Александр Мазин - Костер для инквизитора

– Ладно, малыш, мне собираться надо,– сказал Андрей.

– Нам,– поправила Наташа.

– Не понял?

– Я – в числе приглашенных,– с удовольствием сообщила Наташа.

– Эк вы со Славой скорешились,– проворчал Ласковин.– Но имей в виду, мне сначала надо в «Шлем» заехать.

– Заедем, какие проблемы! – Наташа очень точно сымитировала Ласковинскую интонацию.

– Три минуты на сборы!

– А сам-то? – Наташа обхватила его, подтянулась и цапнула за ухо, попыталась удрать, но не успела.

Выехали они только через час.

– Хочешь знать, почему Шифер с Чумой сцепились? – спросил Абрек.

– Да? – равнодушно отозвался Андрей. Его голова была занята другим.

– Один шустрик кинул их при передаче бабок.

– Да? И что за шустрик?

– Весельчак. Показал ствол, забрал деньги и оружие, оставил взамен гранату без чеки с выпотрошенным запалом и удалился прогулочным шагом.

– Круто,– согласился Ласковин.– Абрек, у меня…

– Погоди. Поскольку деньги уже передали шиферовским, Чума сказал: «Не мои трудности». Шифер не согласился, заподозрил подставу.

– И что же?

– А то, Спортсмен, что шустрик этот не их одних пощупал за жопку. И работает хитрюга всегда одинаково. Прикид под работягу, ствол с глушаком и полная отвязка. Кладет всех, кто рискует возбухнуть. Прочих не трогает, на свидетелей ему насрать. Прикидываешь?

– Пожалуй,– Ласковин сразу вспомнил происшедшее у «Октябрьского».– Рисковый парень.

Сочувствия к ограбленным и убитым бандюганам Андрей не испытывал. Во-первых, он их не знал, а во-вторых, помнил, как его собеседник, глазом не моргнув, положил восьмерых. Но убей кто Абрека, Ласковин бы огорчился.

– Рисковый, говоришь? Это как сказать. Работяг в Питере хватает. Ватник – это не твой роскошный плащ. А если морда в саже, сам черт тебя не узнает.

– Согласен,– кивнул Андрей.– Слушай-ка, Радищева кто пасет?

– Покажи, где,– Абрек махнул в сторону карты на стене.

Ласковин поднялся, ткнул пальцем в нужное место.

– Иван Гуляй,– не раздумывая, ответил Абрек.

– Свяжешь?

– Сам,– Абрек мотнул головой.– Мы не в корешах.

Порылся, нашел телефон.

– Офис акционерного общества «Филантроп»,– сообщил приятный женский голос.– Чем можем помочь?

– Петра Осиповича Гуляенко.

– Кто спрашивает?

– Спортсмен.

– Простите, не поняла?

– Девушка,– терпеливо произнес Ласковин.– Передайте Гуляенко, что звонит Спортсмен.

– И все?

– И все.

– Ждите.

Минут через пять в трубке прорезался мужской голос:

– Гуляенко. Здорово, Спортсмен. Какие у нас проблемы?

– У нас, надеюсь, никаких,– ответил Андрей.

Собеседник хохотнул.

– Фирма «Лебедь» под тобой действует?

– Алечка Растоцкая? Не-ет. Не подо мной. У ней самумовская крыша.

Ласковин не стал уточнять, потом у Абрека спросит.

– А претензий «Лебедю» никто не выставлял, не в курсе?

– Не слыхал.

– Ну спасибо, больше вопросов нет.

– Тады отбой. Будь, Спортсмен.

– Абрек, самумовские, это кто? – спросил Ласковин, повесив трубку.

– Твоей масти. Спортсмены. Что у тебя стряслось?

– Женщину одну попросили найти.

– А…

Наташа сидела на диванчике в приемной. Рядом возвышался Шест. Охмурял. Фаридушечка, увидев Ласковина, показала глазками, подмигнула.

Шест пел соловьем, Наташа отрешенно поглядывала в потолок. Шест раздухарился, положил клешню ей на коленку.

