Глеб Соколов - Попрыгунчики на Рублевке

Панов хотел схватить пожилого мужчину за лацкан пиджака, но мгновение промедлил: чувство опасности, исходившей от него, — острое. Но все же незнакомец просто стоял опустив руки… Еще секунда, и яркий утренний свет, проникавший через витрины внутрь бутика, стал гаснуть. Константин Игоревич попытался протянуть к незнакомцу руку, но не смог. «Что со мной? Как он меня?..» Кругом воцарилась тьма. Она скрыла от следователя и магазин, и пожилого человека.

— Бароновские?.. — Хеопс вошел в просторную, освещенную настенными канделябрами залу. Ту самую, в которой некоторое время назад Килин застал гроб, толпу народа и среди всех — Василису.

Кирилл, стоявший у бюро, развернулся вполоборота. Он пересчитывал толстые пачки денег — широких, почти как тетрадные листы. Появление Хеопса не произвело на него впечатления. Он повернулся обратно, сосредоточился на счете.

— Я слышал, вы разделили активы Барона почти поровну: ты и Махмут. Ну, Виктор проглотит их и не заметит — у него своих… А ты… Наконец-то очень богат! Даже половина Сашкиных активов — это…

— Что ты лезешь… Какая тебе разница? — через плечо с раздражением бросил Кирилл. — Барон что, нажил все это трудом?! Вчера он подсуетился, сегодня — я. Работа есть работа… Теперь он нищий! — Человечек издал неприятный смешок.

Панов встал с колен, отряхнул брюки, испачкавшиеся в пыли, медленно пошел дальше.

— Гражданин!.. А портфельчик?.. Вы что же это?

С трудом приходя в себя, не понимая еще, где находится, — «Наверное, ударился-таки об асфальт головой — легкое сотрясение мозга!» — Константин Игоревич остановился и осторожно повернул голову.

Человек, одетый в грязную, навек пропитавшуюся машинным маслом синюю спецовку, был пьян. Горлышко бутылки не торчит из кармана, но очертания ее угадываются по тому, как топорщится ткань.

В пыли, примерно в метре от места, с которого Панов только что поднялся, лежал черный чемоданчик-«дипломат» из кожзаменителя.

«Такой был у меня, когда я пришел после института в управление!» — неожиданно вспомнил следователь.

— Такому солидному дяде нельзя без портфельчика! — Нетрезвый работяга сделал несколько шагов, наклонился, поднял «дипломат» с пыльного асфальта. Двумя крепкими пальцами держа его за черную пластмассовую ручку, протянул Панову. Тот приблизился, осторожно, точно страшась неведомой опасности, принял его. Пьянчуга широко улыбнулся, спросил закурить, — у следователя не оказалось, — покачиваясь, двинулся своей дорогой.

Константин Игоревич не спешил идти. А, собственно, куда?.. Тут он вспомнил: перед тем, как оказаться на улице, он был в бутике. «Пока был без сознания, перевезли сюда. Положили…» Но зачем все это? Что с ним сделали, пока пребывал в отключке?!

Он опустил глаза вниз — осмотреть самого себя… Панову стало дурно.

На нем — тот самый костюмчик, в котором вчерашним студентом явился в следственное управление. «Тот бы на меня не налез!» — тут же сообразил Константин Игоревич.

Этот был точно такой же, но бо́льшего размера. Он поднял голову и взглянул на улицу, на которой стоял. Ясный солнечный день. Вдалеке к остановке подкатил автобус, — таких в современной Москве не встретишь, — двери раскрылись. Оттуда медленно, осторожно, цепляясь за поручень, выбралась старушенция. В руке у нее — Панов разглядел это издалека — кожаная сумка с рисунком на индийские темы. Когда-то такие закупались по советскому импорту. Но это было очень давно.

Мимо протарахтел трактор с ковшом, проехал грузовик.

