Владислав Пашковский - Фб '98 [Сборник]

Таким вот устойчивым, непрерывно подпитываемым энергией Времени образованием являлся и сам Корпус. Теоретически внешним воздействием из него можно было извлечь до девяноста процентов целостности, но он тут же восстанавливался, регенерировал, если оставалась целой образующая его петля.

И вот однажды Максим с ошеломляющей ясностью понял, кто же является незаменимым составляющим и скрепляющим элементом этой петли. Он нашел подтверждение своему открытию в самом глухом уголке архива; он понял наконец смысл загадочных слов Игоря Валентиновича, смысл его оговорок и недоговорок, природу его необыкновенной проницательности. Он, Максим, новичок, чужак, новоиспеченный лейтенант, и блестящий полковник Корпуса — одно и то же лицо. Они оба — растянутая во времени петля, основа существования Корпуса. И именно ему суждено явиться в засекреченную шарашку под Москвой, когда работы попытаются свернуть под предлогом смерти вождя; именно ему суждено подсказать верное решение физикам и ему же суждено отыскать потом себя в будущем, оберечь от всех невзгод, от непреклонных преследователей из враждебных эпох и привести сюда в Корпус, замыкая петлю. Он, Максим, и никто иной, своими руками создаст мир мечты, еще один путь человечества. Какая миссия может быть более достойной?

И когда волнение улеглось, когда Максим успокоился, взяв себя в руки, он почувствовал, что по-настоящему счастлив. Счастлив как никогда за свою короткую скучную жизнь…

Ради этого стоило жить. Ради этого стоило драться…

11 сентября 1967 года (год Овцы)

Основной вектор реальности ISTA -19.19. M

Статья называлась «Эпигоны мечты, или Никто не уйдет обиженным?». Автор — некий Ю. Легкоступов. Имя это ничего Игорьку не говорило. Но Серж Гашарти должно быть где-то уже встречал публикации упомянутого автора, потому что немедленно вцепился в газету и теперь читал ее, по привычке своей шевеля губами. С любопытством Игорек следил за тем, как его Ведущий быстро пробегает печатные строки глазами и чуть заметно кивает время от времени. Игорек не понимал пока, откуда у Гашарти такой интерес к статье, написанной заведомым противником Клуба в духе нового широкомасштабного наступления на идеологическом фронте.

«Где гарантия, — спрашивал автор статьи, — что так называемый Клуб Альтруистов сумеет отыскать среди двух тысяч известных реальностей ту, которая одна, и только одна, подходит конкретному индивидууму, обратившемуся в представительство так называемого Клуба с прошением о миграции? — И сам же почти без перехода отвечал: «Нет и не может быть такой гарантии!.. Не означает ли это, — продолжал Ю. Легкоступов, — что члены так называемого Клуба Альтруистов своими безответственными заявлениями вселяют в граждан нашей страны ничем не подкрепленную надежду на лучший мир, лучшую жизнь? Такое уже было в нашей истории — вспомните «культурную» революцию, устроенную Плехановым и его приспешниками — и мы с вами хорошо знаем, чем все это закончилось.

И далее: почему до сих пор, несмотря на многочисленные запросы со стороны общественного движения «АнтиКА», так называемый Клуб Альтруистов не предоставил статистические данные по случаям отказов на прошения о миграции? Опасаетесь подмочить репутацию, господа Альтруисты?!

И последний вопрос, на который мы давно дожидаемся ответа: кто вас финансирует, господа Альтруисты, кто финансирует это неприкрытое издевательство над чувствами и надеждами наших сограждан?»

— Да, — резюмировал Серж, откладывая наконец газету. — Новый этап. Поумнели, черти! Дошло наконец, что кавалерийским наскоком не возьмешь. Раньше-то как было? «Кто нам сказал, что под видом так называемого Клуба и тому подобное в нашем мире не бесчинствует свора бандитов, гангстеров, продающих доверившихся им людей в рабство другим мирам? — процитировал Гашарти, умело пародируя пафос анонимного автора. — Куда смотрит наше правительство? Куда смотрят общественные организации? Куда смотрит наша хваленая интеллигенция? Запретить! Арестовать! «Пятую колонну» разоблачить и заклеймить! Ввести поправку к Конституции! Чтобы раз и навсегда и на веки вечные!» Всего пять лет назад их называли «изоляционистами», теперь вот — «общественное движение «АнтиКА»… Поумнели. Не позволяют себе бездарных частушек на рифму: «ШавКА-МурКА». Бить научились точнее, передергивать изящнее; вместо высокого слога и лозунгов — претензия на рассудительность и здравый смысл. Правда, этот вот Легкоступов пока молод, впадает в митинговщину, но в конце концов не все потеряно: подрастет и задаст нам перцу, вот увидишь… И знаешь, Игорек, если уж совсем откровенно, иногда читаю их прессу и ловлю себя на мысли: жаль, что эти ребята не с нами. Поумнели. И метко, как метко стали бить…

Игорек восхищенно слушал. Очень ему нравилось, когда Серж заводился, становясь по мановению блестящим оратором, Цицероном, — так слушать его, казалось, можно бесконечно. Но было у Ведущего Гашарти и еще одно неоспоримое достоинство: он всегда знал, где и когда нужно остановиться. Вот и сейчас он оборвал свою вдохновенную речь, лукаво улыбаясь, взглянул на внимающего Игорька и предложил:

— А не испить ли нам кофею?

— С удовольствием, — отозвался Игорек смиренно, хотя и несколько разочарованно.

— А потом я научу тебя играть в «съешку», — заявил Серж, уходя на кухню.

Игорек встал и прошелся по комнате. Остановился у окна. За окном шел дождь. И уже совсем стемнело. Перед коттеджем рос вяз; силуэт дерева на фоне размытого света далеких огней казался силуэтом причудливого существа из волшебной сказки или из невероятно отдаленной реальности. Там, за вязом, скрытая сумраком, тянулась присыпанная песком дорожка; она выходила к высокой ограде, вдоль которой прохаживались ребята в непривычном и в первое время смешившем Игорька облачении спецподразделения полиции, выделенного мэром Питерполиса для защиты представительства КА от возможных выходок экстремистов-изоляционистов. А еще дальше — прятались от дождя в походных палатках активисты Казачьей Рады, сорвавшиеся с насиженных мест защищать отечество от «чудищ из иной реальности» и не осознавшие еще всю бесполезность своего пребывания здесь. По утрам они громко перекрикивались, варили себе завтрак в походном котле и тренировались в искусстве владения шашкой. Игорек несколько раз ходил смотреть на это зрелище и простосердечно восхищался, наблюдая, с каким искусством усатые мужики и совсем еще безусые мальчишки управляются с этим большим остро заточенным лезвием.

Один из казаков, высокий и седовласый, показался Игорьку очень на кого-то похожим. Он пытался вспомнить, но происхождение этих воспоминаний находилось в той области его памяти, которую психотерапевты реабилитационного центра сочли необходимым временно заблокировать. Поэтому вспомнить ему не удалось, но смутный осадок в душе остался, и Бабаев больше на бесплатные представления не ходил.