Нил Гейман - Пляска фэйри. Сказки сумеречного мира

Стремительно обметающие зачарованный циферблат стрелки показывали, что у него есть десять минут на то, чтобы оказаться на другом конце Вест-Энда, – а еще что пара старых ведьм, которые Вдовы, уже почти закончила грабить новую жертву.

Если Тап к ним опоздает, конкурирующий сборщик откупных может поспеть первым. Нет, в городе имелись и другие сбытчики краденого, помимо Тапова работодателя, но среди них навряд ли сыщется личность столь злонамеренная и скаредная, как Василек. Он был спригган , один из худших в фэйрином роду – такие только что не лопаются от злобы и желчи.

Не дерзая потратить зря ни секундой больше, Тап соскочил с телеги, чуть не опрокинув торговку с корзиной свежих цветов.

В район Гайд-парка Тап прибыл даже немного загодя, слегка запыхавшись после гонки по большим и малым улочкам. Через мгновение часы перестали трезвонить, а стрелка – та, что потоньше, – показала, куда ему двигаться дальше.

В тени переулка Вдовы нависали над дрожащим, вжавшимся в кирпичную стену ребенком. Это была древняя парочка, даже имен их уже давно никто не помнил. Глаза одной были ясны, а другой – слепы и затянуты серой пеленой, но в остальном они выглядели совершенно одинаково: высокие, тонкие, почти ломкие, с похожими на прутики пальцами. Длинные волосы Вдов были тронуты серебром, а свои обычные дерюжные одеяния они, в отличие от многих населяющих Лондон фей, так и не променяли на что-нибудь посовременнее.

Глазастая сестра прижимала к груди ком совершенно новой одежды. Свободной рукой она цапнула чепчик с головы перепуганной девочки. Обыкновенно Вдовы промышляли тем, что, придав себе обличье румяных разбитных девиц, сулили детям конфеты и заманивали в переулки – только затем, чтобы ободрать как липку.

Слепая сестра наклонилась и дважды постучала пальцем по лбу ребенка.

– Поди прочь, дитя. Не досаждай нам боле. Мы взяли достаточно.

– Да, достаточно, – прошелестела вторая.

Проводив взглядом промчавшееся мимо рыдающее дитя, Тап кивнул Вдовам и галантно коснулся шляпы.

– Леди… – он помахал мешком, знаком своего ремесла.

– Платье одно, чепец один, нижняя юбка одна, – первая Вдова бесцеремонно швырнула поименованную одежду в мешок.

Слепая показала блестящую монетку размером в пенни.

– Краденый смех. Василек славно платит за детские гуморы, а?

– Пять мешков гламора, – прошипела слепая сестра.

– Без сомнения, м’леди. Без сомнения.

Он проводил взглядом блестящий кругляш, полетевший вслед за нарядами, потом вынул из того же мешка винную бутыль и вытащил пробку. В воздухе запахло вином и кумином. Вдовы придвинулись ближе, протянули руки, скрючили пальцы. Века протекли с тех пор, как сестры были бичом кельтских детей… и умиротворить их тогда мог только этот пряный напиток. Но жажда – жажда осталась.

– Так долго, сестра, так долго… – прошептала слепая, и бледная тень языка обметнула ей губы.

– Дай нам бутылку! – коготь другой чиркнул совсем близко к его лицу.

– О, я дам, – ласково улыбнулся Тап, – я дам. Но у меня есть виды на тот кусочек смеха, что вы бросили в мешок. Василек вам и за одежку отсыплет достаточно гламора.

Бутылка прошла совсем рядом с их пальцами, чуть не задев.

– Ну, что, по рукам?

Как он и рассчитывал, колебаться Вдовы не стали.

– Да-а-а! – простонали обе, и слепая, выхватив у него бутылку, жадно впилась в горлышко.

Рот ее окрасился вином. Зрячая сестра поспешно отняла у нее вожделенный сосуд.

Напевая что-то веселенькое, Тап двинулся прочь. По пути он извлек смех из мешка и опустил в один из жилетных карманов. О, да, побрякушка стоила сотни юбок.

Чары, которые Тап навел, прежде чем углубиться в канализацию, уже почти выветрились, и грязь начала липнуть к башмакам. Чертов Кагмаг, вечно роется в нечистотах, два слова подряд из него не вытянешь! Распрямись этот склизкий тролль хоть раз во весь рост, и он оказался бы выше почти любого фэйри, да только передвигаться тут, в тоннелях, можно лишь на четвереньках. Вот и сейчас Кагмаг зарылся загребущими лапищами в навоз и припал пониже, вытянув похожее на зазубренный кинжал рыло, чтобы как следует принюхаться. Тап уже собрался восвояси, когда сточный мародер подтянул к носу благоуханную горсть и испустил могучий удовлетворенный вздох.

– Что там, Кагмаг? Медный горшок? Подсвечник?

– Свинарные выметки.

Тролль разинул черногубую пасть и щедро вкусил находки.

Тап вытащил грабительские часы и проверил греховодства. Ничего. Он слегка постучал по циферблату. Стрелки упрямо показывали, что нечто достойное внимание находится не где-нибудь, а именно здесь, и оно сейчас в лапе у Катмага.

– А-а-а, как славно.

Тролль зачерпнул еще мерзостей; его горящие желтые глаза-плошки на мгновение сузились.

– Надо бы припрятать, столько ворья кругом.

Тап заинтересованно придвинулся, но содержимое Катмаговой горсти выглядело ничуть не лучше, чем раньше.

– И не говори. Сплошное ворье.

– Есть тут один, больно борзый, – темный троллий язык вылизал из дерьма новехонький сапожок для верховой езды. – Слыхал, какой-то лепрекон жаловался, у него, мол, всю лавку обчистили.

Тап постарался не хихикнуть. Лепреконы были те еще пройдохи и заслужили малёк неприятностей. Наверняка обмишуленный клиент устроил себе сатисфакцию.

Тролль закончил чистить сапог и протянул его Тапу.

– Твоя работа? – светски поинтересовался тот.

– Ага. Ой, прости, там еще нога внутри осталась. Приберу, пожалуй.

К закату Тап уже порядком устал носиться по всему Лондону. На следующую точку он опоздал и некоторое время уныло оглядывал стремительно пустеющий рынок, пытаясь засечь шулера, на которого указывали «мухлевые» часы. Потом он немного побродил кругом, но тоже безрезультатно. Отчаявшись, Тап устремился в ближайшее питейное заведение.

Газовые лампы отражались в зеркальных панелях и ярко освещали переполненную комнату. Тап прокладывал извилистый маршрут через толпу, старательно избегая тычков. Подле горки со всяким интересным спиртным он приметил оборванного кистехвостого хобгоблина с мышиными усишками, славного ловким обращением с картами. Втрезвую он мастерски менял на них картинки толикой магии, обманывая ни в чем не повинных людей.

Фэйри побарабанил по стойке, подзывая хозяина.

– Еще одного «Знаменитого Баттера», любезный!

Не успел хобгоблин поднести посуду к мокрому рту, как Тап закрыл душистый стакан ладонью.

– Ты же не думаешь пропить все до последнего пенни, а, Роб…

– Для вас мистер Хоббс, сэр, – гоблин нервно рыскнул глазами по окружающим людям; его длинные вибриссы были намаслены и подкручены на концах, чтобы походить на человечьи усы. – По крайней мере, в этой компании.