Дженнифер Арментраут - Возвращение [litres]

В этом мире меня пугало немногое, но при мысли о том, что Джози, возможно, так никогда не сможет убивать, мне становилось жутко.

Закрыв глаза, я вздохнул. Знай она, кем я был и что натворил, она бы не лежала сейчас в моих объятиях. Она бы и не подошла ко мне, не говоря уже о том, чтобы мечтать о поцелуе. Так что да, пока я чувствовал себя счастливцем.

Мне нужно было уходить, пока… Пока что? Пока все не зашло слишком далеко. Пока новое чувство не проникло в меня так глубоко, что не останется ни единого шанса вырвать его из своего сердца. Пока Джози не узнала, кто я на самом деле такой.

– Сет?

При звуке ее сонного голоса я распахнул глаза. Девушка откинула голову и смотрела на меня своими синими глазами.

– Привет.

– Я заснула у тебя на груди, – моргнув, удивилась она.

– Ничего, – ответил я. – Я не возражаю.

Ее губы изогнулись в улыбке, и внутри меня что-то дрогнуло. Улыбка… Я и не догадывался, что улыбка может оказывать такой эффект на человека. Что улыбка может быть сродни хорошему удару под дых.

– Спасибо… за то, что разрешил поплакать у себя на плече. – Ее щеки порозовели. Потрясающе. – И остался со мной.

– Не за что. – Я попытался незаметно подвинуться. Джози проснулась и пошевелилась, а вместе с ней ожил и мой член. – Ты как, держишься?

Она снова положила голову мне на грудь, очевидно не собираясь никуда уходить. Я не возражал и теперь.

– Кажется, мне уже лучше, – тихо проговорила Джози и облизала губы, отчего моя рука, лежащая у нее на животе, чуть дрогнула. – Наверное, мне нужно было выплакаться. Я все держала в себе. Но… Я даже не знаю что и думать об Аполлоне. Я никак не могу осознать, что он… мой отец.

– Кто бы вообще захотел считать своим отцом Аполлона?

Джози хихикнула, и мои губы тоже расплылись в улыбке.

– Это точно.

– Думаю, об этом можно до поры до времени забыть – сейчас у тебя полно проблем поважнее. Просто не удивляйся, если вдруг он снова появится.

– Надеюсь, больше он нас не застукает, – усмехнулась Джози.

Я было рассмеялся, потому что и сам не хотел новой встречи при схожих обстоятельствах, но хорошее настроение рассеялось быстрее утреннего тумана.

– Пожалуй, мне лучше пойти к себе.

Джози так резко вскочила, что я даже задумался, нет ли у нее пружин под попой. Положив руки мне на бедра, она уставилась на меня.

– То есть ты решил уйти?

Я открыл рот.

– Подумай, прежде чем ответить, Сети.

Не зная, чего мне хочется больше – расхохотаться и поцеловать ее или свалить отсюда к чертовой матери, – я смотрел на нее чуть не минуту.

– Джози, я… – Я осекся, когда девушка прищурилась. – Не хочу показаться придурком, но…

– Правда? Ты поцеловал меня. По-настоящему поцеловал. А теперь, похоже, хочешь обо всем забыть, так что да, ты редкостный придурок.

– Черт, какая ты злющая, когда этого хочешь, – пробормотал я, заводясь от ее упрямства. Тут ее губы на секунду вытянулись в тонкую линию, и мне показалось, что девушка вот-вот на меня набросишься.

– Порой ты мне совсем не нравишься, – заявила она.

– Правда в том, Джози, что я бы действительно тебе не понравился, если бы ты меня по-настоящему узнала. – Я немного отодвинулся от Джози. – Ты бы и близко ко мне не подошла.

Джози опустилась на пятки, и мне захотелось попасть под новую волну ее гнева – праведного гнева.

– Почему? – тихо спросила она, чем немало меня удивила. – Ответь мне, потому что мне кажется, я тебя знаю. Я знаю тебя лучше, чем кого-либо еще. Скажи мне, в чем дело.

Я провел рукой по волосам, сопротивляясь желанию все рассказать.

– Ну же, Сет. Ты видел меня в худшие моменты и не сбежал. Думаешь, я сбегу от тебя?

Поднимая глаза, я встретился с ней взглядом.

– Знаешь, чем я занимался весь прошлый год? Пока меня не отправили за тобой? Я выслеживал сторонников Ареса. А когда я говорю, что выслеживал их, Джози, я имею в виду – не для того, чтобы позвать на чай с печеньем.

– Я понимаю, что ты их на обед не водил, – сказала Джози и уселась на задницу, не сводя с меня глаз.

– Правда? – Я поднялся и, опираясь на руки, подался вперед, чтобы мы оказались лицом к лицу. – Те, кого я выслеживал, жили и дышали. Одни были чистокровными. Другие – полукровками. Некоторые – смертными.

Джози не отводила глаз, хотя мне и хотелось, чтобы она отвернулась и подтвердила тем самым мои опасения.

– Никого из них не арестовывали и не судили. Всех признали виновными еще до встречи со мной. Мне приказали их убить. И я убивал.

Грудь Джози резко поднялась, но взгляд не отпускал меня.

– Даже не сосчитать, сколько жизней я отнял этими руками. Этими самыми руками, Джози. – Я коснулся ладонями ее коленей. – Руками, прикосновений которых ты так жаждешь.

Она разомкнула губы.

– Такой была твоя работа, Сет. Это же…

– Таким был я. Я был палачом, – низким голосом перебил ее я. – Я убивал людей. Иногда даже не дарил им легкой смерти. Ты понимаешь, кем это делает меня?

Джози не ответила.

За нее ответил я:

– Чудовищем. Это делает меня чудовищем.

– Нет! – воскликнула она и накрыла мои руки своими, удерживая их. – Ты не чудовище, Сет. Ты делал то, что должен был. То, что тебе приказали.

– Джози…

– Есть люди – смертные, которые каждый день убивают других, потому что им так приказывают. Разве из-за этого военные становятся чудовищами? А полицейские? – Девушка сжала мою руку своими тонкими пальцами. – Разве ты пошел бы на это без приказа?

Конечно же, нет. Я усвоил урок задолго до того, как получил этот новый приказ, но разве это меняло то, что я делал весь последний год? Нет. Как не меняло и то, что я делал раньше.

– Ну же, Сет? Ты пошел бы на это, если бы тебя не заставили?

Я закрыл глаза и ответил почти шепотом:

– Нет.

Джози еще сильнее сжала мои руки.

– Это ужасно. Я не буду лгать, не буду говорить, что в этом нет ничего страшного, но я тебя знаю. Ты делал то, что был должен, даже если сам противился этому. В этом и разница. – Она сделала паузу. – Я однажды переехала белку.

Недоуменно моргнув, я отпрянул.

– Что?

– Когда я во второй раз в жизни я села за руль, переехала белку, – повторила она свое признание. – А еще однажды сбила оленя. Когда мне было семнадцать, я покалечила кошку. А перед тем как уехать в университет, сдавая задом, наехала на собаку.

– Боги, – протянул я.

Джози кивнула, и уголки ее губ опустились.

– Это был золотистый ретривер по кличке Бадди. Добрее собаки было не найти.

О боги.

– И пятилетний сынишка его владельца все видел. Бадди выжил, но за рулем я становлюсь массовым убийцей животных.

У меня дрогнули губы. Ничего смешного в этом не было, убеждал я себя, повторяя это снова и снова.

– Милая, это не одно и то же.