Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

— Задумано специально! Необходимо ощущение всамделишности. Иначе не будет чувства опасности, а значит, и возбуждения, — беспечно проговорил Шаварский, выпуская изо рта длинную струю сигарного дыма. — Уверяю, в конце вечера Рустам объяснит, что игра велась понарошку. Так и не трусьте!.. Не выдавайте меня. Пойдемте в дом. Мне уже легче. Невежливо разбредаться по саду в кульминационный момент.

— Чует мое сердце, кончится вечер чем-то очень плохим, — неожиданно для самого себя мрачно заявил Слепян. У него засосало под ложечкой, но он твердо решил: какой бы ни была развязка — до самого конца не даст одолеть себя панике.

— Я же тебе сказал… Он появился здесь не случайно!.. Будьте добры… — Подняв руку, Барон поманил проходившего мимо их беседки официанта.

— Он?.. Кто? — Не мигая Николай Килин смотрел, как быстро двигавшийся официант сначала не остановился, потом замер, как голодная собака, услышавшая, что ее позвали, обернулся. Торопливо подошел.

— Алик Тоштаголов…

— Слушаю вас, — странным голосом проговорил официант. Вытащил из кармана блокнотик с маленькими ярко белевшими квадратными листочками, карандашик.

— Принесите бутылку «Шато Сен-Эмильон Шеваль Бланк» урожая девяностого года.

В винной карте клуба «Подмосковные вечера» «Шато Шеваль Бланк» находилось на страничке коллекционных вин. Даже здесь, на Рублевке, изобиловавшей особняками и богатыми клиентами, такое заказывал не каждый посетитель. Самое дешевое коллекционное вино стоило больше пятисот долларов за бутылку.

Барон выбрал самое дорогое — под тысячу шестьсот условных единиц.

Официант кивнул головой, сделал пометку в блокнотике.

— Почему играет эта музыка?! Похоронный марш? — В голосе Килина звучал неприкрытый страх.

— Простите, что беру на себя смелость, — проговорил официант, не отвечая на вопрос. — С вами хочет пообщаться одна молодая женщина.

Барон и Килин не произносили ни слова.

Официант продолжил:

— Случай чрезвычайный. Боюсь, вам все равно не избежать разговора. — У него было странное лицо. — Можно ей… — Он замялся. — Через минуту она будет у вашего столика.

Не дожидаясь ответа и так и не ответив на вопрос Николая, он ушел. От соседних беседок доносились удивленные вскрики. Гости в них подзывали официантов. Все были встревожены жуткой музыкой.

— Значит, у нашего президента не две дочери, а три! Притом одна из них — незаконнорожденная и он ничего о ней не знает! — воскликнула Анна. — Это сенсация!

— Я скажу тебе еще бо́льшую сенсацию! Знаешь, где живет?!.. — Глаза Алисы сузились. — В обычной бревенчатой избушке в деревне, из тех, что чудом еще сохранились в районе Рублево-Успенского шоссе!..

— Боже мой! Откуда ты все это знаешь?!

— Как откуда?.. К кому в гости ты пришла сегодня вечером? Открытие чьего бара мы празднуем?

— От Тавурина?!

— Именно!

— Все это выдумки. Макс — такой конспиратор, что если бы у него была такая информация, ни за что бы не рассказал ее тебе. — Губы Марьяны Бонда капризно надулись. Она ревновала модельера к Алисе.

— Хочешь, пойдем спросим у него? Заодно выразим респект. Надо, а то он вышел в зал лишь на минутку. Я даже не успела перемолвиться с ним парой слов, — нарочно проговорила та.

— Идем!.. — Марьяна решительно вскочила со стула и, схватив подругу за руку, потащила к черной двери, которая вела из зала куда-то туда в подсобки бара.

Анна фыркнула:

— Я остаюсь здесь… — Тавурин был ей несимпатичен. На открытии бара она появилась лишь за компанию…

…Стены, пол и потолок были такими белыми, лампы светили так ярко — потянув за ручку и сделав несколько шагов, Бонда едва не зажмурилась.

— Не понимаю… У меня что-то с глазами!

— Не обращай внимания. — Алиса сзади подтолкнула Бонда. — Это креативный ход. Макс не был бы собой, если бы даже со служебным коридором не сделал чего-нибудь эдакого… Александр!.. Вот уж не думала вас здесь встретить!.. А что, никто из ваших репортеров сюда не пришел? Что-то никто нас сегодня не фотографирует…

Молодой мужчина с безвольным стесанным подбородком и впалыми щеками выглядел подавленным и явно испытывал досаду от неожиданной встречи. Выскочив из-за угла, он нос к носу столкнулся с двумя барышнями, одну из которых знал лично, другую — по фотографиям.

Александр Лисин работал пиар-менеджером крупного интернет-портала, освещавшего жизнь высшего российского общества. Алиса знала его, так как время от времени появлялась в офисе этого интернет-издания, где работала одна ее давняя подруга.

— Да… Да… Извините… Мне некогда… — пробормотал Лисин и, бросив на девушек косой и странный взгляд, торопливо прошел мимо них, исчез за черной дверью.

— Странно… Чтобы пиар-менеджер светского портала… Такого я еще не встречала, — пробормотала Марьяна.

В некотором недоумении обе девушки двинулись дальше по коридору.

Завернув за угол, они едва не столкнулись с высокой блондинкой в платье то ли из преколлекции Живанши, то ли Валентино. Это была Лика. Поговаривали о ее связи с итальянским модельером меховых изделий Франко Паяро, наезжавшим время от времени в Москву, чтобы распродать по аховым ценам свои изделия столичным богачкам.

— Вы не видели Максима? — пробормотала девушка, испуганно глядя на Марьяну и Алису. — Черт знает что! Обещал, что сегодня вечером обязательно доставит мне платье. А теперь я не могу его найти!.. Вы не видели Тавурина?..

Подруги замотали головами. Больше не говоря ни слова, Лика пошла дальше, скрылась за поворотом.

— Интересно, где он может быть? — тихо сказала Бонда.

Вот открытая дверь большого зала, в котором трудились повара: огромные плиты, длинные столы, множество кастрюль и сковородок… Тавурина здесь не было — все помещение кухни отлично просматривалось. Повар отвлекся от зеленого побега, который резал на доске широким и массивным поварским ножом, посмотрел на девушек. Взгляд продержался на них всего несколько секунд. Потом опустился вниз, к разделочной доске.

Марьяна потянула Алису дальше. Следующая дверь на той же стороне коридора оказалась закрытой. Постучав, Бонда взялась за ручку, приотворила дверь, просунула хорошенькую головку в узкую щель — никого: маленькая комнатка с черным кожаным диваном на двух человек, рогатая вешалка — на ней ничего не висело, стол с включенным компьютером. По его экрану ползла стандартная заставка «опасные твари». Бонда закрыла дверь. Тем временем Алиса уже приоткрывала другую — на противоположной стороне коридора.

— Черт возьми, здесь какие-то тряпки! — удивилась она. Узкое помещение выглядело гардеробной.

Марьяна подошла сзади. В коридоре стояла удивительная тишина. Ниоткуда не доносилось ни звука. На длинной перекладине, тянувшейся от стены с дверью до противоположной глухой, — несколько платьев, пиджаки разных цветов. На полу стояло несколько больших серых коробок с металлическими углами.