Уильям Ходжсон - Карнакки – охотник за привидениями (сборник) [litres]

В этот момент я задумался о природе обоих случаев, едва не позволивших твари добраться до меня. Не оказывает ли она воздействие на меня, вынуждая к непроизвольным, ошибочным движениям, ставящим меня под угрозу? Мысль эта захватила меня, и я стал следить за каждым своим движением. И тут, распрямив усталую ногу, я коснулся одной из плошек с водой. Некоторое количество ее пролилось, однако благодаря своей наблюдательности я сумел исправить положение и вовремя вернуть кувшинчик на место. Тем не менее, в этот самый миг наполовину материализовавшаяся огромная черная рука ударила из теней едва ли мне не в лицо – так близко от меня она оказалась, – но и в третий раз была отброшена назад некой колоссальной, всевластной силой. И все же помимо растерянности и испуга, в который на миг повергло меня это нападение, я ощутил недолгое прикосновение духовной дурноты, как если от меня была отъята доля тонкой и прекрасной внутренней благодати. Такое можно ощутить только при излишнем приближении к чему-то нечеловеческому. Странным образом это чувство было гораздо более ужасным, чем любая физическая боль, которую можно вытерпеть. Осознав по этому признаку степень и близость опасности, я на долгое время погрузился в уныние, вызванное жестоким и тупым воздействием этой Силы на мой дух. Не могу выразить эту мысль иными словами.

Я вновь опустился на колени в середине Пентаклей, едва ли не с большим страхом приглядываясь к себе самому, чем к чудовищу. Мне стало понятно, что если я не сумею охранить себя от внезапно охватившего меня нового порыва, то самым непосредственным образом поспособствую своей погибели. Понимаете ли вы, насколько ужасным было мое положение?

Остаток ночи я провел в пелене болезненного испуга и в таком напряжении, что не мог сделать ни одного движения. Мною владел всепоглощающий страх, постоянно напоминавший о том, что любое мое действие может оказаться внушенным влиянием, под которым, как мне было известно, я находился. А снаружи барьера все кружила призрачная длань, снова и снова пытавшаяся схватить меня. Дважды принималась она за трупик кота, и во второй раз хрустела костями несчастного животного весьма долго. И все это время жуткий ветер дул на меня из левого угла комнаты, из-за кровати.

Наконец с первым светом зари, неестественный ветер разом стих; исчезла неведомо куда и рука. Медленно вползал на небо восход, и наконец серый утренний свет заполнил собой всю комнату, сделав бледное сияние Электрического Пентакля еще более неземным. Тем не менее, я решился выйти из-за барьеров только после окончательного наступления дня, ибо не мог поручиться за то, что внезапное прекращение ветра не было уловкой, предпринятой, чтобы выманить меня из ограды Пентаклей.

Только при ярком свете я в последний раз огляделся и бросился к двери. Нервными и неловкими движениями отпер замок, поспешно запер его и направился в собственную спальню, где бросился на постель и попытался привести в порядок нервы. Тут появился Питер, принесший кофе; выпив его, я сказал, что намереваюсь уснуть, так как бодрствовал всю ночь. Дворецкий забрал поднос и невозмутимо ушел; заперев за ним дверь, я улегся в постель и, наконец, уснул.

Проснулся я около полудня и, наскоро перекусив, отправился в Серую комнату. Там я отключил ток от Пентакля, который в спешке оставил включенным утром, и вынес трупик кота. По вполне понятной причине мне не хотелось, чтобы кто-либо увидел останки бедного зверя. После этого я углубился в тщательное обследование того угла комнаты, куда призрак бросал постельное белье. Но, даже проделав несколько дырок в стене, я ничего не обнаружил.

Тогда мне пришло в голову посмотреть за плинтусом. Приступив к делу, я ощутил, как инструмент мой звякнул о металл. Повернув крюк в сторону, я попытался выудить вещицу, что мне и удалось сделать со второй попытки. Чтобы рассмотреть, я поднес небольшой предмет к окну. Он оказался странным кольцом, сделанным из серого металла. Странным в нем было то, что кольцо это имело форму пятиугольника, то есть сердцевины магической пентаграммы, лишенной ее защитных острых вершин. На нем не было ни узоров, ни гравировок.

Вы сможете понять мое волнение, если я скажу, что в этот миг ощутил уверенность в том, что держу в руке знаменитое Кольцо Удачи рода Андерсонов, которое самым непосредственным образом было связано с появлением в доме привидения.

Кольцо это из поколения в поколение передавалось от отца к сыну, и всегда – в согласии со старинной семейной традицией – сыновьям приходилось давать обещание никогда не надевать его. Должен заметить, что кольцо было привезено одним из крестоносцев, причем – при весьма странных обстоятельствах, однако эта история слишком долга, чтобы приступать к ней теперь. Скажу лишь, что молодой сэр Хальберт, один из предков Андерсонов, в подпитии обязался надеть это кольцо на ночь. Он исполнил свое намерение, однако наутро его жена и ребенок были найдены задушенными в той самой комнате, в которой я стоял. Похоже, люди решили, что преступление это с пьяных глаз совершил сам сэр Хальберт, и потому, чтобы доказать собственную невиновность, он улегся на следующую ночь спать в этой же постели. Его также задушили. Как вы можете представить, с той поры и до прошедшей ночи никто и никогда не ночевал в Серой комнате, пока я не сделал этого. Кольцо было потеряно настолько давно, что успело превратиться в миф, посему вы можете понять, что за чувства владели мной, когда я держал его в руках.

Пока я стоял посреди Серой комнаты, разглядывая эту вещицу, мне пришла в голову мысль: что если кольцо является в некотором смысле дверью? Понимаете, что я хочу сказать? Некоей брешью в ограде, окружающей наш мир. Странная эта мысль, как я понимаю, возможно, не принадлежала мне, но пришла Извне. Видите ли, дело в том, что ветер исходил из той части комнаты, где находилось кольцо. Я много размышлял над этим. Потом форма… середина пентаграммы. Кольцо не имело лучей, а ведь в «Манускрипте Зигзанда» сказано: «Рекомыя вершины, каковые суть Пять Холмов безопасности. Отсутствие сих дарует силу Диаволу и служит пользе Злой Твари». Видите, значение имела сама форма кольца, и я решил опробовать свою идею.

Я разобрал Пентакль, так как его надлежит каждый раз сооружать заново вокруг того, кто нуждается в защите, после чего вышел и запер за собой дверь комнаты. Затем я оставил дом, чтобы уладить некоторые дела, так как ни чеснок, ни хлеб, ни воду нельзя использовать второй раз. Возвратился я около половины восьмого и, внеся все привезенное мной в Серую комнату, отпустил Питера на ночь, как сделал и предыдущим вечером. Когда он спустился, я вошел в комнату, запер и опечатал изнутри дверь и, устроившись в центре комнаты возле своего багажа, приступил к работе, чтобы со всей возможной быстротой соорудить ограду вокруг меня и кольца.