Стивен Кинг - Буря столетия [litres]

ВТОРОЙ ОСТРОВИТЯНИН. А как насчет тепла? Чертову дровяную печь уже три года как разобрали. Я говорил им, что нельзя, что она понадобится, если нас вдруг завалит снегом, но теперь старожилов никто не слушает…

МАЙК ( не останавливаясь ). Хватит нам тепла и света, не волнуйтесь. И к полуночи буря практически закончится. Так, Хэтч?

ХЭТЧ. Именно так.

ПРЕПОДОБНЫЙ БОБ РИГГИНС последовал за МАЙКОМ и ХЭТЧЕМ, на лестнице немного отстал (ему не помешало бы похудеть), но теперь догоняет.

ПРЕПОДОБНЫЙ БОБ РИГГИНС. Этих добрых людей волнует не свет или тепло, Майкл, и ты это знаешь. ( МАЙК, который шел на кухню, останавливается и поворачивается. Все приглушенные разговоры обрываются. РИГГИНС затронул больную точку, он говорит от лица всех, говорит то, что остальные сказать не могут, и МАЙК это знает. ) Когда этот парень придет, Майкл, мы должны отдать то, что ему нужно. Я молился, и Бог…

МАЙК. Мы выслушаем его и решим… Хорошо?

Неодобрительный шепот.

ОРВ БУШЕР. Как ты можешь так говорить, когда твой ребенок…

МАЙК. Не в моих правилах подписывать незаполненные чеки.

ПРЕПОДОБНЫЙ БОБ РИГГИНС. Иной раз нужно быть упрямым, Майкл… но иногда следует отпустить вожжи ради большего блага, каким бы трудным это ни казалось. «Погибели предшествует гордость, и падению – надменность». Книга притчей.

МАЙК. «Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Евангелие от Матфея.

ПРЕПОДОБНЫЙ БОБ РИГГИНС злится: МАЙК посмел состязаться с ним в знании Библии. Хочет и дальше последовать за ними, возможно, продолжить спор, но МАЙК качает головой.

МАЙК. Пожалуйста, останьтесь здесь. У нас все под контролем.

ПРЕПОДОБНЫЙ БОБ РИГГИНС. Я знаю, ты в это веришь… но некоторые из нас считают иначе.

ОРВ БУШЕР. Напомнить тебе, что у нас все еще демократия, Майкл Андерсон? С бурей или без!

Одобрительный шепот.

МАЙК. Уверен, если моя память даст сбой, ты ее освежишь, Орв. Пошли, Хэтч.

69. ИНТЕРЬЕР: ДВЕРНОЙ ПРОЕМ В КУХНЮ, МАЙК И ХЭТЧ. ВЕЧЕР.

Уже входят на кухню, но останавливаются, в ужасе и изумлении.

ЛИГОНЕ ( закадровый голос ). Заходите! Заходите!

70. ИНТЕРЬЕР: КУХНЯ. ВЕЧЕР.

Свечи горят на столе и на столешнице. Мы видим щеголеватого ЛИГОНЕ, он упирается тростью в пол перед собой, руки (желтые перчатки вновь исчезли) сложены на волчьей голове. Мы также видим ДЖОАННУ СТЭНХОУП. Она парит в воздухе у дальней стены, голова почти касается потолка, ноги болтаются в воздухе. Руки разведены, кисти находятся на уровне бедер. Вроде бы и не распята, но определенный намек имеется. Пальцы каждой руки сжимают зажженную свечу. Расплавленный воск стекает на кожу. Глаза ДЖОАННЫ широко раскрыты. Она не может шевельнуться, но в сознании… и в ужасе.

Напротив, на пороге, замерли МАЙК и ХЭТЧ.

ЛИГОНЕ. Заходите, парни. Быстро и тихо… если только не хотите, чтобы эта сука сожгла себе лицо. ( Он приподнимает трость. Одновременно ДЖОАННА подносит свечу к голове. ) Все эти волосы! Или посмотрим, как они горят?

МАЙК. Нет.

Он заходит на кухню. ХЭТЧ следует за ним, бросив взгляд в коридор. Там БОБ РИГГИНС разговаривает с островитянами. Что именно он говорит, не слышно, но, судя по выражению лиц, многие с ним соглашаются.

ЛИГОНЕ. Проблемы с местным шаманом? Что ж, возможно, их решение ты захочешь отложить на потом, констебль… при условии, разумеется, что это потом наступит. У Бобби Риггинса две племянницы живут в Кэстине. Одиннадцати и девяти лет, милые такие блондиночки. Он их очень любит. Возможно, даже слишком. Они прячутся, когда видят, что его автомобиль сворачивает на подъездную дорожку. Собственно…

МАЙК. Опусти ее на пол. Джоанна, ты в порядке?

