Ричард Матесон - Нажмите кнопку [сборник, litres]

Жена шерифа спустилась следом за мужем. Она вежливо улыбнулась, но Вернер понимал, что его приход ее не обрадовал.

– Садитесь, пожалуйста, – пригласила она.

Он подождал, пока она не сядет на стул, и сам опустился на диван.

– Так чего вы хотите? – спросила миссис Уилер.

– Разве ваш муж не сказал вам…

– Он сказал, кто вы такой, – перебила его она. – Но не объяснил, почему вы хотите видеть Пола.

– Пола? – удивленно повторил Вернер.

– Мы… – Она нервно сжала руки. – Мы изменили его имя на Пол. Оно звучит привычней. То есть привычней для Уилеров.

– Ясно, – вежливо кивнул Вернер.

Они замолчали.

– Хорошо, – заговорил наконец Вернер. – Вы хотите знать, зачем мне нужно увидеться с мальчиком. Я постараюсь объяснить как можно короче.

Десять лет назад в Гейдельберге четыре супружеские пары – Элкенберги, Кальдеры, Нильсены и мы с женой – решили провести эксперимент на наших детях, еще не родившихся. Эксперимент над их сознанием.

Понимаете, мы исходили из того, что древние люди, лишенные сомнительных преимуществ языкового общения, были телепатами.

Кора вздрогнула на своем стуле.

– Больше того, – продолжал ничего не заметивший Вернер, – главный источник этой врожденной способности все еще существует – своего рода нематериальная миндалина, мозговой аппендикс – не используемый, но вовсе не бесполезный.

Итак, мы приступили к работе, исследуя физиологию и одновременно развивая телепатические способности наших детей. Каждый месяц мы обменивались сообщениями, постепенно совершенствуя наши методы. В конечном счете мы собирались основать колонию для наших подросших детей и поддерживать ее до тех пор, пока эти способности не станут их второй натурой.

Пааль – один из этих детей.

Уилер был потрясен.

– Все так и было? – спросил он.

– Именно так.

Кора застыла на стуле, ошеломленно глядя на высокого немца. Она думала о том, что Пааль, казалось, и в самом деле понимал ее без всяких слов. О том, как он боялся школы и мисс Франк. О том, сколько раз она просыпалась среди ночи и подходила к нему, хотя он не издавал ни единого звука.

– Что? – спросила она, перебивая Вернера.

– Я спрашиваю, можно ли мне теперь увидеть мальчика?

– Он сейчас в школе. Вернется домой примерно…

Она осеклась, увидев на лице Вернера гримасу отвращения.

– В школе? – переспросил он.

– Пааль Нильсен, встань.

Маленький мальчик сполз со своего места и встал возле парты. Мисс Франк подала ему знак рукой, и он, словно старик, прошаркал к возвышению и остановился рядом с ней, как обычно.

– Выпрямись, – велела мисс Франк. – Расправь плечи.

Он шевельнул плечами и распрямил спину.

– Как тебя зовут? – спросила мисс Франк.

Мальчик поджал губы. Из горла его вырвался сухой хрип.

– Как тебя зовут?

В классе стало тихо, если не считать беспокойной детской возни. Изменчивый поток их мыслей обдувал его, как внезапные порывы ветра.

– Скажи свое имя.

Он не ответил.

Старая дева посмотрела на него, и вдруг в ее голове мелькнули воспоминания из детства. Изможденная мать, одержимая маниакальными идеями, заставляла ее по нескольку часов подряд сидеть в темной гостиной, где она, положив руки на большой круглый стол для спиритических сеансов, пыталась установить связь с недавно умершим отцом.

Память о тех ужасных годах еще оставалась с ней – всегда оставалась с ней. Мать злоупотребляла ее слабой способностью к восприятию, искажала и запутывала до тех пор, пока она не возненавидела все, что было с этим связано. Восприятие было злом, несущим с собой боль и страдания.

Мальчика необходимо было спасти от этого.

– Дети, – сказала она, – я хочу, чтобы вы все подумали о том, что его зовут Пааль.

(Как бы ни называла мальчика миссис Уилер, это было его настоящее имя.)

– Просто подумайте. Не произносите его вслух, а только подумайте: Пааль, Пааль, Пааль. Когда я досчитаю до трех. Понятно?

Дети уставились на нее, некоторые закивали, и только самые послушные пропищали: «Да, мисс Франк».

– Хорошо, – сказала она и начала считать: – Раз… два… три.

Словно ураган обрушился на его мозг, пробивая и разрывая способность к восприятию. Он вздрогнул, стоя на возвышении, и бессильно приоткрыл рот.

Ураган становился все сильней, вся энергия молодости слилась в единую непреодолимую силу. «Пааль. Пааль. ПААЛЬ!» – вопила она в тканях его мозга.

И на самом пике, когда он уже решил, что голова сейчас взорвется, голос мисс Франк разрезал его сознание:

– Скажи это! Пааль!

– Вот он и пришел, – сказала Кора, отворачиваясь от окна. – Пока он еще не появился здесь, я хочу извиниться за свою грубость.

– Ничего страшного, – рассеянно ответил Вернер. – Я прекрасно вас понимаю. Конечно же, вы думали, что я приехал забрать у вас мальчика. Но, как я уже сказал, у меня нет законных прав на него, поскольку я ему не родственник. Я просто хочу взглянуть на ребенка моих коллег, о чьей ужасной смерти я только что узнал.

Он заметил, как что-то беспокойно шевельнулось в ее горле, а в голове поднялась волна паники. Это она уничтожила письма своего мужа. Вернер тут же все понял, но ничего не сказал. Он почувствовал, что муж тоже догадался об этом. У нее и так будут большие неприятности.

Они услышали, как Пааль поднимается по ступенькам парадного крыльца.

– Я заберу его из школы, – сказала Кора.

– Может быть, и не стоит, – ответил Вернер, оглядываясь на дверь.

Несмотря ни на что, сердце его застучало быстрее, а пальцы на коленях задрожали. Он послал мальчику сообщение без слов. Это было приветствие, которое придумали четыре супружеские пары, своего рода пароль.

«Телепатия, – подумал он, – это обмен разнообразными эмоциями между разумами, не зависящий от общеизвестных чувственных каналов».

До того как дверь открылась, Вернер успел послать сигнал дважды.

Пааль неподвижно замер на пороге.

Вернер видел узнавание в глазах мальчика, но в мыслях того были только смущение и неуверенность. Затуманенный образ Вернера мелькнул в его голове. Там присутствовали все – Вернер, Элкенберг, Кальдер, а также их дети. Но теперь все они были скрыты и трудноуловимы. Вскоре и этот образ исчез.

– Пол, это мистер Вернер, – сказала Кора.

Вернер молчал. Он послал еще одно сообщение – такое сильное, что Пааль не мог не ощутить его. По лицу мальчика пробежала тень недоумения и тревоги, словно бы он чувствовал, что происходит что-то необычное, но не мог понять, что именно.

Лицо мальчика сделалось еще более смущенным. Кора с тревогой переводила взгляд с него на Вернера и обратно. Почему Вернер ничего не говорит? Она открыла было рот, но вовремя вспомнила, о чем рассказывал немец.