Айя Сафина - Нина. Книга 3. Среди монстров

– Юрка, привет! Ты, не знай, еще подрос? Скоро папку перещеголяешь!

Юрий улыбнулся и потупил взгляд. Отец пока что не разрешал Юрию участвовать в беседах, даже ответить на приятный комплимент было нельзя. Отец был очень суров в этом плане. Он тщательно готовил сына к будущей роли, и ослушаться его каралось очень жестоко. Валентин не часто поднимал руку, она была тяжелой у него, и после первой оплеухи второй еще долго будешь бояться.

Драгош завел пучок своих волнистых, длинных и неизменно сальных волос за ухо, в котором, как и полагалось хозяину, красовалась толстая золотая серьга. Валентин всегда поражался умению цыган сочетать несочетаемое. Их огромные особняки украшены радужной детской лепниной, в новом «Бентли» сидения были выделаны ковром с орнаментами, Драгош не мылся, наверное, месяцами, но вот золотую серьгу с ярким красным рубином он точно полировал каждый день.

Внезапно Драгош сделал выпад вперед, точно собирался атаковать Голубку, но реакция бойцов всегда быстрее, и они тут же скооперировались и встали перед Валентином плотной стеной.

Драгош громко рассмеялся.

– Как всегда в форме! Как всегда в готовности! – воскликнул он. – Люблю я тебя за это, Валька! Значит, и товар сегодня здесь в полном объеме!

– В полном… за вычетом неустойки! – ответил Валентин.

Улыбка Драгоша немедленно исчезла, атмосфера в ту же секунду превратилась из позитивной и жизнерадостной в напряженную и смертельно опасную. Бойцы с обеих сторон напряглись, готовые начать бой по одному лишь щелчку. И, несмотря на то, что цыгане приехали всего на трех машинах, количество бойцов было примерно одинаковое. Потому что цыгане никогда не сядут в машину впятером. И к этому Голубка тоже никак не мог привыкнуть. В одном джипе Драгоша могло поместиться семь, а то и восемь, мужчин. В этом было отличие цыган от многих банд: они были худыми и жилистыми, но вот сил у них было не занимать. Валентин зачастую чувствовал себя рядом с ними неловко из-за выпирающего спереди настоящего мужского, как он любил оправдываться, живота. Но даже если бы он был одной с ними весовой категории, он бы никогда не сел в машину с людьми в таком количестве. С некоторых пор Валентин понял, что проще принимать этих цыган, как они есть, безо всяких попыток понять их и уж тем более проследить какую-либо логику в их поведении. Ее просто не было.

Юрий, стоящий позади отца, задержал дыхание, хотя даже он понимал по своему маломальскому опыту, что это – стандартный сценарий развития событий с цыганами. Отец постоянно штрафует их за что-либо, Драгош делает вид, что это его задевает, хотя он, наверняка, всегда в курсе не только того, за что ему выставляют пени, но и самого размера неустойки. Поэтому Юрий старательно прятал улыбку, наслаждаясь тем концертом, что Драгош разыгрывал каждый месяц. Юрий знал, что все, как всегда, обойдется, и до разборок так дело и не дойдет. Юрия разрывало двоякое чувство: с одной стороны ему, как и всякому мужчине в его семье, хотелось хоть разок стать участником настоящих криминальных разборок. Такие бои сразу поднимают твой рейтинг, ты превращаешься в легенду, как отец, но с другой стороны, перестрелки наводили естественный страх, ведь никому не хочется умирать.

– Ты получишь на пятьдесят килограммов меньше за ту же стоимость! – сказал Голубка.

– Мы так не договаривались! – Драгош состроил гримасу обиженного мальчика, хотя ему было уже около пятидесяти.

– Твое отрепье снова атаковало моих людей, и они потеряли пятьдесят доз марыча!

– Но это были не мои люди! – Драгош, как и принято цыганам, наигранно жестикулировал, словно рисовал в воздухе какие-то гипнотические заклинания, пытаясь повлиять на решение Голубки.

– Давай не дури здесь! У нас есть уговор, я даю тебе скидку на синтетику, а мои люди торгуют марихуаной на твоей территории. И каждый месяц-два на них нападают и пытаются ограбить! Это – твоя территория, а значит, и люди – твои! Поблагодари своего бога, что никто из моих людей не пострадал! Мое терпение не вечное, Драгош! И я предупреждал тебя об этом!

– Да ты совсем совесть потерял! – возмутился Драгош и вскинул руки в умаляющем жесте.

– Пятьдесят доз – пятьдесят килограмм! Хочешь избежать потерь – приструни своих людей! Или у тебя кишка тонка?

– Я за любовь и мир! Я не стреляю и не режу никого за просто так!

– А за пятьдесят килограмм?

Воцарилась тишина.

Драгош явно впал в раздумья. Юрий довольно улыбнулся, гордый за умения своего отца вести достойный диалог даже с такими неадекватными представителями криминального мира.

Но все это был театр. Валентин прекрасно знал, что Драгош пытается водить его за нос. Потому что на цыганских землях не бывает беспорядков или бардака. Там все подчиняется строгой иерархии, и когда кто-то решает напасть на базу Голубки, это все делается с прямого приказа Драгоша, который просто не умеет вести честный бизнес. В который раз Голубка помянул Эрика чертом, потому что из-за него Голубка не может сам приструнить этого грязного вонючего ублюдка. Черт! Хоть бы раз он пришел на встречу мытым!

Снова Голубку обуяла ярость от обиды за то, что ему достались эти отбросы! Десять лет назад он был счастлив получить себе кусок этой вонючей обители, и даже гордился тем, что контролирует синтетическую часть наркорынка. Вот только со временем любому человеку становится мало того, что он имеет, привычное начинает претить, и от его обладания уже не испытываешь того удовольствия, как раньше. Это – естественный процесс. Хочется перемен и расширений. Голубка с удовольствием подмял бы под себя всю территорию бригады Драгоша и сам бы толкал свою химию.

Но Эрик всегда был жестким в этом вопросе и не позволял Голубке вступать в конфликт с цыганами. Эрик говорил, что никто не справится с цыганами, кроме них самих, а значит, они никогда не примут себе в главари кого-то вне их крови. Голубка бы поспорил с ним. У него было достаточной огневой мощи, чтобы запугать этих актеришек до такой степени, что они бы испражнялись по его команде!

И в этот вечер Голубку, как никогда, объяла жажда цыганской крови, поэтому он разместил-таки свою огневую мощь по периметру склада. Дополнительные двадцать бойцов спрятались между контейнерами и грузовиками, в смотровых вышках и гравийных насыпях. И Валентин был готов в любой момент дать команду на поражение. От осознания того, что Голубка идет наперекор компании и сам вершит свою судьбу, у него захватывающе сосало под ложечкой, отчего начинало вериться в свое бесстрашие и всесилие.

Вот он – сам Драгош. Застрели его сейчас, и цыганский табор останется без лидера. Голубка бы с легкостью воспользовался такой возможностью, въехал бы в город на конях как победитель, а потом бы подчинил себе целую территорию, разместил там своих людей, чтобы никто и пикнуть не мог, и заявился бы к Эрику уже достойным партнером. Того глядишь, и получил бы под свое управление что-нибудь еще. Кажется, Абель там не справляется со своей гашишной частью рынка.