Она не отвечает, но ее глаза в ужасе закатываются. ЛИГОНЕ хмурится.

ЛИГОНЕ. Если не хочешь, чтобы голова миссис Стэнхоуп вспыхнула, как самая большая в мире свечка на торте, я настоятельно советую тебе молчать, пока не разрешат говорить. Хэтч, закрой дверь. ( ХЭТЧ закрывает. ЛИГОНЕ наблюдает за ним, потом сосредотачивается на МАЙКЕ. ) Тебе не хочется этого знать?

МАЙК. Твою версию – точно нет.

ЛИГОНЕ. Что ж, это плохо. Просто ужасно. Может, ты мне не веришь?

МАЙК. Я тебе верю. Дело в том, что ты знаешь все плохое и ничего хорошего.

ЛИГОНЕ. Это так трогательно, что я сейчас расплачусь. Но по большому счету, констебль Андерсон, хорошее – это иллюзия. Сказочки, которые люди рассказывают себе, чтобы идти по жизни без лишних воплей.

МАЙК. Я в это не верю.

ЛИГОНЕ. Знаю. Хороший мальчик, при любых обстоятельствах… Но, думаю, на этот раз ты окажешься в меньшинстве. ( Смотрит на ДЖОАННУ. Поднимает трость… потом медленно опускает. И ДЖОАННА скользит вниз. Когда ее ноги касаются пола, ЛИГОНЕ поджимает губы и коротко выдыхает. По комнате проносится ветер. Пламя свечей, которые стоят на столе и столешнице, колышется, свечи в руках ДЖОАННЫ гаснут. В это самое мгновение чары спадают. Она бросает свечи и, рыдая, бежит к МАЙКУ. По широкой дуге огибает ЛИГОНЕ. Он отечески улыбается ей. МАЙК обнимает ДЖОАННУ. ) В твоем городе полно прелюбодеев, педофилов, воров, обжор, убийц, драчунов, мерзавцев, алчных кретинов. Я знаю их всех. Дитя порока – кончишь плохо, душа убога – скатертью дорога.

ДЖОАННА ( рыдая ). Он – дьявол! Он – дьявол! Не подпускай его ко мне. Я сделаю что угодно, только не подпускай его ко мне!

МАЙК. Чего вы хотите, мистер Лигоне?

ЛИГОНЕ. Для начала, чтобы через час все собрались на этих скамьях. Мы проведем маленькое внеочередное городское собрание. Ровно в девять вечера. После этого… что ж… увидим.

МАЙК. Увидим что?

ЛИГОНЕ пересекает кухню, направляясь к двери черного хода. Поднимает трость, и дверь распахивается. Врывается ветер, тут же задувая все свечи. Силуэт ЛИГОНЕ поворачивается в дверном проеме. Мы видим извивающиеся красные линии, подсвечивающие глаза.

ЛИГОНЕ. Закончу ли я с этим городом… или только начну. В девять часов, констебль. Ты… он… она… преподобный Бобби… городской управляющий Робби… все.

Он уходит. Дверь за ним захлопывается.

71. ИНТЕРЬЕР: КУХНЯ, МАЙК, ХЭТЧ И ДЖОАННА. ВЕЧЕР.

ХЭТЧ. Что же нам делать?

МАЙК. А что мы можем сделать? Выслушаем, что ему нужно. Если есть другой вариант, я его не вижу. Скажи Робби.

ХЭТЧ. А как же дети?

ДЖОАННА. Я останусь с ними… Не хочу быть рядом с ним. Никогда больше.

МАЙК. Нет, так не пойдет. Он хочет, чтобы были все, а значит, и ты, Джо. ( Думает. ) Мы перенесем их наверх. На раскладушках. Поставим у дальней стены.

ХЭТЧ. Да. Это правильно. ( МАЙК открывает дверь в коридор. ) Никогда в жизни не испытывал такого страха.

МАЙК. Я тоже.

Они выходят, чтобы рассказать островитянам о встрече.

72. ЭКСТЕРЬЕР: ФАСАД МУНИЦИПАЛИТЕТА. ВЕЧЕР.

Маленький мемориал с колоколом почти утонул в сугробах. На одном стоит АНДРЕ ЛИГОНЕ (и это трюк, сравнимый с хождением по воде). Трость упирается в снег между его ног. Он смотрит на муниципалитет… караулит… выжидает.