– Та-ак,– протянул Ласковин.– Эт-то что за картина?

Шест подскочил, как ошпаренный.

– А я… А мне… Ласка, ну… я ж не знал!

– Знал,– мстительно сообщила Фарида.– Я ему сразу сказала.

Наташа, по выражению глаз Андрея угадав: мордобоя не будет, улыбнулась.

– Я тебе не Ласка,– строго произнес Ласковин. И шагнул вперед.

Шест попятился. Зрелище достаточно комичное, поскольку Ласковин был на четверть метра ниже двухметрового Шеста.

– Фарида,– повернулся Ласковин,– отправь его куда-нибудь, пока я не осерчал.

– Я клиента жду,– мрачно сообщил Шест.

– Тогда притворись осиной и не отсвечивай,– велел Ласковин.– Абреку пожалуюсь: в охранной фирме девушку на полчаса оставить нельзя.

– Я ее чаем напоила,– сообщила Фарида.– С ликерными конфетами.

Парнишки, поставленные при входе, признав Ласковина, поклонились, как положено: Слава основательно внедрял субординацию. Андрей повел Наташу в зал. Там царило невероятное оживление. Старшие ученики бегали рысцой взад-вперед; младшие, которых кто-то уже построил, перетаптывались нервно, то и дело отдергивая кимоно, поправляя пояса.

– Обувь,– сказал Андрей.

Но тут же рядом возник Зимородинский.

– Наташа, как славно! Ты молодец, Андрей! Наташа, не разувайся, тебе можно. Ласковин, иди, переодевайся, ее здесь не оставят без внимания, я тебе обещаю!

– Вот этого я и опасаюсь,– фыркнул Андрей.

Наташа засмеялась. Зимородинский подхватил ее под руку и увлек внутрь зала.

– «Вдруг какой-то паучок…»– проворчал Андрей, не выдержал, засмеялся и пошел переодеваться.

В комнатушке, на которой фломастером было выведено: «Жюри», Андрей обнаружил голого Стужина. Голый Стужин сосредоточенно изучал себя в зеркале.

– Ласка, бля, ты смотри, какое у меня брюхо!

– Пиво лучше, чем вода,– флегматично произнес Андрей, снимая куртку.

– Не говори.– Стужин натянул кимоношные штаны, подрыгал ногами.– А ты все такой же! – сказал с завистью.

– Не совсем,– Андрей похлопал по шраму на боку.

– Как тачка, бегает?

– В полный рост. Спасибо! Как живешь, Арсений?

– Как все. Держимордствую помаленьку. Дитя вот недавно родил. Второе. И снова девку, мать твою!

– Не переживай, умение приходит с опытом.

– А в глаз?

– Здорово, бойцы! – в раздевалку смерчем ворвался Шиляй, пихнул в плечо Андрея, хлопнул Стужина по животу.– Наел пузцо, Арсюха!

Стужин тут же обозначил маваши в голову. Шиляй прикрылся ладонью, одобрил:

– Растяжечка еще есть! Бойцы, что за красотка у нас в гостях, кто в курсе?

– Я в курсе,– Ласковин обернул пояс, завязал.– Это моя красотка, заруби на своем греческом носу.

Шиляй округлил глаза в притворном ужасе:

– Ну ты чё, Спортсмен? Ну ты чё, в натуре? Твоя так твоя, без базара!

Стужин захохотал.

– Ну вас в жопу,– проворчал Андрей и пошел в зал.

– Андрей Александрович!

– Здорово, Юра! Как успехи?

– Сегодня работаю! – сообщил тот с гордостью.

– Матвеев, на свое место. Двадцать раз на кулаках,– за спиной ученика появился Зимородинский.

– Да, сэнсэй.

– Однако вырос,– заметил Ласковин.

Юра за год вымахал сантиметров на десять.

– Во всех смыслах. Если сегодня нормально отработает, поставлю сдавать на желтый пояс.

– А как Федор?

– Нормально. Его не будет. Провинился.

Поскольку Слава в подробности не углубился, Ласковин тоже не стал задавать вопросов.