Элис Атлед - Зеленая камера [СИ]

— Плох-хая. Идея.

Они в миг остановились. «Змея» открыла дверь, но уходить не торопилась. Чед даже успел подумать, что она зависла, как старый компьютер, но тут она убрала острый предмет от его горла, и мужчина наконец смог вздохнуть спокойно. Волли скрылась за дверью, а «бенгал» оглядел всех присутствующих.

— Ну, кто-нибудь из вас это предусмотрел? Она мне чуть голову, вашу мать, не отрезала!

— Нужно придумать другой план, — предложил Лео.

— Нет, — Анабель покачала головой. — Попытаемся во второй раз, они точно убьют кого-то из нас. Нужно просто сконцентрироваться на охране меча, — «барс» повернулась к упомянутому предмету, но на столе его не обнаружила. — А где он?

Все трое снова переглянулись.

— Эта тварь украла его!

— Нет, Чед, это была не она… Она даже не подходила к столу.

— А где был второй?..

— Ну уж его-то мы точно заметили бы…

— Нет, — Анабель осенило, — не заметили бы. Похожее уже было. Ты просто теряешь его из виду, а потом находишь в другом месте. Не знаю, как это объяснить… Будто он просто телепортируется туда, пока ты не смотришь… Поверить не могу, — женщина обхватила руками голову, и светлые пряди волос упали ей на кисти. — Поверить не могу, что я это допустила…

Чед тут же стушевался. Теперь он не был похож на разгневанного воина. Он поник, словно испытывал стыд перед Анабель. И ведь ему было за что!

— Это не твоя вина, — Леонард приобнял ее. — Подумаешь, меч… Главное — все мы живы.

— Согласен.

— А надолго ли? — спросила женщина. — Все вымирает в этом городе… Бежать некуда… Спасения нет… Мы понимаем все меньше и меньше, а ведь от этого зависят наши жизни! Мы боремся против друг друга, хотя настоящий враг там, за стенами убежища. Наш враг — Потрошитель! Он ходит по улицам и смеется над нашей глупостью и трусостью…

— А ты хочешь изменить это?

— Хочу. Хочу и изменю. С мечом или без него. Меня не волнует прошлое, меня волнует будущее, которое мы можем построить… Пока у нас есть время…

Сей воодушевляющий момент был прерван посторонним шумом. Непонятный грохот, будто в один миг упала вся мебель общины, доносился из коридора за дверью. Следом за ним раздался крик. Кричал не один человек, не два, кричали все. Топот ног сотрясал тоннели, дрожь доходила даже до покоев и затмевала собственное сердцебиение Анабель.

Чед толкнул дверь, но она не поддалась.

— Заперто?! — удивилась «барс».

Минуту назад через эту дверь прошла Волли, а теперь она была заперта?.. Какого черта все это значит?!

Троица навалилась на двойную дверь всем весом, но та не поддалась. В тот момент женщина прокляла все, что находилось в их общем доме. Она так старательно заботилась о своих владениях, они больше походили на крепость, а сейчас это внимание к прочности работало против них.

Анабель продолжала ломиться даже тогда, когда и Чед, и Лео оставили попытки помочь остальным. Леонард помнил, что нечто похожее ему пришлось пережить самому. Он не слышал криков и молитв, но он обнаружил свою семью… То, что от них осталось. Чед и вовсе желал оказаться по ту сторону, умереть со всеми и не видеть, как в этот самый момент ломается психика близкого ему человека.

Они все слушали. Хрипы и стоны, неприятное чавканье и звук рассекаемой металлом плоти. Троица не знала, что хуже: видеть весь тот ужас, что происходил за дверями, своими глазами, или же позволить своему воображению дорисовывать картину.

Когда крики уже стихали, Анабель все еще сидела, привалившись к двери, и держалась за ручку, периодически дергая ее и проверяя, не заработал ли механизм. Глаза покраснели от слез, по щекам вниз вели две мокрые дорожки. Тогда ей казалось, что они никогда не высохнут. Леонард знал это чувство, эту боль, которая не проходит со временем.

Они все молчали. Ничего не спрашивали и не говорили. Теперь у них не было ничего. Последний оплот существ пал, и остались только они. «Все мои люди мертвы», — крутилось в голове у «барс» снова и снова. Она вновь дернула за дверную ручку, и снова ничего не произошло. Никто точно не мог сказать, сколько времени прошло, прежде чем по ту сторону послышались шорохи, а за ними и голоса.

Анабель в одно мгновение поднялась на ноги и задергала ручку с тройным усердием.

— Эй! — севший от криков голос не желал восстанавливаться. — Мы здесь! Дверной замок заело! — женщина заколотила по двери сразу двумя руками. — Меня кто-нибудь слышит?..

— Анабель? — спросил голос по ту сторону.

Голос Джереми! Они спасены!

— Джереми! Ты вернулся! С тобой все в порядке?

— Подождите, через этот завал говорить неудобно…

Послышалось скрежетание, два голоса о чем-то договорились, снова скрежетание, грохот. Дверь со скрипом приоткрылась, и в зал вошли Джереми и Джим.

— Что у вас тут произошло? — «паук» все еще смотрел в сторону выхода, где были раскиданы чьи-то вещи и мебель, а на стенах застыли брызги крови. — До вас все-таки добрался Потрошитель?

Джим знал, это был не Потрошитель. Он уже видел такое в одну дождливую ночь, когда его сестра расправилась с мирными жителями целого района.

«Пауку» никто не ответил.

— Похоже, вас спасла баррикада, — предположил Джереми.

— Баррикада?

— Мы ее сейчас разгребали. Дверь полностью завалило всяким хламом. Даже дальше по коридору нельзя было пройти. Работы на пару часов, странно, что вы о ней не знали… Но мы чего пришли-то, у вас циркулярной пилы нет? Мы пытаемся уничтожить эцэллон.

После еще нескольких минут объяснений у них получилось достичь согласия. Никто особо не хотел говорить, а Анабель и вовсе молчала, уйдя глубоко в свои мысли. За нее все решал Лео, как более стрессоустойчивый свидетель произошедшего. «Бенгал» не мог найти себе места. Он не знал особого способа, которым можно было утешить женщину, а потому просто стоял в стороне и сочувствующе глядел на нее единственным глазом. Все рушилось…

Последние выжившие взяли курс на один из опустевших кварталов, где когда-то частенько бывал Чед. Жившие там до этого люди промышляли тяжелым физическим трудом, в основном на стройках и на лесопилке. До последней Джереми и остальные и хотели добраться.

Для всех кроме Джереми такой поход был в новинку. Их с самого детства учили, что ночная прогулка равноценна смерти, а сейчас все, чему их учили, распадалось на части. Общины под мостом больше нет, сами они вымирают, а вся надежда угасла, и нет никакого способа ее вернуть. И поэтому они бредут в темноте, потому что ничего другого не остается. Своеобразный похоронный марш из пяти человек в память о всех, кого когда-то потеряли. Общий настрой не сохранял разве что Джим, но ему все больше казалось, что он сходит с ума. Он потерял нить и сорвался вниз. Паук сорвавшийся с нити должен либо найти ее вновь, либо погибнуть. Первый вариант ему не был позволен.