Лора Перселл - Безмолвные компаньоны [litres]

А что случилось?

Он показал куда-то влево.

– Что случилось с этим столом?

Извернувшись в руках санитаров, она попыталась посмотреть. Ее письменный стол был разрушен. Ящики разбросаны по полу, некоторые перевернуты вверх дном, у других дно и вовсе выбито. На дереве она увидела какие-то отметины. Следы зубов? Да, это следы зубов. Но чьих?

Подойдя к столу, доктор Шеферд присел рядом с ним на корточки, словно изучая некий научный образец.

– Примечательно. Весьма примечательно. Как это могло получиться?

Хотела бы она знать. Другой пациент проник в палату, пока она спала? Но она бы наверняка услышала! Это мог быть только тот, у кого есть ключ, кто может запирать и отпирать двери, двигаться неслышно, бесшумно, как…

Боже милостивый, нет.

Дерево. Они всегда появляются из дерева.

Вперед выступила высокая сестра с острыми, как бритвы, скулами.

– Вот что она творит, доктор. Ломает все на куски.

– Я не уверен, что это она, – пробормотал доктор Шеферд.

– Что?

По его лицу прошла тень сомнения. Ей хорошо это помнилось: то мгновение, когда и она внезапно стала сомневаться в собственных чувствах.

– Во-первых, я не верю, что у миссис Бейнбридж хватило бы сил на такие разрушения. А кроме того, взгляните на нее внимательно. Ее сорочка не порвана, а на руках ни заноз, ни крови, – он вынул карандаш и потыкал им в ящик. – Не представляю, как можно устроить нечто подобное, не поранив при этом себя.

– То есть, вы хотите сказать, что стол сам себя разрушил?

– Нет, – Шеферд выпрямил согнутые ноги, прикусил кончик карандаша зубами. – Нет, это, разумеется, невозможно. Но вы же слышали удар? Что это было? Что побудило кого-то вызвать всех нас сюда свистком?

– Свистком воспользовалась я, – сестра вздернула подбородок. – Я услышала отсюда странный шум, а обычно у нее здесь тихо, как в могиле.

– Звуки ударов? Она должна была поднять неимоверный шум, чтобы привести стол в такое состояние.

– Нет, не удары. Я слышала это всего несколько минут. Это звучало, как… даже не знаю, как описать… Царапанье или тихий скрежет, как будто у нее был инструмент вроде пилы.

Шеферд посмотрел прямо в глаза Элси.

– Вы могли бы, например, – спросил он, обращаясь по-прежнему к сестре, – предположить, что этот звук напоминал шипение?

У нее задрожали колени.

– Да, точно так, доктор. Нечто вроде скрежещущего шипения.

Господи, что она наделала? Ни в коем случае нельзя было описывать свою историю, даже не пытаться ее вспоминать.

Доктор Шеферд сосредоточенно поджал губы.

– Ничего страшного. Просто пришлите кого-нибудь прибраться здесь. Пока палату будут приводить в порядок, миссис Бейнбридж нужно подобрать другую комнату.

Санитар шумно задышал у нее над ухом, обдав ее запахом эля.

– Нам что, вытащить ее отсюда, доктор?

– Нет, нет, – возразил он. – Оставьте миссис Бейнбридж в покое. Я отведу ее к себе в кабинет.

– В ваш кабинет, – с недоверием повторила сестра.

– Да. И отпустите ее, пожалуйста. Она обопрется на мою руку.

Шеферд подставил ей локоть, белоснежный и незапятнанный. Она ухватилась за него, словно утопающая за соломинку.

Сестра и санитары что-то неодобрительно бубнили, пока доктор выводил ее из палаты.

Давно ей не доводилось ходить, как леди, в сопровождении джентльмена. Но сейчас она не могла оценить это как следует. Ужас сковал все ее существо. Счастье, что доктор Шеферд был молод и силен, так как ему пришлось буквально тащить ее на себе по бесконечным коридорам к переходу, где гуляло глухое эхо, а со стен облупилась краска.

– Вот мы и пришли, – сказал доктор.

В своей истории она описала, как бросила вызов, как сражалась с компаньонами. Сейчас доктору Шеферду пришлось втаскивать ее в дверь и усаживать в кресло, как парализованную. Она уже давно не могла говорить, а теперь почти лишилась способности двигаться. Осталось ли у нее хоть что-нибудь еще, кроме страха?

Кабинет доктора оказался намного теснее, чем ей представлялось. Стены зеленого и белого цвета, точно такие же, как и во всей больнице. Здесь был добротный, прочный письменный стол и медная лампа, но кроме этого, почти никакой обстановки. На стене она заметила колокольчик, какие используют, чтобы вызывать прислугу. Где-то определенно были и часы, она слышала тиканье, размеренное, намного медленнее ее частого, с перебоями, пульса.

– Я искренне сожалею о случившемся, миссис Бейнбридж. Прошу вас, не терзайтесь из-за этого. Теперь, задним числом, я понимаю, что просто обязан был предвидеть нечто подобное, – вздохнув, Шеферд сел по другую сторону стола. Он был заметно бледнее, чем обычно, глаза ввалились. Больница ни для кого не проходит даром. – В вашем деле имелись все указания. Если вы больше не бежите от неприятных воспоминаний, ваше естественное инстинктивное побуждение – бороться с ними. Вполне понятно. Выплеск гнева, если он направлен в верное русло, может принести очищение. – Он забарабанил пальцами по столу. – Но, чтобы наша с вами работа продвигалась более успешно, лучше вам обсуждать со мной свои чувства и побуждения, а не давать им волю. Я обязан включить в отчет свои наблюдения и… ну, скажем так, акты насилия и агрессии не способствуют тому, чтобы представить вас в выгодном свете.

Не веря своим ушам, она покачала головой. Скрежет! Как он объяснит шипение и скрежет? И ведь он же сам говорил, что она должна была бы пораниться о стол. Желая высказать это, она протянула к нему руки – но мел и доска остались в палате.

– Да, – произнес он, заметив это движение, – я полагаю, нам придется отказаться от этого. Судя по тому, что рассказала сестра Дуглас, у вас наметился прогресс и вы уже можете высказаться. Пусть даже это пока нечленораздельные звуки – которые вы сами же и описали в своей собственной истории… Я начинаю думать, что это «шипение» имеет куда более глубокое значение, чем мне казалось сначала. Вы можете воспроизвести его для меня?

Неужели он в самом деле думает, что она попытается это сделать? Да она готова на все, лишь бы никогда больше не слышать – и даже если она оглохнет, этот звук все равно будет подстерегать ее в снах.

– Миссис Бейнбридж?

Чтобы умиротворить и успокоить его, она открыла рот, шумно выдохнула и снова закрыла.

Доктор Шеферд вздохнул.

– Что ж, видно, пока не время, – он открыл ящик стола. От раздавшегося при этом омерзительного деревянного клацанья у нее заныли зубы. – Пока мы здесь, я хочу кое-что вам показать, миссис Бейнбридж. Это одна старая история болезни, на которую я наткнулся, когда искал вашу. В то время я не придал никакого значения тому обстоятельству, что у нас на излечении находилась еще одна миссис Бейнбридж. Но когда вы в своих записях упомянули матушку Руперта, я посмотрел на это другими глазами.