Килан Берк - Клан

Маккиндри пожал плечами.

– Как у всех у нас.

– Где их искать?

– Не знаю.

Финч взвел курок, подошел к столу и сел с другом. Облегчение, которое шериф почувствовал благодаря этому повороту, быстро пошло на убыль, когда тот взял охотничий нож.

– Знаешь, что они сделали с девочкой? – спросил он.

– Да, – признался Маккиндри.

– Хорошо. Тогда подумай еще раз. Мы уже оставили тебя без пальцев на ногах, как Мерриллы – Клэр. Если следовать их примеру, дальше пойдут пальцы на руках. Потом – глаз, – он перевел взгляд на друга. Бо допил апельсиновый сок, почмокал и отдал ему бутылку. Финч поднял и задумчиво вгляделся в пустое стекло. – А еще они ее изнасиловали, шериф.

Маккиндри почувствовал холодок в животе. Он не сомневался, что они сделают все, что обещают, если он не даст им то, чего они хотят. И начал говорить.

– Мать, – сказал он. – У нее то ли брат, то ли сват, то ли еще кто в округе Раднер. В жисть его не видал – не знаю, ни кто он, ни такой же он чудик, как остальные, или как. Но живет он километрах в тридцати от завода по переработке отходов в Коттонвуде. Там ни черта нет, пустыри да пара брошенных домов. Не скажу, что они точно туда отправились, но про других родных я слыхом не слыхивал, вот вам крест.

Финч с другом переглянулись. Бо кивнул.

– Вы нам очень помогли, шериф, – сказал Финч.

Они начали собираться, убирать пистолеты в кобуру и ножи в ножны. Маккиндри дождался, пока не стало ясно, что его не собираются развязывать, и тогда начал вопить.

– Мерзавцы! Отпустите меня!

Они уже направлялись к дверям. Теперь остановились. Бо пробормотал что-то на ухо другу, затем взглянул на Маккиндри.

– Приятно было познакомиться, – сказал он и ушел, захлопнув со стуком дверь.

Финч помедлил.

– Развяжи, я же все рассказал, как есть, – просил Маккиндри.

Финч покачал головой.

– Заберем на обратном пути, – сказал он с улыбкой и вышел.

В шоке Маккиндри ждал, когда они вернутся, уверенный, что его только заставляют понервничать. Но затем снаружи раздался звук заводящейся и уезжающей машины.

– А вы не воротитесь, слыхали? – закричал он. – Пойдете к ним – и назад не воротитесь!

Седой Папа поднял глаза и улыбнулся, когда Кралл вошел в хижину.

– Присоединяйся к молитве, Иеремия.

Они собрались вокруг стола, ожидая его.

Кралл обвел взглядом лица. В отвращении молча отвернулся и вышел наружу, хлопнув дверью.

– Нужно иметь терпение, – объяснил Папа и протянул руки ладонями вверх, предлагая начать молитву. Подчинились все, кроме Люка, которого занимало что-то у двери, что видел лишь он. Его рот был полуоткрыт, глаза пустые. Аарон помыл его, но не очень старался, потому что не верил до конца, что Люк опять не пойдет против них. Пока он не видел доказательств каких-то перемен. Потому на лице и шее мальчика остались кровавые разводы, а в волосах запуталось мясо. Аарон грубо схватил его за руку, с другой стороны его примеру последовал Айзек.

– Ваш дядя горюет, – продолжал Папа, – и мы знаем, как это тяжко, даже с верой. Разве мы сами не горюем? Но мы умеем оборачивать это на пользу, чтобы быть сильнее в схватке с койотами. У бедняги Иеремии нет веры – пока, так что он даже Бога не может ненавидеть.

