Лорен Кейт - Обреченные [litres с оптимизированной обложкой]

– Мы с Люс как раз собирались обсудить наши конспекты.

За спиной Стивена появилась Франческа.

– Майлз, – мягко заметила она, – Жасмин все еще ищет партнера, если тебя не затруднит занять место поближе к ней.

– Мы с Зарей, – пояснила Жасмин, сидящая за несколько парт от них, – не сумели договориться, кто из нас будет восходящей звездой инди-рока, а кто, – ее голос упал на добрую октаву, – будет кастинг-директором. Так что она сбежала от меня к Роланду.

Майлз выглядел разочарованным.

– Кастинг-директор, – пробормотал он. – Наконец-то я нашел свое призвание.

Он направился к своей партнерше, а Люс смотрела ему вслед.

Разрулив ситуацию, Франческа увлекла Стивена обратно на учительское место перед классом. Но даже пока он шел туда, Люс ощущала на себе его взгляд.

Она тайком заглянула в телефон. Келли так и не написала ей в ответ. Это совершенно на нее не походило, и Люс винила во всем себя. Возможно, для них обеих было бы лучше, если бы она продолжала держаться подальше от подруги. Это же совсем ненадолго.

Она последовала за Шелби наружу, к деревянной скамье, встроенной в изгиб ограждения. Солнце ярко сияло в безоблачном небе, но единственную часть террасы, где еще не толпились школьники, накрывала прохладная тень уходящих ввысь секвой. Люс смела слой тускло-зеленых иголок с сиденья и чуть повыше застегнула молнию на горловине своей плотной кофты.

– Большое тебе спасибо за прошлую ночь, – тихонько сказала она. – Я… совершенно распсиховалась.

– Я заметила, – рассмеялась Шелби. – Видела бы ты себя…

Она изобразила трясущееся помертвевшее лицо.

– Ну хватит уже! Это было ужасно. Единственная возможность что-то выяснить о собственном прошлом, а я так растерялась.

– Ох уж мне эти южане с их совестливостью, – пробурчала Шелби, дернув плечом. – Не стоит быть к себе настолько суровой. Уверена, там, откуда взялись эти два старикана, найдется еще куча родственников. И может быть, даже не стоящих на самом пороге смерти. Я вот что хочу сказать, – добавила она, прежде чем на лице подруги успело отразиться полное уныние, – если тебе приспичит выследить еще какого-нибудь члена семьи, ты только намекни. Как ни странно, Люс, я все больше привыкаю к тебе.

– Шелби, – внезапно прошипела Люс сквозь сомкнутые зубы. – Не шевелись.

За краем террасы самый большой и зловещий с виду вестник, какого когда-либо видела девочка, тихонько колыхался в длинной тени, падающей от огромной секвойи.

Медленно проследив взгляд подруги, Шелби посмотрела на землю. Вестник использовал настоящую тень дерева для маскировки. Некоторые его части еще подергивались.

– Он выглядит больным, или пугливым, или я даже не знаю каким… – заметила Шелби, скривив губы. – С ним что-то неладно, ты не находишь?

Люс смотрела мимо нее, на лестницу, сбегающую до первого этажа здания. Прямо под их ногами располагалось несколько некрашеных деревянных опор, поддерживающих террасу. Если она схватит тень, они с Шелби смогут спрятаться за ними и никто их не заметит. Заглянут в послание вестника и вернутся обратно как раз вовремя, чтобы присоединиться к классу.

– Ты ведь не думаешь всерьез о том, о чем, как мне кажется, думаешь всерьез? – уточнила Шелби.

– Посторожи здесь минутку, – попросила Люс. – И будь наготове, когда я тебя позову.

Она спустилась на несколько ступенек, так что ее голова оказалась на одном уровне с террасой, на которой остальные ученики были заняты опросами. Шелби стояла к Люс спиной. Она даст знать подруге, если кто-нибудь заметит ее отсутствие.

– Знаете ли, – донесся до нее обрывок импровизированной беседы Зари с Роландом, – я была просто ошеломлена, когда меня номинировали на «Золотой глобус»…

Люс вернулась взглядом к сгустку темноты, растянувшемуся на траве. И ей вдруг пришло в голову, что его мог заметить и кто-нибудь еще из учащихся. Но тревожиться об этом было некогда. Она только даром теряла время.

До вестника по-прежнему оставался добрый десяток футов, но, пока Люс стояла близко к террасе, она была незаметной для остальных школьников. Однако станет заметной, если направится прямо к нему. Ей придется как-нибудь подманить тень к себе без помощи рук. А она понятия не имела, как это сделать.

Именно тогда девочка заметила фигуру, прячущуюся за секвойей. Тоже укрытую от взглядов собравшихся на террасе учеников.

Кэм курил сигарету и мурлыкал себе под нос, как будто ничто в этом мире его не заботило. При этом он с ног до головы был замаран кровью, свежей и запекшейся. Его волосы спутались и слиплись, руки покрывали царапины и синяки. Футболка насквозь промокла от пота, джинсы перепачкались. Он выглядел грязным и отвратительным, как будто только что вынырнул из гущи боя. Но никого другого поблизости не было – ни тел, никаких следов. Только Кэм.

Он подмигнул Люс.

– Что ты здесь делаешь? – прошипела та. – И что ты натворил?

Ее голова закружилась от густого, тошнотворного запаха, исходящего от его окровавленной одежды.

– О, всего лишь спас тебе жизнь. Еще раз. Сколько там уже набежало? – уточнил он, стряхивая пепел. – Сегодня это была компания мисс Софии, и не могу сказать, что мне это не понравилось. Чертовы уроды. Они тоже охотятся за тобой, знаешь ли. Уже разошлись слухи, что ты здесь. И что тебе нравится гулять без присмотра вон по тому темному лесу.

Кэм ткнул пальцем, указывая направление.

– Ты что, взял и убил их?

Люс в ужасе оглянулась на террасу, проверяя, не видит ли их Шелби или еще кто-нибудь. Нет.

– Да, парочку, только что, собственными руками, – охотно откликнулся Кэм, предъявив ей ладони, покрытые чем-то красным и липким, на что девочке совершенно не хотелось смотреть. – Не спорю, леса тут великолепные, Люс, но они еще и полны всяких тварей, желающих тебе смерти. Так что окажи мне любезность…

– Нет. Не проси у меня никаких любезностей. Ты мне глубоко отвратителен.

– Хорошо, – согласился он, закатывая глаза. – Тогда сделай это ради Григори. Оставайся на территории школы.

Он щелчком отправил окурок в траву, расправил плечи и развернул крылья.

– Я не могу постоянно торчать здесь и присматривать за тобой. И, видит бог, Григори тоже.

Крылья Кэма, туго расправившиеся у него за плечами, оказались длинными и узкими, а еще гладкими и золотыми, испещренными черными полосками. Девочка предпочла бы, чтобы они вызвали у нее отвращение, но этого не произошло. Как и у Стивена, их края были неровными, зазубренными – они тоже выглядели так, как будто выдержали множество битв. Черные полосы придавали крыльям Кэма темную чувственность. В них таилось нечто притягательное.

Но нет. Люс ненавидела в нем каждую черточку. И всегда будет ненавидеть.