Луиза Морган - Ведьмы. Запретная магия [litres]

Она жаждала касаться кого-то – и чтобы ее касались тоже. Она хотела Валери! На фоне боли и смерти, разрушений и страха, лишений и волнений возникло что-то теплое, что-то обнадеживающее. И казалось ужасно несправедливым позволить этому ускользнуть.

Она пыталась вспомнить Филиппа, но это было бесполезно. Ее преследовало лицо Валери, его глубокий голос, даже мрачная решимость в его глазах. Он был здесь, в доме, всего этажом выше. Скорее всего, она никогда не увидит его снова. Упустить такой момент было выше ее сил.

В темноте Вероника встала и вытащила из шкафа для одежды корзину. Она не думала о свече, соленой воде или травах, просто развернула кристалл, положила на пол и опустилась перед ним на колени.

Уна наблюдала за ней. Ее глаза вспыхнули, когда Вероника провела руками по камню.

На этот раз ей придется справляться в одиночку. Если сила ее желания окажется недостаточной, значит, этому не суждено случиться.

Слова пришли сами – Вероника не знала, откуда они взялись. Она не остановилась, чтобы подумать над ними, просто произнесла их, возложив руки на кристалл и пристально вглядываясь в его дымчатые глубины.

Кристалл засветился, и в нем начали летать искорки. Сначала это происходило хаотично, но затем, кружась все быстрее, они собрались в пульсирующем центре. Вероника смотрела туда не отрываясь, сердце ее трепетало. Когда раздался слабый стук в дверь, свет ослабел и исчез, словно только и ждал сигнала.

Вероника завернула кристалл и встала с колен. Убрав корзину в шкаф для одежды, она, одетая только в ночную рубашку, поспешно открыла дверь.

Когда Вероника вернулась в Лондон, королева была во дворце и приняла ее в личном кабинете. Девушка решила, что ее что-то тревожит, но Елизавета улыбнулась.

– Хорошо, леди Вероника, что вы вернулись. Вы привезли хрустальный шар?

– Да, мэм.

При Веронике был саквояж, в котором под двумя свитерами и ночной сорочкой лежал кристалл.

– Замечательно! – обрадовалась королева. – В моем кабинете он в полной безопасности. От двери нет ключа ни у кого, только у меня.

Елизавета повернула ключ в замке и подергала за ручку, дабы убедиться, что дверь надежно заперта.

– Роуз и Олив придут сегодня вечером, – сказала она. – Пока отдохните. Я приду за вами, как только смогу.

В королеве что-то изменилось. Вероника заметила это, но окончательно убедилась, когда Елизавета пришла в полночь: в ней чувствовалось напряжение, она двигалась быстро, как будто спешила начать работу.

Ведьмы уже ожидали в коридоре подвала, и Елизавета молча открыла дверь в комнату. Они вошли, и при свете тусклого огня королева объявила:

– Вероника принесла хрустальный шар для гадания, он здесь.

– О, как это прекрасно… – прошептала Роуз.

Олив ничего не сказала, шагнула к алтарю, сдернула с него шелковое покрывало и хмыкнула, что означало удовлетворение. Потом скрипучим низким голосом спросила:

– Кому он принадлежал?

– Не знаю, – ответила Вероника. – Полагаю, он весьма древний.

– Он великолепен!

Олив жестом попросила разрешения приблизиться к кристаллу. Девушка кивнула, и ведьма поблагодарила ее, перед тем как опустить на шар свои грубые пальцы. Потом закрыла глаза и что-то повелительно прошептала.

Воздух в сыром подвальном помещении потрескивал от прибывающей энергии, даже волоски на руках встали дыбом. Елизавета и Роуз ахнули и приблизились к алтарю, чтобы стать частью магического действа. Внутри шара вспыхнул огонек, осветив комнату, морщинистое лицо Роуз и гладкие щеки Елизаветы. Вероника застыла в изумлении.

– Покажи нам ведьм семейства Оршьер.

Вероника чуть дыша наблюдала, как шар повинуется приказу Олив. Сначала это была сплошная вереница лиц, потом они поплыли медленнее. Каждое появлялось в мерцающей дымке, останавливалось, чтобы Вероника могла рассмотреть и узнать его, и словно выцветало, уступая место следующему. Сердце Вероники дрожало при виде этого парада лиц, темных волос и глаз, гладких и морщинистых щек, всех этих предшественниц, которые были мамами, бабушками и прабабушками, но не остались в ее памяти. Процессия завершилась знакомым обликом.

– Мама… – выдохнула Вероника.

– Это Морвен? – спросила Олив.

– Да.

– Хм, хорошо…

Олив убрала руки с шара, свет в нем замелькал и погас.

– Откуда ты узнала имя моей матери?

– Я не знала наверняка. Ходили слухи… Но мы опасались, что ваш род оборвался.

– Ох… – вздохнула Вероника. – Олив, вы должны научить меня этому.

– Для этого я и пришла, – ответила старшая ведьма. – Для этого и для того, чтобы выиграть войну.

Вероника думала, что они раньше работали усердно, но теперь их труды достигли небывалого напряжения. Шабаш проходил каждую ночь, четыре ведьмы проводили ритуалы вокруг временного алтаря. Они взывали к Богине. Они вызывали предшественниц. Они молили забытых богов Британских островов, имена которых Вероника едва ли знала. Каждая ведьма выбирала заклинания из собственного гримуара и произносила их, пока остальные покачивались в ароматной дымке и пламени свечи. Уна сидела в углу, прислушиваясь к голосам женщин. Ее глаза блестели в темноте, а уши стояли торчком.

Олив объяснила Веронике, что ее предшественницы были связаны с хрустальным шаром, что они пронесли частицы себя в нем через столетия, дабы иметь портал для будущих поколений женщин, которые будут продолжать их род и учиться колдовскому ремеслу. Она разъяснила Веронике, что это ремесло является одновременно средством и обычаем, чем-то вроде религии, хотя и без традиционно сложившихся догматов; показала, как сосредоточиться и слушать; научила ее пользоваться силой, чтобы изменить судьбу и достойно принимать неудачи.

Олив принесла ей книги, которые предупреждали об опасности огласки. Это были жуткие книги, содержащие ужасные иллюстрации, целью которых было показать всю неприглядность колдовского ремесла. Там было полно историй о том, как женщин, а иногда и мужчин, сжигали на костре при малейшем подозрении. Большинство жертв, как говорила Олив, не являлись ведьмами вообще. Многие были знахарями, чьи незамысловатые снадобья пугали невежественных людей.

– Они боятся нас, Вероника. Никогда не забывай об этом. Им страшно, и оттого они опасны.

– С чего бы им бояться? – спросила Вероника.

– Подумай о силе нашего ремесла. Женщины, подобные нам, могут лечить болезни, не подвластные врачам, и – чего я никому не советовала бы делать! – могут их навлечь. Мы можем стать невидимыми, если это потребуется. Можем изменить погоду или мысли человека. Мы проживаем жизнь так, как этого желаем. Нам не нужно, чтобы мужчины заботились о нас, что многие считают неестественным. Это ужасает как мужчин, так и женщин.