Марина Дробкова - Фламенко [СИ]

Считаю до двенадцати.

Сегодня без обеда. Спина болит, руки еле слушаются, каблуки настойчиво выбивают ритм, словно пытаясь достучаться до самых потаённых глубин сцены.

Танцую фламенко.

Щелкаю пальцами. Никаких кастаньет — классика!

Красно-чёрная юбка шелестит по полу. Вижу себя в зеркалах. Я похожа на перевёрнутый, полураскрытый, слегка привядший цветок розы.

Музыка будет только завтра. Сегодня мне нужно прожить танец самой. Каждый фрагмент.

Кружатся стены, прожектора, зал, мой хореограф Сергей Петрович. А я пытаюсь угнаться за компасом. Но не могу взлететь.

— Мария!

Останавливаюсь. Хореограф подходит, смотрит внимательно и слегка сочувственно.

— Ты устала. Нельзя столько работать, под тобой уже дымится пол.

Он берёт меня за руки, говорит что-то ободряющее, а я чувствую, что из глаз вот-вот хлынут солёные ручьи. Я не устала. Просто — не получается.

— Переодевайся. Сегодня обедаем вместе, и ты мне всё расскажешь.

Голос у него тихий, почти ласковый, успокаивает. Расскажу, конечно.

Ранний ноябрь. Город умыт и как будто присыпан пудрой. Хорошо, что надела пальто — мороз. Идём под ручку, каблуки моих сапог мерно выстукивают ритм. Фламенко…

В кафешке тепло и совсем мало посетителей. Люблю это место. Приглушённый свет, стены под дерево, между столиками — решетчатые перегородки с искусственным «плющом». Не фламенко. Венский вальс.

Заказываем салат из крабов и что-то ещё. Мне сейчас безразлично, что есть и что пить. Я рассказываю сон.

Я не помню картин. Помню ощущение чёрной бездны, расколотой пополам. И луч, струящийся из провала. Нет, я ошиблась, это не луч. Дождь.

Золотой дождь.

Чернота уходит, сон светел и прозрачен.

Увлекаюсь, память оживляется, с готовностью прорисовывая изображение.

Тяжёлые сверкающие капли вырываются из-под небесного купола, и прожив короткую, но оттого ещё более страстную жизнь, исчезают в пустоте. А между небом и пустотой — птица. Красная с чёрным, как моё платье для выступлений. Да это уже и не птица, это я. Танцую фламенко. Танцую под дождём. С дождём. Золотым дождём.

Всё быстрее и быстрее стучит дождь, всё быстрее и быстрее двигаюсь я. Я слушаю дождь. Следую за ним. Отдаюсь ему. Нет, не я. Девушка в красно-чёрном платье. Птица в пустоте. В черноте.

А может, это не сон. Может, я только что сама это придумала.

Сергей Петрович смотрит на меня странным взглядом. Мы работаем вместе два года и неплохо знаем друг друга. Но то, что он говорит, для меня неожиданность.

— Маруся, ну вот и приехали. Тебе нужен партнёр.

Я люблю фламенко с восемнадцати лет. Сейчас мне двадцать семь.

Это танец для одного. Песнь о неразделённой страсти. Компас любви и смерти. Красное и чёрное. Вихрь, уносящийся в облака.

А теперь мне предлагается стать не вихрем, а осенним листом, кружащимся на ветру. А ветром должен быть кто-то другой. Не ветром. Дождём.

Который прибьёт этот лист к земле.

Сегодня больше не репетирую, Сергей Петрович отправил меня домой.

Иду через парк. Тихо и холодно, на лавочках тонким слоем намазан снег. «Как паста на щётку», — почему-то думается мне.

В жизни все поделены на пары. Щётка с пастой. Клюшка с шайбой. Иголка с ниткой. Смычок со скрипкой. Муж с женой. Байлаора и… байлаор?

Возле выхода из парка — парень в мешковатой длинной куртке. Перед ним — мольберт. Художник стоит ко мне спиной, повернувшись в сторону низкой чугунной ограды, за которой по выложенной брусчаткой дорожке непрерывно спешат в сторону метро прохожие. Что же он здесь рисует?

Осторожно подхожу.

Он пишет волнистыми линиями. Фон — припорошённые белым деревья, дорога и силуэты машин. Всё это туманно, как сквозь дымку. А на переднем плане…

Люди, идущие по дорожке к метро. Их немного, но очень чётко прорисованы лица. Будто карандашом. Не пойму, как он добился такого эффекта. С окружающим пейзажем каждое изображение человека образует довольно сильный контраст. Но картину, почему-то, это не портит.

Художник оборачивается. Оказывается, он вовсе не так молод, как я решила. А может, это кажется из-за бороды? Я улыбаюсь и иду дальше. Странный художник.

Ищу партнёра.

Фламенко достаточно популярен. Особенно сейчас, когда психологи объявили его лучшим средством разрядки. Лучшим способом отдышаться, посмотреть в себя, набраться сил перед новым рывком.

Прекрасная возможность выразить свои мысли, никого не задев. Палочка-выручалочка.

Для бизнесменов. Для людей, трудящихся в коллективе. Для начальников, регулярно взваливающих на себя чужую ответственность. Для врачей, работающих с людьми. Для дипломатов, для учителей, для системщиков, для инженеров, для юристов.

Для всех.

Меня ждёт первый кандидат. Сергей Петрович включает фонограмму, смотрю на танцора в деле.

Антон. Высокий, светловолосый, широкоплечий, с полуобнажённой мускулистой грудью. Движения резкие и какие-то грубые. Больше напоминает викинга, нежели испанца. Не только внешне.

Слишком неуклюж, не подходит. Следующий!

Слава. Темноволосый и черноглазый, с высоким лбом и смоляными бровями. Похож на известного актёра.

Гибкий и страстный, как пантера. Попробовать?

Вскидываю руки. Двигаюсь к нему навстречу с противоположного края сцены. Неспеша, постепенно вписываюсь в ритм. Чуть покачиваю бёдрами, наклоняю голову, совершаю повороты и наклоняю корпус, непрерывно стуча каблуками.

Фламенко — это не танго, не румба, не ча-ча-ча. Здесь нет прикосновений, нет объятий. Здесь нет пары в классическом смысле. Здесь вообще нет пары. Но отныне я и сама чувствую, что мне нужен партнёр. Компаньон. Второй голос. Да, это вернее всего: два солиста — двухголосие. Если есть музыка и есть желание выразить свои чувства, почему не сделать это вместе?

Но Слава считает иначе. Он прекрасный танцор, но меня не видит и не слышит: слишком занят собой.

И в партнёры не годится.

Но я не отчаиваюсь, приглашены ещё три человека.

Марат. Мысленно обзываю его «джигитом». Он и похож на горца.

«Фламенко» означает «огненный танец». И Марат — тому подтверждение. Носится по сцене, словно пылающий факел, а я смотрю на его красную рубашку, словно бык на красную тряпку.

Стремительный и безжалостный. Откуда-то приходит на ум выражение «бреющий полёт». Боюсь приближаться к такому. Зарэжет и сожжёт. Следующий!

Шурик. Школьник какой-то, ещё и в очках. Но говорит, что на выступление может надеть линзы. Белобрысый, коротко стриженный, и вообще не похож на танцора. Ну и чудо!

Попросил начать меня. О, Господи! Небось освоил только самый простой компас, боится сбиться.