Марьяна Романова - Остров Смертушкин
- Название:Остров Смертушкин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-090886-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Марьяна Романова - Остров Смертушкин краткое содержание
Остров Смертушкин - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Наконец-то! – обрадовалась та, что помоложе.
– Что это было? – Роман даже не сразу узнал собственный голос, так слабо и хрипло он звучал.
– Ничего… Вы говорили про какой-то остров, а потом вдруг упали. Мы лили воду вам на лицо, но вы не реагировали. Катерина пыталась сделать вам массаж сердца. Но потом решила, что у вас, наверное, нет сердца, – неловко пошутила девица.
– Ясно… – Роман с трудом поднялся и, покачиваясь, подошел к бортику.
Его немного мутило.
Телефонная трель ворвалась в нервный сон Ларисы. Она засыпала пьяной, накануне вечером ее пригласил на ужин один из тех мужчин, чей статус не позволял сказать ему «нет». Лариса даже не смогла вспомнить, откуда они знакомы, впрочем, женщины ее круга часто «сливали» друг другу кавалеров. Человеку со стороны это могло показаться нелогичным – всё-таки конкуренция, жестокий мир утекающего сквозь холеные пальцы времени. Но такая взаимовыручка создавала общий контекст – специфическую социальную сеть, которая давала каждому, кто в ней оказался, шанс на приятную случайную встречу.
Мужчине Лариса не понравилась, он был разочарован и даже не пытался этого скрыть. Они чинно сидели в полупустом ресторане, в котором бутылка вина стоила больше, чем самые дорогие ее туфли. Мужчина заказал для нее спаржу на гриле и крабовый крем – Лариса ненавидела и то и другое, но послушно глотала. Разговор не клеился. Мужчина заказал коньяк, потом виски, потом еще кальвадос, Ларисе же предлагал только минеральную воду, поскольку еще в самом начале вечера сообщил, что больше всего ненавидит московский климат и пьяных баб. Лариса пыталась нащупать какие-то общие темы – она была искушенной собеседницей, городской Шахерезадой редчайшего сорта, но каждая ее реплика повисала в воздухе, как нож гильотины. Надо было уходить, но она зачем-то продолжала давиться спаржей и источать доброжелательность. Наконец мужчина не выдержал и прямо при Ларисе вызвал двух моделей – совершенно одинаковых, как однояйцевые близнецы, блондинок, совокупный возраст которых вряд ли был больше Ларисиного. Их трогательно вздернутые носы явно лепил один и тот же хирург, у обеих были широченные татуированные брови, трехкаратники на шее и космическая пустота в глазах. Одна из блондинок положила голову на плечо мужчине, вторая погладила его обтянутое дорогими брюками колено.
Когда мужчина и блондинки наконец отчалили, даже толком с ней не попрощавшись, привычная к депрессивной рефлексии Лариса поймала себя на двойственности чувств: с одной стороны, ей стало легко и свободно и она смогла наконец отодвинуть тарелку с недоеденной опостылевшей спаржей, с другой – расслабиться мешала нарастающая тревога по поводу, а уж не вышла ли она в тираж. У Ларисы за душой не было ничего, кроме умения нравиться, и она отдавала себе отчет в том, что миром правит цикличность, и всё однажды бывает в последний раз, в том числе и такие спонтанные свидания, похожие на посещение казино. Одна такая встреча теоретически могла изменить всю ее жизнь, но не меняла, давно уже не меняла.
Лариса зачем-то заказала виски, потом еще и еще.
Она с трудом могла вспомнить, как вернулась домой. Кажется, хостес вызвала для нее такси и на прощание посмела так сочувственно и мерзко улыбнуться, что Лариса поняла: лучше в этот ресторан ей вообще больше не соваться, развернут на пороге.
Всю ночь она провела в полузабытьи, вроде бы и спала, но сон был каким-то поверхностным, исполненным жутковатых образов и странных декораций.
И вот телефонный звонок. В такую рань – в полдень!
Звонила мама. В последний раз Лариса видела маму почти полтора года назад. Каждый месяц она переводила на родительский счет фиксированную сумму, но от общения уклонялась. Мама не одобряла ее образ жизни, Лариса воспринимала это как лицемерие, ведь вся семья жила именно на ее деньги. Грязные деньги, как они говорили.
– Лариса, срочно приезжай! – потребовала мама таким голосом, словно они попрощались только вчера, словно и не было многих месяцев холодной войны.
– Что случилось?
– Настя! Настя заговорила!
– В смысле, заговорила?
– Я сама не понимаю, что произошло! Она проснулась, всё как обычно… И вдруг начала с нами общаться! Общаться! Как нормальный человек. Отвечает на вопросы, рассказывает что-то. Ты не поверишь, она даже смеялась! Приезжай скорее!
– Ну, ладно…
Лариса наскоро приняла ледяной душ, ликвидировала следы бессонной ночи с помощью косметической глины, натянула первое попавшееся платье, вызвала такси.
Вышла из подъезда и на минуту замерла – повела носом, вдыхая запах большого города. Она любила эту атмосферу карнавальности, быструю смену картинок, мелькание лиц.
День был солнечным, пахло весной.
Старик сидел на влажном песке, у самой кромки воды. Начинался прилив, зеленая мутноватая вода на глазах прибывала, облизывая сначала его почерневшие от загара ступни, потом колени, потом тощие, обтянутые старыми выцветшими штанами бедра. Вставать было лень. В последние годы Старика часто ближе к вечеру обволакивал этот непримиримый ступор – вроде бы и мысли ясные, но тело подчиняться не желает, словно каменным стало.
Старик давно потерял счет времени, он даже не знал, сколько ему лет – но уж точно не меньше четырех сотен. Он забыл лица своих родных – и даже не был уверен, что когда-то появился на свет от чьей-то плоти и крови, а не был порожден черной землей вулканического пляжа. Он забыл, как звучит его голос, потому что уже много лет ни с кем не разговаривал. Он забыл, что такое плакать о несостоявшемся, предвкушать невозможное, видеть сны, любить женщину, продолжать род, планировать завтрашний день. Каждый его день был похож на предыдущий. Иногда шел дождь, иногда солнце было таким жестоким, что он целый день дремал в тени. Только стал слабым с годами, даже походы на черный пляж давались ему с трудом.
Смерти он совсем не боялся. Ему было интересно, что там, за чертой. Старик никогда не путешествовал, не знал иных земель, кроме этих обожженных пляжей, так что смерть была бы его единственным масштабным путешествием, великим переселением, эмиграцией без обратного билета. Он был уверен в том, что станет счастливым переселенцем и быстро освоится в вечности, легко примет ее нехитрые законы.
Ему даже нравилась мысль, что его никто не похоронит. Джунгли растворят его тело меньше чем за сутки. Для него – вместилище духа, для всех, кто живет в лесу, – просто питательный белок.
Старик жил на острове, должно быть, уже целую тысячу лет, совсем-совсем один…
Интервал:
Закладка: