Бурсевич Маргарита - Вкус жизни

— Пожалуйста, — шепнула я.

Такое существование ужасно, но лишиться последней надежды было еще хуже. Что ждет меня здесь, если я потеряю единственный источник жизни? Шанса вернуть все на свои места?

— А что бы сделала ты? — спросила она.

Она, конечно, была права и знала об этом, но я откушу себе язык раньше, чем признаюсь.

— Ненавижу, — прошипела я, стукнув кулаками по стеклу.

— Взаимно, — ответила она. — Было просто тошнотворно наблюдать за такой размазней, как ты. Все чего-то хотела, но ничего для этого не делала. А все что было, сама уничтожала.

Она перешла на крик и тоже была не прочь ударить зеркало, но сдержалась.

— Я лучше тебя, — повторила она, то, что уже однажды было сказано. — Лучше!

Она ушла из комнаты на несколько минут и вернулась с рулонами обоев.

— Вот видишь? — размотала она один из них. — Прекрасный цвет.

Виниловые обои мягкого желтого цвета были действительно замечательными. Я бы выбрала такие же.

— Я не дам твоей жизни пойти под откос, я исправлю твои ошибки, я создам новое будущее и буду счастлива в нем, — заявила моя копия и отвернулась.

Больше в этот день она со мной не заговаривала.

Алексея вновь накормили отменным ужином, за которым мне не удалось понаблюдать. Знаю лишь, что вечером он все же ушел на свой диван и там провел остаток дня. Женщина не расстроилась по этому поводу и продолжила с энтузиазмом заниматься моей спальней.

На следующее утро я с энтузиазмом фанатика следила за сборами Алексея на работу. Как же я соскучилась по нему?! И это случилось не тогда, когда я попала в это жуткое зазеркалье. Нет. Я, кажется, не видела его уже несколько лет. Такой родной, такой мой. Как же вышло, что время заглушило нашу с ним потребность друг в друге? Ведь было время, когда мы не могли дышать вдали друг от друга. Где же мы ошиблись? Где тот перекресток, на котором мы свернули в разные стороны?

Как и каждое утро до этого мужчина сделал несколько приседаний и жимов от пола. Привычно помахал руками в разные стороны и размял шею. Далее отправился одеваться к высокому платяному шкафу, где сбросил с бедер полотенце и потянулся к полкам с бельем. Мое отражение непрерывно наблюдало за его действиями и, казалось даже, склонилось в сторону, чтобы было лучше видно.

— Сука! — возмутилась я.

Она не отреагировала и продолжила наблюдать за моим мужем.

Алексей завязал галстук и отправился к зеркалу, чтобы оценить результат. Он наклонился ближе к зеркальной поверхности, чтобы проверить, как смотрится узел, а я забыла, как дышать. Какой же он все-таки красивый. Он, конечно, не секс-символ с обложки, но для меня нет никого желаннее. Мужественный, обаятельный. Мой муж.

Я помнила нашу первую встречу до мелочей, как будто это было только вчера. Помнила, как он подошел к нам с подругой и, улыбаясь, представился. Помнила, как смутившись опустила глаза и заявила, что не знакомлюсь на улице. Помнила, что он тогда заявил: «Правильно, нечего всяким приблудным к моей будущей жене липнуть». В этом весь он. Пришел, увидел, победил.

А теперь я стояла за гранью реальности и обводила пальцами на зеркальной поверхности контур его лица, желая прикоснуться к теплой коже. Мне хотелось прижаться поцелуем к его губам. Обнять его широкие плечи. Зарыться руками в густые прохладные волосы.

— А что с зеркалом? — вдруг задал он вопрос.

Женщина пожала плечами.

— Испортилось. Надо будет выбросить, — ответила она, зло сверкнув на меня глазами.

— Оно же тебе нравилось?

— Это всего лишь зеркало и если оно испортилось, то от него следует избавиться.

Она плавной походкой приблизилась к Алексею и, глядя прямо на меня, запустила свои пальцы в его волосы.

— Все это такие мелочи…

Заставив его наклониться, женщина практически впилась в него поцелуем.

— Не смей! — заорала я.

Но никто не отреагировал на мои слова. Как в немом кино я отчаянно колотила по зеркалу, но ни единого звука не долетело до целующейся пары.

Эта пиявка еще нескоро выпустила его из своих цепких рук.

— Опоздаешь, иди.

Алексей кивнул и явно с неохотой разжал руки. Помедлив еще мгновение, он все же вышел.

— Не трогай его, гадина, — зашипела я на нее.

— Предлагаешь уступить другим?

— Что ты несешь? — возмутилась я.

— Он что евнух? Или, по-твоему, мужчина с его темпераментом способен довольствоваться поцелуем в щеку перед уходом на работу?

— У него никого нет.

Я не хотела ее слушать и позволить заронить зерна сомнения в душу.

— А когда в последний раз вы занимались сексом? Я имею в виду не под одеялом перед сном по привычке, словно зубы почистили? А так чтобы летели искры и воспламенялся воздух в спальне. Так чтобы одежда рвалась и случайные вещи летели в разные стороны. Так чтобы соседи с утра возмущенно косились.

— Я не собираюсь с тобой обсуждать свою личную жизнь.

— Потому что обсуждать нечего. Твоя личная жизнь — это работа, кухня и телевизор по выходным. А теперь и этого нет.

— Дрянь! Дрянь! Дрянь!

Я лупила зеркало изо всех сил. Отчаянно, зло, свирепо.

— Не могла жить, уступи другому.

Женщина отвернулась от зеркала и ушла, оставив меня с грузом на сердце. Нет ничего ужаснее недоверия. Оно закрадывается в душу как вирус и разъедает ее изнутри. Что если она права?

Эти гнилые мысли были со мной весь день. Я была так глубоко погружена в них, что не обращала внимания на периодически заглядывающую в комнату женщину. Она словно понимая это, злорадно усмехалась:

— Святая наивность. Неужели глаза открыла?

Отвечать я ей не собиралась.

К моменту, когда вернулся Алексей, я была накручена настолько, что со злостью рассматривала его через зеркало. Изучала глазами его фигуру, одежду, внешность, словно искала следы другой женщины. Наверное, именно с таким же червем сомнения в душе, женщины проверяют карманы и обнюхивают рубашки мужей.

Алексей заметно устал. Темные разводы под глазами, чуть впалые щеки, заметно отросшая щетина. Он не был похож на удовлетворенного мужчину.

— Привет, милый, — мое отражение обняло его со спины и прижалось всем телом.

Его напряженные плечи чуть расслабились.

— Знаешь, я сегодня впервые за долгое время спешил домой, словно меня ждало первое свидание.

— А я ждала, как тогда — десять лет назад. Даже ужин состоит из тех же блюд.

— Ты тогда меня чуть не отравила, — засмеялся Алексей.

Я замерла от этого звука, давно я не слышала его смеха. Жаль только, что улыбался он не мне.

— Я совершенствуюсь, идем, — женщина потянула его за руку на кухню.

Этот ужин прошел без моего участия. Она специально не убрала полотенце с микроволновки, всеми способами пытаясь избавиться от моего присутствия. До меня долетали отдельные слова и тихий смех. А я бесилась как намокшая кошка. Было невыносимо слышать, как это чужое нечто копается в наших воспоминаниях.