Элис Атлед - Зеленая камера [СИ]

«Волк» пошел напролом. Он сделал первый шаг к Волли, державшей меч и не торопившейся предпринимать хоть какие-то меры, но тут картинка перед глазами у него смазалась. Слишком поздно он понял, что происходит, и первый удар благополучно пропустил. Хаул был отброшен ударом в грудь на пару метров, но быстро поднялся, потирая ушибленный затылок. У Атрея не было способности становиться невидимым, но он имел способность хорошо маскироваться под окружение. Глаза и мозг никак не хотели понимать, что это такое, и сказывалось это на Хауле не лучшим образом, в виде головокружения. Мужчина сделал пару взмахов в пустоту, но никого не задел, снова принялся прислушиваться.

Волли по-прежнему стояла и чуть ли не зевала.

— Ну ты будешь нападать или нет?

Виера, пробравшаяся «змее» за спину, готовилась к броску. Наконец она выбрала момент, взметнулась в воздух и обязательно рухнула бы на Волли сверху, но та сделала пару шагов вправо, уворачиваясь от удара и одновременно нанося новый ногой. «Сова» уклониться не смогла, так и не поняв, как женщина узнала, что она собирается напасть именно в тот момент. Девушку отбросило, и та покатилась кубарем по земле. Об асфальт она поцарапала руку и щеку, но самое главное поняла, только открыв глаза и заметив медальон, лежащий в метре от нее. Цепочка порвалась, и теперь растянулась рядом с рукой Виеры. Она поспешила схватить артефакт, но «змея» наступила на него ногой, не давая противнице этого сделать. Хаул уж было ринулся к своей подруге, и Атрей схватил его за ворот рубашки, оттаскивая еще дальше. «Волк» вырвался, но было уже поздно. И меч, и медальон уже были у Волли.

Теперь ей оставалось только передать их Джилл… но женщина с изумлением на лице падает, роняя обе реликвии. На мгновение «полярный волк» забыл, как дышать, и во все глаза смотрел, как Виера, вцепившись Волли в ногу, не давала той добраться до артефактов. Зрелище больше комичное, чем эпичное, но за это Хаул и любил Виеру. Впрочем, они все в конечном счете проиграли, потому что «паучиха» сама подняла желанные предметы с земли и направилась к краю моста, не обращая внимания на этот нелепый спектакль.

— Стой! — выкрикнул Хаул, не ожидая, что Джиллиан на самом деле остановится и посмотрит в его сторону. — А как же сделка?

— Сделка отменяется. Это, конечно, было очень забавно, но мне пора. Три минуты прошло.

Девушка поднялась на ограждение, готовясь спрыгнуть вниз, к своей паутине, но обнаружила, что не может этого сделать. За ее спиной Атрей уже давно отпустил Хаула, а Виера помогла Волли подняться. Они больше не были противниками, а вскоре они вовсе станут ничем иным как трупами. Возможно, Потрошитель не оставит от них даже пятнышка на бетонном тротуаре. Проигравшие сбредались в кучку, поближе к «паучихе». Она обернулась, еще раз рассматривая их лица.

— Завтра на рассвете встречаемся на пустыре между заброшенными фабриками. Берите с собой кого хотите. Не опаздывайте.

Джилл сделала шаг в бездну над рекой Мэй, и до указанного времени «проигравшие» ее не видели.

Что до судьбы реликвий, то они отправились в руки Потрошителя, который вскоре их уничтожил. Ему не хотелось этого признавать, но с появлением «паучихи» ему действительно стало легче. Она выполняла все его поручения, полностью взяла на себя истребление криптидов, не брезгуя ничем. Так или иначе к нему в голову все равно начали бы закрадываться мысли о подвохе, здесь все зависело только от времени.

— Что тебе нужно?

Бэй Гао сидел на окне и смотрел в ночное небо. На чердаке было сыро и пахло плесенью, но здесь было безопасно. Джилл так и не смогла его убить, а потому просто спрятала свой позор подальше от всевидящих глаз их общего хозяина.

— Утром ты покинешь город с остальными избранными.

За спиной у «паучихи» толпились остальные «пауки», скрепленные с ней нитями кукловода. Они безвольно таращились в сторону китайца, и от них ему становилось не по себе. Поэтому он упорно не оборачивался, с усилием всматриваясь в пустое небо.

— Если он узнает, он убьет тебя.

— Да. Если узнает, так и будет. Но я постараюсь сделать так, чтобы он не узнал. Утром я заберу тебя, а пока отдыхай.

«Пауки» покинули ветхое убежище последнего «шелкопряда» и по паутине отправились на соседнюю крышу, с нее на другую, а с той на еще одну. Там Джилл в окружении всех своих слуг достала метательный нож Потрошителя. Если бы ее марионеткам позволялось испытывать эмоции, они бы все сейчас изрядно напряглись. Но она не собиралась резать им шеи, она взяла все свои нити в охапку и в миг перерезала их. Освобожденные «пауки» принялись недоуменно протирать глаза, оглядываться. Кто-то тут же исчез, спрыгнув с крыши на паутину и ничего не сказав. Остальные стояли и вопросительно глядели то на нее, то себе под ноги.

— Вы свободны, — сказала им Джиллиан. — Правда, не знаю, надолго ли. Здесь все умрут. Если хотите, можете покинуть этот город с остальными.

— Нет, — Хью поднял на нее взгляд. — Арахна мертва, и мы отправимся вслед за ней.

— Как хотите, — «паучиха» махнула рукой.

По правилам она могла заменить им их мертвую королеву, но не стала этого делать. Какой смысл править тем, что вскоре погибнет и исчезнет с лица земли? Смысла не было, а ей нужно было спасти остальных. Иначе Джим ее никогда не простит.

Казалось, ее сердце перестало биться. Оно осело на дно, по-прежнему в груди, но теперь тяжелое и холодное. Не более чем бесполезный кусок гальки, вроде той, что можно было найти на дне реки Мэй. Правда была в том, что, утверждая, будто у нее получится скрыть все от Потрошителя, Джиллиан не верила сама себе. И оказалась права. Но на ее удивление, он ее не убил.

«Уходи, — сказал он тогда. — И не попадайся мне на глаза. Иначе в этот раз я убью тебя без колебаний». Во взгляде Потрошителя никогда нельзя было найти сожаления, но в тот раз его глаза сделались абсолютно безжалостными. В них кипела ярость.

«А чего ты хотела? — спрашивала девушка сама у себя. — Ты, конечно, была ему полезна, но предательств он не прощает… Вон, бедняга Бэй вообще ничего не сделал, на протяжении нескольких веков был паинькой, а тут на тебе… Иди да убей его… Тебе повезло, что он не размазал тебя на месте, как маленького паучка, тайком забравшегося в дом».

И поэтому она ушла прочь, не зная, остался ли у нее дар, данный Потрошителем, или мужчина забрал его вместе с правом находиться подле себя.

Девушке тогда показалось, что в этот момент вместе с Потрошителем уходит какая-то часть ее, жизненно важная деталь. Но Джилл не могла умереть, пока дела не будут завершены. Ее смерть будет означать смерть брата, а этого допустить было нельзя. Он, единственный человек, который отнесся к ней не как к отвратительной ошибке, ведь не был виноват в том, что она была проклята от рождения.