстве. Хотя она не раз бывала в офисе констебля и разговаривала с ним, и при этих разговорах присутствовал и он сам.

— Нужно торопиться, — задумчиво произнес констебль, докуривая сигарету до фильтра. — Иначе оно доберется до них первым. — Моссинджер вновь открыл один из ящиков и достал оттуда молоток и гвозди, положив их на стол.

Словно с неохотой, он поднялся со стула, при этом скривив гримасу боли — давал о себе знать остеохондроз, — и побрел в другую комнату. Кони последовал за ним, с отпечатком растерянности и замешательства на лице. Конечно, шансы убедить Моссинджера были малы, но он хотел все же попытаться:

— Босс, может надо…

— Это не зависит от меня, — словно прочел его мысли констебль и оборвал его в самом начале. — Я видел, как ты глядел на ту вызывающую особу в белой мини-юбке. — Констебль резко обернулся, от чего Коннор чуть было не налетел на него. Их взгляды встретились. — И, если честно, я бы хотел, чтобы она стала избранной. Но, в тоже время, меня мутит лишь от одной мысли, что она замкнет троицу, что очистит наш город. Кто знает: может, оно уже добралось до нее….Так или иначе, именно ее смерти я и желаю. Никогда не любил городских, эгоистичных, наглых и богатых. А она заключает в себе все эти качества.

От этих слов своего дяди, сердце в груди Кони, забилось невероятно быстро. Он совсем не разделял его взглядов.

На этом констебль дал понять, что разговор окончен. Он остановился около клетки и достал связку ключей. Из пяти, он выбрал самый длинный, с плоским квадратом на конце. Засунув его в скважину, он провернул ключ два раза. Железная дверь, с жутким скрипом, отворилась.

Моссинджер встал перед толстяком Билом, сложив руки на груди. Туклеттер в ответ, перестал раскачиваться, впервые за последние два часа и поднял голову.

— Вставай Бил, ты должен завершить начатое. Сегодня, ты станешь героем. Весь город будет боготворить тебя и носить на руках, в знак благодарности.

Стотридцатикилограммовая туша убийцы поднялась вверх, оставив глубокий отпечаток на твердой поверхности нар. Констебль оценивающе оглядел Билла, после чего похлопал его по плечам.

— Смотри только, не убивай больше никого без надобности. Жертва должна погибнуть на кресте и только на кресте.

— Билл, сделает все как надо, констебль, — пробормотал Туклеттер, кивая головой.

— Вот и прекрасно. Помни, весь город уповает на тебя.

Моссинджер отошел в сторону, пропуская вперед Билла. Кони тут же оттянулся назад, как только толстяк вышел из клетки. Чтобы там не говорили, а Билл оставался убийцей и ему совсем не хотелось находиться с ним рядом.

— Билл получит свой магазин обратно? — спросил владелец «Маркет Билла» закатывая глаза и шагая вперед, поддерживаемый за локоть констеблем.

— Получишь Билл. Я даже верну тебе назад топор. Ты хочешь свой топор, Билл?

Билл склонил голову на бок, после чего более или менее уверено кивнул.

— Вот и хорошо, а пока бери вот этот молоток и гвозди. — Констебль кивнул в сторону стола и сумасшедший протянул к нему руки.

Чтобы там не говорили все, включая и его родителей, Кони не нравилась вся эта затея с идиотом. Ему вообще не нравилось все, что здесь происходило. И в последнее время он все чаще задавался вопросами — а чем они лучше Предвестника (если тот и в правду существовал)? Не навлечет ли город на себя новое проклятие из-за всех этих жертвоприношений? Но в этот раз они впадут все в немилость не к демону, а к самому Господу….А ведь подобное проклятие могло быть гораздо страшнее.

Кони не хотел больше смертей, но он также понимал, что от его желаний ничего не зависело. Город требовал как минимум еще одного убийства, и оставалось надеяться, что одним убийством все и обойдется. А раз так, стоило с этим смириться. Но он очень надеялся, что последней жертвой не станет та прекрасная девушка с большими синими глазами и белокурыми волосами….Ну и с обалденой фигурой, конечно.

Моссинджер провел Била к двери и открыл ее в ливень.

— Кони, не забудь запереть дверь, — сказал Моссинджер своему молодому помощнику, надевая дождевик и нахлобучив широкополую темно-зеленую шляпу, укрытую полиэтиленовой пленкой, что уберегала ее от влаги. — Дверь в морг я запер, а ты не забудь о входной. На улице ливень, но это не значит, что не найдется какой-нибудь чудак, которому взбредет в голову войти в мой офис, а заодно взломать и дверь в подвал.

— И зачем это кому-либо делать, босс? — удивленно спросил Коннор Осборн, заняв вновь место в кресле констебля и почесывая резинкой на конце карандаша висок.

— В мире много странных людей, парень. И я не знаю, что им может взбрести в голову. Этим пусть занимаются психиатры. Наш город не похож на другие и, поверь мне, не Билл делает его таковым. Все эти слухи в желтой прессе всего лишь цветочки, а всю правду не знают даже большинство жителей нашего города. — Констебль взял со стола ключи от рабочей машины и сунул их в карман дождевика. — Подай мои колоши, Кони.

Парень бросил карандаш и скользнул под стол. Вынырнул он уже обратно с колошами.

— Спасибо, — сказал констебль, надевая их поверх свих начищенных ботинок. — В наше смутное время много извращенцев расплодилось. Я бы оставил тебе и ключи от морга, если бы не подозревал тебя в некрофилии. А так, я прошу тебя запереть лишь одну входную дверь. Ты парень смышленый, по крайней мере, я в это хочу верить, но бываешь чересчур рассеянным. И, кто знает — какие еще у тебя тараканы в голове.

— Мосс, я нормальный и мысли о сношении с трупами, меня никогда не посещали.

— Тогда, о чем ты все время думаешь, раз никак не можешь завершить, этот чертов протокол?! — Моссинджер нахмурил брови и почесав щетину, направился к двери, не ожидая ответа. — Все, завершишь со всей этой бумажной волокитой — отправишься домой. — Констебль подправил воротник и открыл дверь. — Матери передай привет.

С этим он и отбыл, оставив Коннора одного.

Кони смотрел, какое-то время, на дверь, за которой скрылся его дядя и босс, после чего уставился на бумаги, лежащие на столе. Работы еще было на полтора часа, не меньше. Он долго смотрел на них, без единого движения, держа грифель карандаша во рту. Настенные часы пробили один раз, и тогда Кони зашевелился. К нему пришла безумная идея и если бы он постарался ее воплотить в жизнь, то, тогда Элдред наверняка бы пристрелил его из своего «Смит&Вессона», а жители города забросали бы его тело камнями, а его мать в этом им бы помогла. И все же, чем больше он думал об этом, тем сильнее его тянуло на подвиг. За спасение, та приезжая девушка его обязательно бы отблагодарила. А в свои двадцать, он знал лишь единственный способ, каким девушка может отблагодарить парня.