Кира Фарди - Не будите изувера

– Слушай, Светик! – воскликнул вдруг Коля, который, прищурив один глаз, целился пластиковым стаканчиком в урну. – Я придумал!

Стаканчик упал на пол, не долетев до мишени.

– Господи! Напугал как! Что ты там еще придумал? – ворчливо откликнулась жена.

– Ты сюда слушай, – Коля опять поднял свой импровизированный снаряд и прицелился. – Я чудесно отдохнул, поэтому могу вести машину долго. Попробую подъехать как можно ближе к Москве, чтобы завтра уже быть в средней полосе. Как тебе идейка?

– Если честно, то не очень, – с сомнением проговорила жена, забрала у него из рук стаканчик и выбросила в урну.

– Ну вот. Все тебе не нравится, – разочарованно развел руками Коля. – Тогда давай сделаем так: я буду за рулем, сколько смогу, а потом сверну на маленькую полянку у дороги и остановлюсь там до утра. Нам и палатку сооружать не придется, и ты успокоишься. Да и денег на кемпинге сэкономим.

– А вдруг в темноте место не найдешь хорошее, или еще что приключится! Как-то тревожно у меня на душе.

– Ну, Светка, что ты выдумываешь. Кому мы здесь нужны? Посмотри, как много туристов едет. Каких только номеров не встречали!

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – подумав, нехотя согласилась Света.

Это был приемлемый вариант. Ее муж – водитель осторожный, в неприятности ввязываться не станет. Место детям для сна есть, а сама она и на переднем сиденье подремлет.

Сказано – сделано. Родители позвали Антона и Варечку, которые, увлеченные игрой, не хотели уезжать. Наконец Максимовы расселись по местам, и машина тронулась в путь.

ГЛАВА 6

Что разбудило его, Толик сразу даже не понял. Когда проснулся, солнце уже стояло высоко и светило в глаза прямо сквозь тонкую шторку. Он чуть-чуть полежал, намереваясь продлить сон, но понял, что не заснет. С хрустом потянулся и уже собрался встать, как услышал противный скрежет.

– Мать, ты, что ли, спать не даешь? Уходи. Не пойду я сегодня на работу, – крикнул он, не вставая с дивана, и добавил, – достало все. Надоели. Сами таким воспитали, теперь не хрен жаловаться.

Толик со злостью повернулся на другой бок, но сон куда-то пропал. Они с Юрком вчера оторвались по полной программе. Выпили много, а потом и по второму кругу пошли. У дядьки Степана, ветерана местного, день рождения был, вот он и угощал тех, кто на огонек заглядывал. Самогонка рекой лилась, а закуски не было. После бурной попойки голова обычно, как чугунный котел, гудит.

Толик поводил глазами по сторонам, но боли не было. Странно, классный, значит, первачок дядька Степан сварганил, надо еще к нему зайти. Парень сел, потряс головой, прогоняя остатки сна. Принюхался. Скривил рот, почуяв неприятный запах, но мыться не пошел: он пока не решил, чем сегодня заниматься будет.

Толик Нефедов – бездельник деревни Васильевка – здоровый и крепкий парень, точнее, мужик за тридцать, проживал молодые годы в заботах только о себе любимом. Он появился на свет случайно, когда родители и не надеялись получить такое счастье в виде сына. Старшая дочь к этому времени уже вышла замуж и уехала далеко. Мать души не чаяла в последыше и вырастила мальчонку избалованным и эгоистичным паразитом, пьющим теперь из нее кровь.

Он не хотел учиться в школе, не приобрел никакой профессии, работал по принуждению. Целыми днями пил, гулял со закадычным дружком Юркой Смирновым, а потом отсыпался. Где деньги брал на гулянки, мать не знала. По юности вещи из дома тащил, а теперь утих: видимо, брать больше было нечего. Иногда подрабатывал в деревне, но ненадежного и злого парня никто брать на службу не хотел. В любой момент мог бросить начатое дело, да еще и поскандалить.

Устав от постоянного зудения матери, которая похоронила мужа и доживала век одна, Толик сделал себе комнату в дровяном сарайчике за домом. Сначала это был коровий хлев, а когда от животины избавились, из крепкого еще сруба решили сделать сарай. Со временем остатки навоза вычистились, запахи выветрились, в окошко вставили стекло. Получился отличный летний домик. Его облюбовал для себя Толян и каждое лето обитал там.

Старый диван, кривой круглый стол и пара табуреток, мутное зеркало на стене – вот и все убранство жилища. Никакого уюта и элементарной чистоты. Везде пустые пивные банки, обрывки промасленных с запахом рыбы газет, окурки. Иногда Толян сгребал веником грязь в угол, а Юрок потом выносил мусор. Но чаще всего эта комната походила на хлев.

Мать мучилась, но по-прежнему опекала бестолкового сына и переживала за него. Приносила еду, чтобы ненароком не отравился спиртным, стирала одежду и постельное белье. Правильно говорят, что трудный ребенок – самый любимый.

– Ты самая тяжелая моя работа, – в редкие минуты контакта с сыном говорила сыну Варвара и плакала.

– Да ладно тебе, мать, травить душу, – смущался тогда Толян и уходил к себе, чтобы залить проснувшееся вдруг чувство вины новой порцией пива.

Если бы не мать, Толик давно уже сгинул бы под забором. Самое удивительное, что он это понимал, и хоть кричал, если старая женщина его пилила, но никогда не поднимал руку и даже, бывало, прислушивался к ее словам. Может, только благодаря заботе матери он все еще оставался привлекательным для женского пола, и бабы слетались к нему, как мухи на варенье.

Зимой он часто уезжал в город к очередной своей пассии и жил за ее счет. Создать семью он не мог, как не способен был и на длительные отношения: ну, не терпел Толян ни давления на себя, ни попреков и слез. Как только новая баба начинала что-то требовать, он без сожаления бросал ее.

Однако с первыми теплыми лучами солнца, как перелетная птица, парень возвращался домой. Его визиты опять приносили горе матери и дружку Юрке, который без Толяна был слабым, но нормальным человеком: работал, как все, имел семью, по вечерам с сынишкой возился. Но как только на горизонте появлялся Нефедов, жизнь Юрки превращалась в труху. Маленький и пухлый Степанов ходил хвостиком за высоким и крепким другом, выполняя все его приказы. Даже в тюрьму один раз сел за грабеж, которого не совершал.

Толик еще раз потянулся, встал наконец и подошел к зеркалу. Оттуда на него уставилась угрюмая физиономия с черным, покрытым выросшей щетиной, подбородком, пустым взглядом и набрякшими веками. Мужик провел рукой по лицу, поскреб щетину, не зная, мыться или нет, и решил, что в понедельник надо привести себя в порядок. Взяв полотенце и бритву, он вышел во двор, где был колодец. Опрокинув ведро воды в пластмассовый таз, стоящий рядом, Толик с удовольствием побрился и вылил на голову ледяной родниковый поток. Тело покраснело и покрылось мурашками, с длинных прядей волос стекала влага. Голова волка с распахнутой пастью, выколотая на руке, казалось, довольно ухмылялась. Толик по-собачьи отряхнулся, отфыркался, и солнце заиграло радугой в прозрачных каплях.