Айя Сафина - Нина. Книга 2. Зов пустельги

– Потом он рассказывал мне, что увидел во мне что-то, – Марк ухмыльнулся. – Они все что-то видят во мне. Невинность, которую нужно защищать. Безгрешность, непорочность. Они называли это по-разному. Глупо, правда? Я распространяю наркотики, убиваю людей, а они зовут меня Ангелом.

В череде сменяющих друг друга спутанных образов, словно Марк хотел поделиться своими тягостными тайнами, но в то же время стыдился их, Нина рассмотрела каждую деталь, как бы Марк ни старался их скрыть. Здесь ей не представляет трудности разглядеть секрет.

Лари был хорошим парнем. И он никогда не обижал Марка, никогда не причинял ему боли. А то, какой характер приобрели их отношения, можно объяснить многими причинами: страх потерять покровителя, проявление дружеских чувств, благодарность, сострадание. Марк был слишком мал, чтобы понять суть происходящего, но в очень скором времени после первого сексуального контакта с Лари Марк начал взрослеть быстрыми темпами. Не физически, а умственно.

Странно, но полноценное взросление человека происходит именно после начала половой жизни. Не зря говорят, что первый половой акт – это первая веха на пути к статусу «взрослый». В организме меняются механизмы восприятия людей и их взаимоотношений. Теперь к видению мира присоединяется призма «секс», как одна из ведущих. Все-таки наиважнейший инстинкт продолжения рода – это ключевая основа существования человечества.

Лари, взяв Марка под свое покровительство, не только избавил того от страха перед интернатовскими отморозками, но и многому научил. Уроки выживания, которые Лари извлек из собственной жизни, Марк запомнил навсегда. Именно благодаря закалке, которой Лари подвергал Марка, он смог вырваться на свободу.

Перед глазами установилась новая картина. Теперь Нина и Марк находились посреди спальни, уставленной двумя десятками двухъярусных металлических кроватей, застеленных по-солдатски. Нина сразу определила ту, что принадлежала Марку – верхний ярус в самом дальнем углу.

– Кто это? – спросила Нина, указав на черно-белый снимок, прикрепленный к стене у изголовья.

– Должно быть, моя мама. Я никогда не знал точно. Лари выкрал эту фотографию для меня из личного дела.

С потрепанного снимка на них смотрела темноволосая улыбающаяся девушка, совсем молодая.

– Мне говорили, что ее лишили родительских прав из-за алкоголизма.

Марк верил в это. Но, как уже было сказано, на пограничье Нине открывались многие тайны, словно пелена, наконец, сползала с глаз. Она увидела, обезумевшую от горя девушку, запершуюся вместе с трехгодовалым Марком в автомобиле. Марк сидел у нее на коленях, уткнувшись в шею матери и тихо посапывал, пока она напевала ему колыбельную. Ее голос дрожал, и из-за кома в горле ей было очень трудно напевать мотив, но она должна была ради сына. Чтобы успокоить его. Чтобы он уснул быстрее, чем запаникует от концентрированного запаха выхлопных газов, которые с каждой минутой заполняли запертый автомобиль в гараже через пластиковую трубку, проведенную самой матерью Марка от выхлопной трубы в салон.

О нет—нет! Не подумайте! Она была прекрасной доброй женщиной! Она обожала Марка так, как не обожала свое дитя ни одна мать в мире! Но горе от разбитого сердца свело ее с ума, и она решила дать мужу свободу, которой он так грезил: жить без забот и забавляться, не обремененный тяжестью семьи. Любовь женщины к мужу была воистину безграничной.

К счастью, едкий запах скопившихся выхлопных газов учуяли соседи и вызвали пожарных. Они успели спасти Марка, который тихо умирал в объятиях уже мертвой женщины. Два месяца он провел в больнице, а потом его отправили в детский приют. Его отец так и не пришел за ним.

– Скажи мне, где она сейчас? – спросил Марк, разглядывая потускневший снимок самоубийцы.

– Она мертва…

– Хм… наверное, я должен сказать, и поделом ей?

– Нет. Она любила тебя…

– Я знаю… я всегда это чувствовал, – Марк закрыл глаза, скрывая слезы облегчения. – Люди думали, что я не могу ее помнить, я был слишком мал, и мои воспоминания – это созданные мною же образы. Но я знаю, что это не так. Я помню ее. Она любила меня.

«Сосчитай пушистых барашков!», – прозвучал ласковый женский голос где-то в нежных воспоминаниях Марка о детстве, в которых молодая девушка в белоснежном полушубке держала малыша Марка на руках, пока он считал пушистые цветки вербы.

– Через два года Лари уехал в составе гуманитарной миссии куда-то на восток, – продолжил Марк.

И с тех пор все изменилось.

В этих словах таилось глубокое бесконечное горе от потери любимого человека. Марк был разбит. Ни к чему говорить, что как только Марк остался без покровительства Лари, Шпала незамедлительно начал вымещать всю ярость, накопленную за эти года невозможностью подступиться к ангелу. Он собирал компанию из четырех, а то и из шести отморозков, которые избивали Марка до полусмерти. Марк физически не мог дать отпор такому количеству противников. А Шпала знал, что останься он в поединке с ним один на один, то, несомненно, бы проиграл.

Побои длились в течение года. Бесконечная череда переломанных костей и палат, где его выхаживали ради того, чтобы он снова был избит. Равнодушие или боязнь мести со стороны интернатовской шпаны заставляли взрослых обходить конфликт стороной. Они считали дни до выпуска Шпалы из интерната, и это все, на что они были способны. Но, к счастью, Марк сам избавил их от неудобной ситуации.

– Как ты думаешь, ангелы умеют мстить? – спросил Марк, присев на кровать, разглядывая интернатовскую спальню.

– Я думаю, нет. Ангелы олицетворяют всепрощение, отпускание обиды. Они не должны мстить, – размышлял Марк, – потому что если уж невинные ангелы предрасположены к мести, тогда в этом мире, вообще, нет ничего хорошего. Ведь так?

Нина молчала. Она хотела выслушать мысли Марка, не перебивая.

– Но в таком случае возникает противоречие. Получается, я – далеко не ангел…

В ту же секунду спальню охватил яростный огонь. Языки пламени с грохотом выбили стекла в окнах, Нина даже рефлекторно пригнулась, словно осколки могли поранить ее в этом мире. Где-то в коридорах слышались детские крики и плач.

– Валери, прыгай! Прыгай, не бойся! Я поймаю тебя! – кричал невидимый мужчина внизу.

Плач, стоны, паника и всепожирающий беспощадный огонь, не делающий различий между взрослым и ребенком.

Нину охватило отчаяние. Она не могла поверить. Марк! Не может быть! Ты не мог этого сделать! Ведь ты всегда такой добрый и мягкий! Как же так? Как же тебя должно быть измучили в этом месте?!