Эндрю Кальдекотт - Загадочный город

Но, когда его попросили рассказать поподробнее, он ответил лишь, что вскоре «Компания земельных и водных ресурсов братьев Полк» будет вынуждена изменить свое название.

Облонг почувствовал необходимость внести свой вклад в общую картину:

— Я могу кое-что добавить. Мой предшественник Роберт Фласк бесследно исчез.

— Сначала его уволили, а уже потом он исчез, — пробормотал Горэмбьюри.

— Насколько я слышал, Фласка уволили за то, что он совал нос куда не надо, — перебил Солт, который теперь хотел как можно быстрее уйти отсюда, — к тому же все это старые новости.

— У меня есть записная книжка Фласка, ее мне дал Фангин.

Облонг объяснил, как единственная сохранившаяся запись «СТОЛ КАР» оказалась анаграммой Лост Акра. Большинство уже и забыли предыдущего ротервирдского историка — в конце концов, Фласк был всего лишь чужаком. Однако связь Фласка с Лост Акром вызвала интерес.

Солт встал, заметно покраснев.

— Если вы, молодой человек, рассказали Фангину о Лост Акре, значит, об этом знает уже весь чертов город.

Облонг даже не попытался защищать Фангина:

— Нет, не рассказал. Он — добрый друг, но… немного неуравновешенный.

Все согласно закивали. Облонг попал в самую точку.

— Пусть закончит свой рассказ, — прогремел Финч.

— Вторая запись выглядела так: «АСХ 1017».

Облонг рассказал о странном отрывке из «Хроник» о ярмарке летнего солнцестояния, о фресках в церковной башне с их таинственным цветущим деревом, а также о телефонном разговоре с доктором Пенделом.

— Все это ведет к еще одной загадке: в этом году в день летнего солнцестояния мой класс ставит спектакль, который станет реконструкцией тех самых событий, а все благодаря анонимному письму, которое получил наш директор.

— От кого он получил письмо? — переспросил Джонс.

— От анонима, дурак, — прошептал Борис.

— В почерке угадывалась рука Фласка, — сказал Облонг. — Очень ясно угадывалась.

Ференсен снова ощутил неприятное чувство, будто он упускает какую-то деталь, но тут на помощь пришла Валорхенд:

— Фласк притворялся дурачком, но на самом деле им не был. Он был настоящим историком, и именно поэтому за несколько месяцев обнаружил больше, чем все мы, вместе взятые, за много лет.

Вмешательство Валорхенд заставило Ференсена предоставить ей трибуну. Если не учитывать школьных уроков, впервые после приема у Сликстоуна ей представилась возможность обратиться к группе людей. Валорхенд не терпела пустой болтовни — никаких вступлений, приветственных речей и благодарностей за спасение. Вместо этого она выдала сухой доклад о сомнительных успехах этого собрания. Даже Солт отреагировал на ее прямоту, выпрямив спину и поставив бокал на стол.

— От чистых фактов без анализа нет никакого толка. Давайте начнем с паучихи. Ее грудная клетка соединялась с остальными частями тела без швов и суставов. То же самое касается глаз, конечностей и прочих видимых участков. А значит, мы имеем дело не с Франкенштейном и даже не с плодом любви огромного паука и человека. Тем более вряд ли какое-либо животное могло эволюционировать в паучиху, говорящую по-английски и имеющую склонность к французской кухне. Вывод: существо было создано в результате процесса, который мог осуществиться исключительно в Лост Акре. Дьявольские возможности Лост Акра играть в поддавки с природой могли бы объяснить тот факт, что Ротервирд отрезали как от остальной Англии, так и от собственного прошлого.

Логика аргументов Валорхенд впечатлила аудиторию, а хаотическое собрание странных фактов начало выстраиваться в понятную конструкцию. Дальше — больше. Сама того не осознавая, Валорхенд задела тонкую струну:

— Когда мы убегали, существо вполне могло поймать меня и прикончить, но не сделало этого. В какой-то момент его сознание раздвоилось в битве между жестоким и сдержанным «я». Можно даже назвать это битвой между животным и человеческим.

Ференсен ощутил что-то среднее между ужасом и облегчением: если человеческая сторона до сих пор боролась, может быть, надежда еще не утрачена.

— Животное, которое я попыталась спасти, никаких признаков сдержанности не проявляло, но тоже знало английский, — добавила Орелия, после чего рассказала о своей почти фатальной встрече с огненнолапым котом, о его безуспешных попытках выяснить местонахождение непонятной книги, о ясной английской речи — а также о желании прикончить Орелию. — Должно быть, женщина-паучиха и мальчик-кот являются результатом одного и того же процесса. Что интересно, — добавила Орелия, — так это то, что кот назвал меня «дитя», а я им, по всей очевидности, не являюсь.

Ференсен схватился за крышку стола. Интерес к книге говорил о том, что кто-то уже знал о точке перехода и ее возможностях, а также об экспериментах — знал и надеялся возобновить их. Неужели сэр Веронал? Или какой-то другой, еще не известный им игрок?

— Паучиха тоже называла меня «девочкой», — добавила Валорхенд.

— Меня она никак не называла, — мрачно пробурчал Горэмбьюри, обращаясь к собственному пивному бокалу.

Валорхенд почувствовала, что получает удовольствие от обмена мнениями с этими незнакомцами. Их всех объединяло общее дело, масштабы которого девушка только начинала постигать, но миссия казалась ей благородной.

— Если мы кажемся им такими молодыми, значит, сами эти существа должны быть чертовски древними — вроде Ференсена! — прибавил Джонс.

Валорхенд подумала, что гимнаст не так глуп, как ей казалось. У него тоже имелись скрытые таланты. Виксен продолжила анализ:

— Я подхожу к животрепещущему вопросу проходов в Лост Акр. Их всего два, и, судя по всему, они открываются в разное время. Белая плита оставалась доступной на протяжении многих лет. И вдруг, ни с того ни с сего, она закрывается и открывается черная, пройти через которую можно, только миновав чудовищную стражницу. Вопрос — кто или что закрыло белую дверь? И по какой причине?

— Ее закрыла сама природа, — буркнул Солт. — Я ведь уже говорил, если вы меня вообще слушали, что Лост Акр находится под угрозой.

— Ты хочешь сказать, что подземная дверь служит запасным выходом для монстров, — произнес Грегориус Джонс, раздуваясь от восторга.

Борис предложил более глобальную перспективу:

— Бояться нам нужно не чудовищ, а того, что за ними последует. С такими проблемами нам скоро деваться некуда будет от чужаков.

И все они принялись перечислять старые добрые беды Ротервирда, каждая из которых начиналась с буквы «П»: политики, пресса, полиция, псевдо-эксперты…

— И можем смело попрощаться с независимостью.

— Ставки действительно высоки, — добавил Ференсен.

— Камни тоже должны играть во всем этом какую-то роль, — вмешалась Виксен, но Облонг уже ее не слушал.