Татьяна Корсакова - Вранова погоня [litres]

Наконец выгрузились, присели на скамейку возле багажа, чтобы немного передохнуть, раз уж все равно есть время. Семен Михайлович отдыхал с пользой, созванивался по телефону с водителем микроавтобуса, интересовался, когда тот прибудет. Водитель обещал прибыть в срок, строго по расписанию. Это хорошо. Семен Михайлович любил, когда в срок и по расписанию. Тогда ему казалось, что жизнь все еще имеет смысл.

Пока он разговаривал с водителем, Марфа отошла в сторонку, закурила.

– Я вообще-то редко курю, – сказала с виноватой улыбкой. – Только когда волнуюсь.

Семен Михайлович сочувственно покивал. Он тоже волновался, хоть и не показывал виду. А Эльза, похоже, не переживала. Она с рассеянным видом гладила придремавшую на ее коленях кошку. Наконец-то кошка перестала следить за Семеном Михайловичем. Признала за своего? Приняла в стаю?

Он отвлекся всего на мгновение, чтобы ответить на звонок водителя. И в это мгновение что-то изменилось. Сначала встрепенулась кошка, следом Эльза. Марфа замерла с недокуренной сигаретой. А сам Семен Михайлович краем глаза заметил какое-то движение. С прижатой к уху трубкой он обернулся и увидел высокого, спортивного телосложения парня. Парень решительно шагал по перрону и, судя по всему, направлялся именно к ним. Тот, который своим ходом, – мелькнуло в голове. Не ошибся Никопольский.

– Здравствуйте! – Парень поздоровался со всеми сразу, но остановился прямо напротив Эльзы. – Привет, боевая Зена! – сказал и по-свойски почесал кошку за ухом. Та в ответ приветственно мяукнула. Семен Михайлович мог чем угодно поклясться, что приветственно. – Хорошо, что вы без меня не уехали.

Он говорил и не сводил взгляда с Эльзы. Рассматривал с каким-то неприличным даже вниманием, а потом сказал:

– Ты выглядишь значительно лучше.

– Спасибо. – Она кивнула и тут же спросила: – Что ты здесь делаешь, Никита?

– Я принял предложение Никопольского, решил, что врач в вашей экспедиции не помешает.

Семен Михайлович с облегчением вздохнул. Значит, он не ошибся, этот парень – тот самый Никита Быстров, который не хотел ехать, а потом почему-то передумал. Впрочем, совершенно понятно почему. В особенных взглядах и особенных недомолвках Семен Михайлович разбирался очень хорошо. Он опасался лишь одного, как бы эти очевидно непростые отношения внутри их маленького коллектива не повредили экспедиции. Впрочем, о чем он? Хуже, чем есть, быть уже не может. Ему так точно. В этот момент Семен Михайлович решил взять управление на себя. Быстренько проинструктировав водителя, он отключил мобильный и шагнул к парню.

– Никита Быстров, надо полагать? – спросил, протягивая руку для рукопожатия. – Господин Никопольский предупреждал, что вы можете передумать. Поэтому я взял на себя смелость и запасся всем необходимым и для вас в том числе.

– Я тоже запасся. – Рукопожатие оказалось крепким. Семен Михайлович аж крякнул от неожиданности, а Никита виновато улыбнулся. – Аптечку взял и прочее, что может пригодиться в пути.

– В таком случае рад принять вас в наш пока маленький, но уже дружный коллектив! С Эльзой, я так понимаю, вы знакомы. Позвольте представить вам Марфу!

Марфа смущенно улыбнулась, торопливо загасила сигарету.

– Здравствуйте, мне очень приятно! – сказала вежливо, как примерная ученица.

– Мне тоже, я Никита. – Марфину руку он пожал очень осторожно, совсем не так, как Семена Михайловича. – Когда выдвигаемся?

– Да вот прямо сейчас! – Семен Михайлович уже заприметил нужный микроавтобус. – За нами приехали! Прошу вас, ребята! Приключения ждут! – Получилось пафосно и, наверное, глупо. Но ведь нужно же с чего-то начинать. Так уж лучше начать с вот такого глупого, но позитивного… – Сейчас по пути подхватим еще двоих и все, прямой наводкой к точке сбора.

В микроавтобусе Эльза уселась рядом с Марфой, подальше от Никиты. Уселась и сразу же уткнулась в окно. На ее веснушчатой щеке полыхал румянец злости. Именно злости, Никита научился разбираться в оттенках ее эмоций. Она не хотела, чтобы он шел в экспедицию вместе с ними. Она ясно дала это понять, а он взял и ослушался. И теперь она злится и не знает, что с ним делать. Это ничего, злость – не самое худшее из чувств. Никопольский сказал, что она поправилась. Не идет на поправку, не выздоравливает, а именно поправилась.

– Больше никакой зависимости, – сказал Никопольский, наблюдая, как Никита ставит свою подпись в договоре. – Физически она, конечно, еще слаба. Поэтому ваше участие в экспедиции будет как нельзя кстати. Вы ведь не только врач, вы еще и ее друг.

– В последнем сомневаюсь. – Он и в самом деле сомневался. Даже представить боялся, как Эльза воспримет его появление.

– Не сомневайтесь. Я прожил на этом свете достаточно, чтобы разбираться не только в обстоятельствах, но и в людях. Ваши обстоятельства несколько… запутанные, но делу это не помешает.

– И ваш клиент будет доволен, – усмехнулся Никита.

– Разумеется. – Никопольский поправил ядовито-розовый галстук. – Я стремлюсь создать для своих клиентов максимально комфортные и выгодные условия.

Еще несколько минут ушло на уточнение деталей путешествия, а потом они распрощались. У каждого из них было еще очень много дел.

– А вот и остальные! – снабженец Семен Михайлович, упитанный дядька в допотопных очках, даже привстал со своего места. Сидел он рядом с водителем и пристально следил за дорогой. – Вон, милейший, черный джип стоит! Это наши! Тормозите! Не проскочите мимо!

Возле замершего на обочине пыльного джипа стояли двое: долговязый мужик и рыжая девица модельной внешности в огромных солнцезащитных очках. Мужик с флегматичным видом курил, а девица нервно пригарцовывала на месте. В одной руке она держала телефон, а вторую прятала под куцей куртейкой. Что у нее там – пистолет, что ли?

– Наконец-то! – сказала девица голосом, полным негодования. – Не прошло и полгода!

Семен Михайлович бросился было ей что-то объяснять, как-то успокаивать, но в этот самый момент придорожные кусты зашатались, и из них вывалился взъерошенный, бледный как смерть парень. Он был лохмат и бородат, и почему-то сразу становилось понятно, что и бородатость, и лохматость – это какие-то имиджевые игры. Говорят, нынче бороды в фаворе. Никита тоже было поддался моде, но быстро сдулся, потому что практика показала, что бороду мало отрастить, за ней еще нужно ухаживать, холить и лелеять, шастать по каким-то барбер-шопам, смазывать маслицем, чтобы колосилась пуще прежнего. Нет, такие извращения не для него. Трехдневная щетина – вот его потолок.

А этот патлато-бородатый страдал, и причина его страданий была очевидна. У Никиты такое тоже случалось с большого перепоя. На вновь прибывших парень глядел понуро, исподлобья, а от девицы модельной внешности старался держаться как можно дальше. И на руку ее, спрятанную под куртейкой, посматривал с большой опаской. Может, там у нее и в самом деле пистолет?