Фрэнсис Хардинг - Песня кукушки

— Трисс, где она? — Горло Селесты Кресчент дернулось, когда она сглотнула. — Ты, маленькое чудовище, что ты с ней сделала? Где моя малышка?

— Мама… — С тошнотворным ощущением в желудке Не-Трисс почувствовала, как ее рот искажается в гримасе плача, которая всегда действовала и заставляла всех смягчаться и порхать вокруг нее. Но это была чужая манера, и сегодня она только усложняла ситуацию.

— Скажите, что мы должны сделать, — сквозь зубы выдавил Пирс Кресчент.

— Это будет неприятно, — ответил портной, — поэтому стоит пощадить миссис Кресчент. Она уже была достаточно храброй.

— Селеста… — Пирс ласково посмотрел на жену. — Милая, ты не могла бы оставить нас? Трисс понадобится, чтобы ты была сильной и здоровой, когда мы вернем ее назад.

— Не уходи! — Не-Трисс сразу же поняла, что вот-вот случится что-то ужасное, что-то, что портной не хотел делать в присутствии миссис Кресчент. — Не покидай меня!

Но ее рот был полон шипов, и голос звучал неправильно. С отвращением бросив последний взгляд на Не-Трисс, бледная Селеста Кресчент нетвердой походкой вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

— Теперь, мистер Кресчент, — продолжил портной намеренно спокойным и ровным голосом, — вы должны разжечь огонь. Как можно более сильный.

Не-Трисс прыгнула к двери, в которую вышла миссис Кресчент, но портной схватил ее, прижав ее руки к бокам.

— Это единственный способ, — проговорил он сквозь стиснутые зубы, пока Не-Трисс царапалась, вырывалась и пыталась укусить его зубами-шипами, — единственный способ показать запредельникам, что мы серьезно относится к делу. Это существо — либо их дитя, либо вообще просто кукла, сделанная из веток и сухих листьев, например, или вырезанная из деревянной колоды. Лучшие способы обращения с подменышем, самые старые, проверенные и работающие, — это заставить их спасти его. Бейте его хлыстом, пока он не закричит. Бросьте в проточную воду. Или швырните в пылающий огонь.

— Боже милостивый, — прошептал Пирс, трясущимися руками подкладывая дрова в огонь, пока пламя не заревело. — Неужели нет другого способа?

Не-Трисс испустила жалобный вопль, но он прозвучал отвратительно даже для ее ушей. В нем слышалось хлопанье крыльев летучей мысли, вой ноябрьских ветров, крик чаек. Щепки в камине трескались со звуками, напоминающими стук кастаньет, и плевались искрами, лениво поднимавшимися по дымоходу.

— Это ее не убьет, — коротко ответил портной. — Помяните мои слова, если это дитя запредельников, либо оно улетит через каминную трубу, либо его родители за ним придут. Так или иначе, запредельники вернут вашего ребенка, чтобы убедиться, что вы больше не побеспокоите их семью.

— А если это деревянная кукла? — Бледный как смерть Пирс дрожал. Он уставился на собственные руки, разжигавшие огонь, с таким видом, будто они его пугали. Он не смотрел на портного и на Не-Трисс, вырывавшуюся из его рук. Он смотрел на разгоравшийся огонь, словно тонущий человек на соломинку.

— Тогда исход не так очевиден. Запредельники не станут утруждать себя спасением куклы, но, если вы ее уничтожите, они могут утратить интерес к игре и вернуть ваше дитя. Или нет, но в любом случае вы избавите свой дом от чудовища.

— Он ошибается! — выкрикнула Не-Трисс сквозь рыдания, желая, чтобы ее не-отец взглянул на нее. — Он ошибается! Я настоящая! Я настоящая, и если ты бросишь меня в огонь, я умру!

— Не слушайте. — Портной все ближе и ближе подтаскивал ее к камину, дюйм за дюймом. — Мистер Кресчент, помните: это существо не чувствует боль так, как мы, не испытывает страх. Как бы громко оно ни кричало, это не взаправду. Вы готовы?

— О боже. — Пирс отступил от огня и наконец обратил встревоженный взгляд на Не-Трисс. На миг его лицо смягчилось, и он посмотрел на нее так, как смотрел только на одного человека. Не-Трисс почувствовала робкую надежду, пока не осознала, что он смотрит сквозь нее, а не на нее. — Ради Трисс, — тихо произнес он, — ради Трисс я это сделаю. Да. Я готов.

— Тогда сосчитайте до трех и помогите мне бросить ее в камин, — пробормотал портной. — Мне понадобится ваша помощь. Даже их дети бывают нечеловечески сильными и проворными.

Его лицо исказила боль. С глубоким отчаянием Не-Трисс осознала, что он хороший человек и что хорошие люди временами делают ужасные вещи.

— Раз…

Не-Трисс вырывалась и выла, пока черепица на крыше не начала трескаться, как каштаны на сковородке. Она кричала, пока посуда не запрыгала на полках.

— Два…

Она дралась, царапалась и пыталась кусаться, перестав притворяться.

— Тр…

Но «три» так и не договорили. Неожиданно сзади на нее вылилось ведро ледяной воды, промочив спину и плечи и затопив камин. Послышалось оглушающее шипение, поднялись ослепляющие клубы дыма и пара, и комната погрузилась почти в полный мрак. Не-Трисс почувствовала, что хватка портного ослабела от неожиданности. Одним мгновенным диким движением она вырвалась из его рук, утратив равновесие, но не упала, потому что ее подхватила маленькая рука, дернув по направлению к двери. Инстинкты взяли верх, и она побежала сквозь дверь кухни, минуя комнату за комнатой. Потом сквозь входную дверь на улицу, в холодный, пахнувший морем мрак, вслепую несясь по уходившим из-под ног камням, а рядом с ней мчалась невысокая фигурка Пен.

Под их торопливыми шагами холодно и неодобрительно стучали камни. Ветер был против них. По небу катились облака, торжественные, дымчатые, огромные, и из-за них время от времени выглядывало бледное лицо луны. Невидимые черные волны бились о черный пляж, и только иногда в темноте белели оборки пены. Рядом с Не-Трисс, тяжело дыша, бежала Пен. Серебристый цвет стерся с нее, и она снова выглядела как обычно. Не-Трисс даже не могла предположить, как Пен умудрилась сюда добраться, не говоря уже о том, зачем младшая сестра решила спасти ее.

Паника привела их на пляж, потому что он был плоским, а паника подсказывала, что им надо бежать быстро. Паника ничего не смогла им предложить, когда пляж закончился и они обнаружили себя лицом к лицу с выступающим утесом, обозначающим конец бухты. На секунду они остановились, переводя дыхание, и Не-Трисс наконец собралась с мыслями и осознала, что они как на ладони.

— Пойдем в сторону от моря, — прошипела она. — В лес.

Они поднялись вверх по пляжу, перебрались через несколько скользких, отполированных водой валунов и углубились в березовую рощу. Взглянув на крутой, заросший деревьями склон, тянувшийся далеко вверх, Не-Трисс ощутила липкое отчаяние. Лес зарос влажным папоротником, цеплявшимся за них, когда они пробирались вверх по склону, и хватавшим их за ноги. Влажный мох и опавшая листва мягко и предательски проседали под их шагами. Серебристые стволы берез светились во мраке стройными изящными призраками.