Альбина Нури - Дорога в мир живых

Не запирая дверь, как и обещала, Катя разделась и забралась под душ. Несмотря на теплую погоду, воду она всегда включала горячую – ей нравилось, как обжигающие струйки покалывают кожу.

Катя топталась на месте, поворачиваясь под потоком воды, подставляя то один бок, то другой. Артур, ясное дело, к ней не присоединится. Когда он так погружен в работу, отвлечь его нереально: пока не закончит, не встанет из-за стола.

Ей нравились его трудоспособность и увлеченность делом. Иногда она даже завидовала мужу: сама работала просто потому, что так положено, ведь надо же где-то трудиться, уходить куда-то по утрам, зарабатывать на жизнь.

Собственно, могла бы и не ходить, и не зарабатывать. Недостатка в деньгах не было, Артур говорил, что, если хочет, она может бросить работу, но Катя не хотела. Привыкла быть занятой, не собиралась полностью зависеть от мужа, к тому же работа была необременительная, не слишком сложная. Можно было даже сказать, что она нравилась Кате, да к тому же за соседним столом в кабинете сидела Маша.

И все же временами становилось грустно от того, что по-настоящему любимого дела, которому мечтала бы посвятить жизнь, она так и не нашла.

Катя смыла с себя мыльную пену и повернула краны, выключая воду. Отодвинула шторку, осторожно выбралась из ванны, встала на коврик. Ванная была затянута паром, отделанные плиткой стены казались матовыми от влаги.

Закутавшись в полотенце, Катя подошла к зеркалу над раковиной и замерла. Поверх мутной влажной поверхности шла надпись: «Я о тебе позабочусь».

Получается, Артур все-таки заходил, пока она мылась? Странно, конечно, что она не слышала, как открылась дверь, не заметила, как он стоял и выводил эти слова.

Странные, кстати, слова. Не «я люблю тебя» или что-то в этом роде. Он никогда не говорил ей такого, не обещал заботиться. Катя открыла дверь и вышла.

Артур по-прежнему сидел за столом, набирая текст на клавиатуре. Вид его склоненной фигуры почему-то вызвал у нее беспокойство. Шлепая босыми ногами по полу, она подошла к мужу. Он заметил ее и улыбнулся.

– С легким паром!

– Что же ты ко мне не заглянул? – спросила она.

– Заработался, – смущенно, как будто признаваясь в чем-то постыдном, ответил Артур. – Котенок, я…

– Так зашел и даже на зеркале написал! – сказала Катя.

– Что написал? Кто?

– Ты. Там надпись, на зеркале. – Она вдруг поняла, что замерзла. Мокрое полотенце прилипло к телу, неприятно холодя кожу, и мягкая ткань показалась колючей и жесткой.

Артур смотрел на нее, отгородившись стеклами очков. Он еще продолжал по инерции улыбаться, но улыбка уже сползала, таяла в углах рта, и во взгляде сквозило непонимание.

– Катюша, какая надпись? Ты ушла, я так и сидел, не вставая. Я не заходил к тебе.

– Но как же… – Она опешила. – Но ведь там…

Муж решительным жестом сорвал с носа очки, и они вмиг оказались на столе, поверх бумаг.

– Пойдем, посмотрим, что там. – Он пошел вперед, и Катя покорно потащилась следом.

Уходя, она не закрыла за собой дверь ванной, так что теперь внутри было почти сухо. Зеркало было издевательски прозрачным. На поверхности – никакой надписи.

Артур обернулся к Кате.

– Пусто, – сказал он. – Или ты пошутила?

Он выглядел немного сердитым: видимо, не мог понять, чего она добивается, разыгрывает его или нет.

– Артур, я серьезно. На зеркале была надпись! Но теперь ее нет – влага высохла и она пропала.

– Что там было написано?

– «Я о тебе позабочусь», – тускло проговорила Катя, со всей очевидностью понимая, что Артур ей не верит и, возможно, сейчас скажет, что ей почудилось.

Опережая его, она потерла глаза и вздохнула:

– Наверное, ничего и не было. Показалось.

– Точно?

– Точно.

Хуже всего, что Катя и сама уже не знала, видела ли ту надпись. Может, и вправду померещилось от жары. Нельзя все-таки принимать настолько горячий душ. У нее иногда даже кожа вокруг губ белеет, а это вроде бы признак проблем с сердцем.

– Машунь, у тебя бывает, что ты видишь что-то, а потом сама понять не можешь, было это или нет? – спросила она у подруги на следующий день.

Работалось Кате неважно. Она то и дело ошибалась в подсчетах, забивала данные не в те колонки, потом приходилось переделывать. Полчаса назад позвонили из торгового зала: в базе числилось восемнадцать экземпляров новой книги модного автора мистических детективов, а в наличии имелось всего два. «Сюр какой-то!» – хмыкнула администратор Ксения, тощая нескладная девица в огромных очках, и Катя не нашлась с ответом.

– Да постоянно, – невозмутимо ответила Маша, аккуратно подкрашивая губы персиковым перламутровым блеском.

– Что, правда? – встрепенулась Катя.

– Кладу в кошелек тысячу, а потом сама не понимаю, куда она подевалась. Может, ее там и не было.

– Я вообще-то серьезно спрашиваю, – обиженно проговорила Катя. – А у тебя все шуточки.

– Что случилось? – Маша села на стул возле Катиного стола. Теперь она выглядела встревоженной. – Ты весь дань как пришибленная.

Катя рассказала, и предположение подруги ее удивило: в этом направлении ее мысль не работала.

– Может, это Артур тебя разыгрывает?

– Зачем ему?

– Бог его знает. Но пока он не вернулся, тебе ни маньяки, ни надписи не мерещились, так или не так?

Со среды зарядили дожди. Засыпать под шорох капель было приятно, а вот вставать и тащиться в офис поутру не хотелось. Артур иногда отвозил Катю, но чаще она добиралась сама. Его рабочий день начинался каждый раз в разное время: постоянные поездки в разные концы города и республики, совещания, встречи с клиентами. Ему нравилось жить в этом рваном, напряженном ритме, а Катя думала, что не смогла бы так.

В ближайшие выходные они решили устроить небольшую вечеринку – позвать мать Кати, Машу с Леней и отметить воссоединение.

Перед тем как улететь в отпуск, съездили к родителям Артура – праздновали там, в компании его родных и нескольких близких друзей. Это было настоящее торжество, которое началось в доме и продолжилось на берегу реки, – продуманное до мелочей, с богатым меню, двойной сменой нарядов и насыщенной программой развлечений.

Если бы Катя не была так счастлива и взволнована предстоящей поездкой, то чувствовала бы себя неловко и скованно, как это всегда и было, когда они оказывались на родине Артура.

Нет, Катю никто не обижал, свекор со свекровью держались исключительно вежливо и приветливо, друзья мужа был милы и внимательны. Но Катя все равно знала, что пришлась не ко двору. Сквозила в их отношении неприятная снисходительность, легкий, но ощутимый налет превосходства, замаскированный доброжелательностью.

Иногда по телевизору показывают ток-шоу, передачи про инвалидов, толстяков или других людей, чей внешний вид или образ жизни отличаются от общепринятых. В тоне ведущих или гостей этих программ Катя частенько замечала ровно те же интонации: тщательно скрываемое пренебрежение, затаенную гордость и радость от своей «нормальности», замазанную, но заметную брезгливость. «Вы не такие, как нужно, однако мы позволяем вам быть рядом с нами, и гордимся своей толерантностью!» – читалось на их лицах.