Олег Рогозин - Игра

— В смысле? — Саше очень не понравилась эта формулировка, про человеческую форму. От нее ощутимо веяло запредельным каким-то холодом и ужасом.

— Ну, это термин такой, из Кастанеды, что ли… — Алиса нетерпеливо махнула в воздухе сигаретой. — Мне, например, нравится. Отражает суть. Вроде как, развивая в себе сверхспособности, становишься все менее человеком. По-моему, довольно точно, хотя многие пугаются. И чего все так цепляются за свою эфемерную «человечность»? Люди, в массе своей, не самые приятные создания, на мой вкус… Воюют бессмысленно, размножаются бесконтрольно, потребляют бездумно…

«Умеет же она жуть нагнать… прям как сам Рогозин» — мрачно подумал Саша. Ему вспомнились недавние мысли о «нелюдях». Вот уж, попал в точку, называется…

Словно почувствовав, что надо бы прервать тяжелый разговор, на кухню заглянул Тим, сияя радостной, открытой улыбкой.

— Ну чего, идем? — спросил он, и гнетущая атмосфера на кухне моментально рассеялась.

— Тим, а для чего эти… символы? — спросил Саша, осторожно перешагивая очередную пентаграмму на полу.

— А, это от тараканов, — отмахнулся парень. Саша едва не споткнулся на месте.

— То есть…?

— Ну, мелком от тараканов нарисовано. В инструкции было написано — нанести на поверхности, где бегают эти твари. А они ж везде бегают! Ну, я на полу периодически рисую… ну а что, не крестики-нолики же мне рисовать! Заодно и на квартиру защиту поставил. В астрале все, надо сказать, по высшему разряду получилось, никто носа не просунет… А вот на материальном плане… все равно лезут, суки! Через вентиляцию от соседей, что ли…

— Тараканы? — на всякий случай уточнил Саша.

«Психи. Нелюди. Ага» — иронически подумал он, глядя, как на спине Тима задорно подпрыгивают при каждом шаге бусины, вплетенные в дрэды. «Как говорил один мой знакомый, тонка грань между эксцентричностью и ебанутостью. Но все-таки с ними не соскучишься… может быть, это и есть самое главное?»

— Ну, мы едем? — нетерпеливо спросил Тимофей, увидев, что Алиса затормозила на крыльце подъезда.

— Сначала я докурю, — тоном великосветской дамы ответила та. Тим пожал плечами, и пошел к машине, а Сашу неожиданно остановила рука Алисы, нечувствительно царапнув ногтями запястье.

— Вот еще что, — произнесла женщина. — Ты думаешь, что Игорь тебя использовал. Ты думаешь о том, что тебя могли убить на задании. Да, он послал тебя туда, рискуя и твоей жизнью, в том числе. Но поверь, если б ему понадобилось отправиться туда самому, с той же степенью риска — он бы пошел. Ты говоришь, для него люди — пушечное мясо. Но если это и так, то для себя он не делает исключения. И если бы тебя там убили… поверь, он бы расстроился. Он всегда расстраивается… — тут Алиса закашлялась, точно сообразив, что сморозила что-то не то.

— В общем, что я хочу сказать, — резюмировала она, отбросив сигарету, и двинувшись к машине. — Ты его сейчас не грузи со своими моральными дилеммами, ладно? Ему и так сейчас несладко… Куратор еще этот... отчитывайся ему, блин…

— А кто он такой, этот куратор? — спросил Саша, оказавшись в машине. Он не был уверен, что Алиса станет отвечать, и надеялся на словоохотливость Тимофея. Но женщина, вопреки ожиданиям, заговорила первой:

— Это такой специальный мудак, который проверяет, не совсем ли мы тут двинулись, и докладывает периодически наверх, что не совсем. Я и должность-то его официальную не знаю, если честно. Но, в общем, я тебе говорила, что операторы политической карьеры не делают? Так вот, есть одно… неприятное исключение.

— Ну по крайней мере, шеф говорит, что именно благодаря поддержке этого «исключения» нас еще не прикрыли вообще, — подал голос Тим. — Потому что он-то понимает…

— Игорек много чего говорил, — резко ответила Алиса. — Например, что женился по любви. Он же не уточнял, по любви к кому…

Тим фыркнул, но комментировать это странное заявление не стал.

— А неприятное оно потому, — продолжила Алиса, зло прищурив глаза, — что Руслан это единственный человек на свете, который еще способен Игоря довести. И надо ж было так сложиться, что он именно этим и занимается, регулярно и с удовольствием.

— Руслан? — имя что-то смутно напоминало Саше. — Это его… бывший сослуживец, что ли? Но… я так понял, что он погиб…

— Да лучше б он, сука, сдох, — ответила женщина за рулем, с такой злостью, какой в ее голосе до сих пор Саша не слышал ни разу.

— Понимаешь, — пояснил Тим, — вот он приедет, они поругаются, а потом Игорь Семеныч возьмет и в запой уйдет на неделю… или еще чего…

— Не уйдет, — сказала Алиса с усмешкой. — Он мне обещал, что больше такого, как той весной, не будет.

— Сложные у них, в общем, отношения, — вздохнул Тимофей с заднего сиденья.

Саша поежился, словно от холода, хотя в машине было довольно тепло. Теперь ему еще меньше хотелось иметь дело с таинственным куратором. Он честно попытался представить себе человека, способного довести Рогозина до недельного запоя. Воображение упорно пасовало, подсовывая ему взамен образ мифического Азатота, Ктулху, или еще какого-нибудь мифического чудовища, так и не пришедшего, к счастью, к незадачливым «культистам».

Кажется, никто в отделе и впрямь не подозревал о Сашиной нелепой попытке к бегству. Все вели себя, как всегда, приветливо здоровались, ни о чем не расспрашивая. Под дверью кабинета Рогозина бесцельно бродил Аркадий с физиономией еще более мрачной, чем обычно, но и он удостоил Сашу приветственного кивка.

— Ну, че там? — спросила Алиса. Едва войдя в здание, она тут же успела скинуть пиджак, небрежно закатать рукава блузки и нацепить на шею яркое ожерелье — кажется, выглядеть официально на работе для нее было принципиальным «табу».

— Разговаривают, — ответил Аркадий, сложив руки на груди.

— А ты чего, охраняешь, что ли?

— А я тут на всякий случай. Мало ли, вдруг кому морду набить понадобится? А то давно уже руки чешутся это сделать. Лет пятнадцать как.

— Эта чесотка у нас у всех общая, не сомневайся, — хихикнула женщина. И ткнула Сашу в спину: — Давай, заходи. Не боись, если что — вон под дверью охрана какая, справимся…

Саша пробормотал что-то на тему, что он вовсе и не боится, и, постучав для проформы в дверь, шагнул в кабинет.

Здесь почти все было по-прежнему — тонкий запах хвои и духов, холодный ветер из вечно приоткрытого окна, какие-то бумаги на столе… Фоторамка вот, разве что, куда-то исчезла. Хозяин кабинета стоял у окна и на стук двери не обернулся, а вот гость, вальяжно развалившийся в кресле, пристально посмотрел на вошедшего парня. Саша мгновенно насторожился — этот странный тип вызывал у него ассоциацию с каким-то крупным хищным зверем. Хотелось медленно, боком, не спуская глаз с противника, уйти из опасного места.