– И потому ненавидит нас, – кисло произнес Аарон. Горюет он, или нет, Аарон все равно не любил дядю Кралла. Никогда с ним раньше не встречался и теперь не жалел об этом. Взять то, что у него не было веры – а Аарон следил за выражением его лица, когда Папа объяснял им, что надо делать и зачем. Пока Кралл не увидел Маму, он смотрел с презрением – Аарон не знал, к Папе или его религии, но для Аарона это было одно и то же. Папа – проводник воли Всемогущего, и потому презрение Кралла было сродни кощунству. Его внезапный интерес к Люку тоже вызывал опасения – словно яд Люка распространялся и заражал и Кралла.

– У него нет никого, кроме себя, – сказал Папа. – Он еще поймет.

– А если нет?

– Все пройдет, – сказал Папа. – Стоит чужакам ступить на его землю, чтобы покарать, как он обретет веру.

Аарон вздохнул и посмотрел на Люка, который безразлично таращился в пустоту.

– Люк, кажется, ополоумел, – сказал он. – Слова не молвит с тех пор, как его вынули из Мамы.

– Сейчас из вашего брата, – сказал Папа, обращаясь ко всем, – изгоняется яд. После этого остаешься пустым, с раненым разумом. Как и с дядей, возвращение Люка займет время, но он вернется и будет сильнее нас всех.

Аарон не избавился от сомнений. Папа будто был уверен, что перерождение излечит Люка от яда. Близнецы хотели в это верить. Но не они нашли Лежачую Маму в ночь, когда Люк пытался убить их отца. Что бы доктора не сказали о причине смерти, они ошибутся: ее отняли страх и разбитое сердце. Страх перед койотами, собирающимися в лесах и выжидающими, привлеченными запахом паники. Она чувствовала их, зная задолго до того, как они поехали искать девчонку, что уже поздно и конец близок. Наверное, когда Люк их предал, к ней спустились ангелы и рассказали, что случилось у Веллмана, что пытался сделать ее любимый сын.

Она умерла в одиночестве и крича.

Аарон нашел ее с лицом, застывшим в ужасе; мертвые глаза вылезли из глазниц, длинный язык лежал синий на обмякшем подбородке. Вонь в комнате стояла ужасная – хуже, чем при жизни, из-за чего ему впервые за многие годы захотелось открыть окно. Но его заело; в щелях затвердела какая-то жирная бурая слизь, так что в итоге пришлось снять рубашку, обернуть кулак и разбить стекло.

Пока он убирал испражнения матери, которые залили кровать, когда тело перестало функционировать, он думал о том, что его брат сделал с Папой – с ними всеми. Вспомнил отвагу Папы. А может, он остался стоять, когда Люк пытался его раздавить, из-за той же ошибочной убежденности в вере сына, которой придерживался и сейчас? Так или иначе, он выстрелил Люку в горло, отчего тот дернул руль вправо от Папы, задев его капотом и ударив по колену. Когда стало ясно, как далеко зашло осквернение брата, Аарон пожалел, что пуля лишь оцарапала Люка. Лучше бы его совсем убило.

Папа сжал руки Аарона и Джошуа.

– А теперь, – сказал он, – крайняя молитва перед войной.

Аарон подождал, пока все склонят головы, и бросил быстрый взгляд на Люка. Наклонился к нему так, что коснулся губами уха.

– Если не станешь как прежде, – прошептал он, – порешу тебя, как нашу сестру-блудницу.

– Аарон, – упрекнул Папа и дернул за руку.

– Да, пап.

Они начали молиться, и в следующий раз, когда Аарон поднял взгляд, он обнаружил, что Люк пялится уже не в стену, а на него – пустыми и бездушными глазами.

Почти четыре часа спустя после того, как он оставил Луизу умирать на скамейке в парке, Пит прибыл на Редвуд-лейн – длинную, окаймленную деревьями улицу, мокрую после недавнего дождя. Он пропустил поворот, что ему сказал искать пожилой человек, к которому он обратился за помощью, и в итоге сделал крюк почти в три мили, прежде чем вернуться назад.