Кира Фарди - Не будите изувера

– Мысль дельная, – согласился Нестеренко, – так и поступим. Петр Макарович, ты разрабатываешь версию причастности Надежды к грабежу и убийству. Мы на этот момент считаем, что она жертва, но много сомнений. Вот будет смешно, если мы угробим на нее драгоценное время, а эта девица окажется вообще ни при чем. Просто оказалась случайно не в том месте и не в то время.

– Я не думаю, что девушка – досадная случайность, – тихо сказал Сегамачо, который внимательно следил за спорщиками.

И опять люди вскинули на него удивленные глаза, словно не понимая, кто он такой и что тут делает. Сергей Иванович стоял, сгорбившись и опустив длинные руки вдоль тела. Красные от бессонной ночи и слез глаза, веером торчащие по краям головы седые кудри, сморщенное лицо – весь вид его кричал о страшном горе, которое он пережил и которое еще долго будет преследовать его.

– Поясните свою мысль. Я не совсем понял, в чем дело, – тихо попросил Нестеренко, сочувственно поглядев на мужчину.

– Если предположить, что именно она напала на Константина, тогда отчасти становится ясно, почему он не защищался. Мы же с Котычем девушку к базе отдыха подвозили. Хоть мы и занимались ею минут пятнадцать, все равно он ее узнал бы. Костик очень совестливый человек и всегда готовый помочь, – рассказывал Сегамачо, даже не замечая, что говорит о друге, как о живом человеке, – я думаю, когда он увидел ее на берегу, то удивился, конечно, но зла от нее не ждал.

– Видите! – возбужденно воскликнул Кирилл, обращаясь к Петру Макаровичу, я был прав. Убитый рыбак знал девушку!

– Молодец, голова у тебя варит, – одобрительно похлопал его по плечу Макарыч.

– Если убийца – девушка, тогда становится ясно, как все произошло, – продолжил высказывать мысли вслух Сегамачо, – я долго не понимал, как преступник с одного удара со спины, из крайне неудобного положения, нанес смертельную рану.

– Вы думаете, что она подошла прямиком к столу. Съела ветчину из контейнера, а потом, когда осмотрелась, увидела сидящего на берегу рыбака. Вас она из-за куста не заметила. Взяла нож, который лежал тут же на столе, и приблизилась к Константину сзади, – подхватил мысль Гусева следователь.

– Да, примерно так. Котыч, услышав шаги, повернулся, может, даже спросил у нее что-нибудь, и в этот момент она неожиданно нанесла удар.

Сегамачо сделал паузу, так как просто не мог больше говорить, не восстановив сбившееся от нахлынувших чувств дыхание.

– Я думаю, нападала девушка не со спины, как мы первоначально думали, а спереди, и била прямо в незащищенное одеждой горло, – последние слова прозвучали так тихо, что следователю пришлось напрячь слух, чтобы их понять.

– А мотив? Какой был у нее мотив, чтобы напасть человека, который ей помог? – не согласился с ним Нестеренко. – Она же не больна на голову, чтобы убить человека просто так, без всякого повода.

«Мотив? – с ужасом подумал Сегамачо, которому вдруг за одну секунду все стало ясно – наверное, месть, – но тут же покачал головой, отгоняя нелепую идею, – не может же молодая девушка быть такой кровожадной?! Нет, нет! Здесь явная ошибка. Про нее Макарыч говорил, что самая обычная девчонка. Да и если мстить она надумала, надо было меня выбирать, а не Костю. Это я повел себя с ней по-свински», – Сергей Иванович еще раз покачал головой.

Но подозрение осталось. Оно, как яд, разъедало душу. Мужчина благодарно скосил глаза на куртку, все еще лежащую на заднем сиденье уазика, и тут же отвел глаза, стыдясь своего внезапного порыва. Нахлынувшие мысли казались ему настолько глупыми, что он решил о своей догадке пока никому не говорить.

– Наверное, есть вещи, о которых мы ничего не знаем, – вставил слово в разговор местный участковый.

«Точно. Макарыч прав. Какая месть!» – но легче от таких выводов Сегамачо не становилось. В душе продолжал расти ком сомнений, не давал дышать полной грудью, из которой в любую минуту мог вырваться крик отчаянья. Как ни убеждал он себя, что преступник другой человек, правда открылась ему во всей ужасной неприглядности. Он неожиданно понял, почему тяжелораненый Костик пополз в обратную от друга сторону. Даже в таком состоянии он пытался не получить помощь, а хотел защитить его, Сегамачо, от подобной участи. А еще он вспомнил свои размышления о маленьком росте убийцы. Это был еще один довод, что на Котыча напала женщина.

– Думаю, ты прав, – поддержал участкового Нестеренко. Ты, Петр Макарович, поезжай-ка к бабушке Надежды, выясни всю правду о ней. Мне кажется, старуха хитрит и что-то замалчивает. Вдруг наша девушка того, с головой не дружит, а мы тут версии всякие бессмысленные из пальца высасываем.

– Ой! Правда! – воскликнул Кирилл. – Бабка ведь все уши Толяну прожужжала, что ее внучка сильные таблетки пьет, которые нельзя мешать с алкоголем. Говорила, что той может крышу напрочь снести.

– Вот и выясни все сам. Степан, ты отправляйся с практикантом на место пропажи Надежды. Оттуда попытайтесь вычислить ее лесной маршрут. Периодически докладывайте мне, как идут дела. А я здесь пока закругляться буду.

Все быстро двинулись к машинам, чтобы, не теряя времени, выполнить свои задания. Быстро шагал возбужденный Кирилл, опасливо проглядывая на поисковую собаку, бежавшую рядом с кинологом. Петр Макарович на ходу то жевал усы, то хмурил брови, то загадочно хмыкал. У него было ощущение, словно он что-то забыл, упустил в своем расследовании. Отогнав навязчивую мысль, участковый сосредоточился на ближайшей задаче и попытался представить, как будет разговаривать с плачущей бабой Аней и выпытывать у нее семейные тайны, о которых она хотела умолчать.

Понурив голову, пошел к Михаилу Максимовичу Сегамачо. Как медведь, косолапо загребая ногами, он едва двигался вперед, и только поставленная цель – дойти до криминалиста – удерживала его воспаленное сознание от полного отчаяния и не давала погрузиться в пучину горя.

Вовсю разгорелся теплый июльский денек. Яркое солнце слепило покрасневшие глаза и отдавалось болью в висках. Теплый ветерок шевелил остатки волос, иногда забрасывая их на лысину. Такой день хорошо провести на берегу озера, маясь от безделья. Просто валяться на траве, вытирая вспотевшее лицо рукой и прихлебывая холодный квас, дышать полной грудью, наслаждаться летом и ни о чем не думать. Но несчастный Гусев не замечал ни окружающей красоты, ни комара, что сидел у него на лбу и наливался кровью, ни корней под ногами, о которые он нет-нет, да и спотыкался.

Сегамачо не понимал, как его размеренная и спокойная жизнь так резко поменяла свой курс. Неужели только одна мимолетная встреча в лесу стала пропастью в его судьбе? Его разум не принимал этот факт, не желал с ним мириться.