Константин Игоревич находился в Москве своей молодости. С трудом он наконец припомнил это место. Через много лет оно изменится до неузнаваемости и он успеет позабыть вот эту картину, некогда казавшуюся вечной. Отсюда до квартиры, в которой он жил, — минут пятнадцать. Одна остановка метро и еще пешком…

Панов открыл глаза. Он терял сознание?.. Полки, на которых разложены открытые коробки: внутри каждой — галстук ручной работы. Вешалки, забитые официальными костюмами. Он в магазине!.. В то же мгновение все вспомнил…

…Стоя на коленях, Константин Игоревич держался обеими руками за толстый вертикальный стержень — на нем крепилась перекладина длинной магазинной вешалки. Пребывая в прошлом, он зашел в собственный подъезд. Поднялся на этаж. Там располагалась квартира, в которой он жил…

Следователь шагал по ступеням неслышно. Оказавшись на лестничной площадке, увидел: дверь притворяется, фигура мужчины на мгновение мелькнула и исчезла внутри квартиры. «Конечно… — рассудил Панов, подойдя к двери ближе. — Столько лет прошло. Здесь живут другие люди. Я их не знаю… Не может быть!.. Ведь я в прошлом. В этой квартире живу я! Боже, как я оказался в советских временах?!» Он чувствовал себя, как пьяный: ни объяснений, ни оценок… В этот момент сознание его померкло. Кто-то, подкравшийся сзади, ударил его тяжелым предметом по голове.

— Вам понравилось? Только скажите честно…

Следователь обернулся на голос. От неожиданности оторопел: в паре метров от него стоял известный на всю страну миллиардер Виктор Махмут.

«Так это он ударил меня по голове?.. — Собственная мысль показалась Панову абсурдной. — Бред!» В этом бутике все было не так… «Никто не бил меня по голове, меня отравили… Галлюцинации!» Он ощупал макушку, затылок — не больно. Посмотрел на собственные пальцы: крови на них не было. «Так и есть!.. Но как старикашка умудрился это сделать?.. Прыснул на меня газом?.. Но он не двигался. И потом: газ бы подействовал на него самого».

— Да, — неожиданно для себя ответил миллиардеру следователь. — Такого наслаждения я… Никогда в жизни ничего подобного не испытывал!

— Это гипноз. — Подойдя ближе, Махмут взял Константина Игоревича за руку. — Пойдемте, я кое-что покажу вам.

— Это атомная бомба… — Виктор махнул рукой в сторону большого предмета, накрытого брезентовым чехлом. Они находились в одном из торговых залов бутика. С улицы попасть в него было нельзя, окон здесь не было. Широкая двустворчатая дверь вела в соседний зал. Там произошла встреча Панова с пожилым гипнотизером.

Константин Игоревич прислонился спиной к белой колонне. В зеркало — оно висело на стене за странным предметом, накрытым «попоной», — он видел: в дверях появился гипнотизер. Он шел медленно, крадучись. Явно старался, чтобы Панов не услышал до времени его шагов.

— Вот это — часовой механизм. — Махмут показал на коробку, сделанную из грубого коричневого пластика. — Пока он работает, мы все имеем возможность, хотя бы путем гипнотических грез, оказываться в прошлом. Впрочем, вы уже знаете — грезы эти таковы, что отличить их от реальности невозможно… Теперь смотрите сами… Будущее — ужасно. И не спорьте. Я — в лучшем положении, чем вы, но даже я со своими миллиардами не вижу никакого смысла в собственном дальнейшем существовании. Настоящее — это мрачная прелюдия того, что наступит. У нас у всех осталось только прошлое. У каждого — свое. Лично я мечтаю о девятнадцатом веке. Вы… — тут миллиардер снисходительно усмехнулся, — грезите о советских временах, когда были молоды. Мы можем оказываться там, лишь пока тикает часовой механизм, работающий от атомной батареи. Выключи я его — гипноз перестанет действовать. Так что, я выключаю?.. В любом случае, долг обязывает вас немедленно рассоединить эти провода. Но я могу сделать это за вас…