Шимун Врочек - 13 монстров (сборник)

Гоша почесал затылок:

– А я слышал, что двойняшки эти сами во двор вышли, к детоубийцам. Так это и происходит. Идешь будто против своей воли.

– Когда спишь с ватой в ушах, закутанный с головой, – никуда ты против своей воли не выйдешь. Легенды, Гоша, на то и легенды, чтобы объяснять нам, как и что надо делать, – Вовка повторил слово в слово то, что говорила ему мать. Добавил: – Поэтому знаешь что? Давай-ка сваливать по домам, пока не случилось ничего.

Вдвоем они подняли велосипед, осмотрели и обнаружили, что порвалась цепь.

– Блеск, – заключил Гоша уныло. – Придется тащиться пешком. Как специально.

Где-то рядом скрипнула калитка. Гоша и Вовка оглянулись, увидели мужичка с большим испуганным лицом, застывшего у забора.

– Ребят, вы что здесь делаете? – спросил он шепотом. – Почему не дома? Жить надоело?

– Не бойтесь, дядя, – ответил Гоша. – Нам недалеко. Минут пятнадцать. Скоро дойдем.

– Детоубийцы в поселке, – шепнул мужичок. – Вы что, сигнализацию не слышали? Не дойдете.

– Сигналку? – недоверчиво переспросил Гоша. – Не-а. А она вообще работает?..

В конце улицы вдруг мигнул и погас свет. Две ровные белые полоски разрезали ночь. Ветер донес звук двигателя – неторопливый и размеренный.

Вовка почувствовал, как похолодело в животе.

Вот и доигрались. Мусорная свалка, двадцать километров, быстро домчим, ага. Сразу вспомнились страшилки о пропавших детях и апокалипсисе. Семь лет назад он был еще слишком мал, чтобы верить в происходящее. А сейчас? Сейчас он уже достаточно взрослый, чтобы угодить в лапы детоубийц.

Гоша бросился к мужичику, но тот юркнул за забор и с грохотом закрыл калитку.

– Открой, падла! – Гоша забарабанил ногами по калитке.

– Бегите, ребята! – пискнул из-за забора мужичок. – Если успеете!

Было слышно, как он бежит сам куда-то в глубь двора, закрывает дверь, лязгает замками.

Вспыхнули еще одни фары, бледно-желтый свет рассек улицу. Взвизгнул мотор, свет задрожал, воздух наполнился ревом и шумом.

Секунда-вторая. Гоша бросился бежать по улице в темноту, но темноты уже не было, все вокруг заполнил свет фар.

Он завораживал.

Четыре луча скрестились на Вовке, а он стоял в оцепенении, разглядывая пыль, беснующуюся в бледном свете. Вовка видел корпус легкового автомобиля, блестящий, намытый. А с другой стороны стоял грузовичок. Он видел рисунки такого грузовичка в самодельных блокнотах и книгах. Раньше в таких авто перевозили людей. Пассажирская «Газель», что ли?

Главная тема маминой сказки: если ночью видишь автомобиль с зажженными фарами – зажмурься и беги. Потому что во все старые автомобили на свете вселилось нечто. Пришельцы, или вроде того. Монстры. Никто не знает наверняка. Автомобили не ожили, как в старых страшных историях, а обрели хозяев внутри. Тварей, глаза которым заменяли фары. И теперь эти твари живут в старых автомобилях и делают новые автомобили на огромных заводах за холмами – для себя и своих детей. А еще они время от времени приезжают за людьми.

Мысли крутились в голове медленные и вялые. Взгляд ощупывал автомобили будто нехотя. Вовка чувствовал, что тело ему не подчиняется, руки и ноги сделались будто не его, а сознание наполняется теплотой света. Такого света Вовка никогда не видел. К нему хотелось идти. Хотелось, знаете ли, дотронуться. Зачем жмуриться? И так ведь хорошо…

Хлопнула дверца. Вовка увидел детоубийцу и сразу узнал его. Фотографии висели в каждой школе и давно уже поистрепались от времени.

«Если вы увидели этого человека – немедленно бегите!»

Его нельзя было убить. Но от него можно было убежать – если только ты не пацан, оказавшийся поздней ночью там, где неположено.

Вовка хотел закричать, но не смог.

Нельзя смотреть на этот бледно-желтоватый свет. Нельзя превращаться в моль.

– Там еще один куда-то умчался, – сказал человек из-за спины. Вовка его не видел.

Детоубийца не ответил. Он открыл капот.

Вовка тяжело осел на землю: хотел прикоснуться лицом к свету. Погрузиться в него. Нырнуть.

Свет коснулся его щек и губ, дотронулся до век. Кто-то взял Вовку под мышки и потащил к машине. Фары становились ближе. Еще ближе. Вовка улыбнулся. Он не понял, почему все боялись детоубийцу. С ним было хорошо, тепло и светло. У него был свет.

Вовку подняли за руки и за ноги, свет растворился. Вовка увидел, что скрывается под капотом. Внутри, вместо двигателя, сидело нечто. Крохотное, мерзкое, влажное, с большой шишковатой головой и тонкими жгутиками плоти, тянущимися от глазниц к фарам изнутри. А еще у этого нечто был огромный рот на всю спину. С множеством двигающихся зубов. С губ капала вязкая жидкость. Плоть вокруг рта морщилась и натягивалась.

Вправо-влево. Вверх-вниз. Вправо-влево. Вверх-вниз.

Вовка вспомнил: они жрут детей. Приезжают и набивают желудки до отвала. А взамен дают электричество, чистую воду и воздух. Швыряют мнимые блага цивилизации, чтобы только плодились и размножались. Дают право на жизнь.

Кто-то помогает им, кто-то сопротивляется, но большинство давно свыклось и живет от года к году в надежде, что следующий ребенок будет не из их семьи.

Вовка закричал. Это все, что он мог сделать сейчас. Нечто в капоте автомобиля задрожало от возбуждения и раскрыло пасть шире. Вовку швырнули вниз и захлопнули крышку.

Вовка кричал, пока его плоть и кости стремительно перемалывали сотни мелких зубов. Потом кричать стало нечем.

Гоша бежал, не разбирая дороги. Ныла разбитая коленка, но сейчас было не до нее.

Кругом – темнота. Будто кто-то специально приглушил свет фонарей, погасил огни в окнах и во дворах. А еще наступила тишина, какая бывает только глубокой ночью.

– Помогите! – заорал Гоша на какой-то узкой улочке, но ему, конечно же, никто не ответил.

Поскользнулся на мягкой влажной гальке, едва не упал, подбежал к каким-то воротам, заколотил в них руками и ногами. За воротами был виден двор, где стоял трехколесный велосипед, валялись игрушки. На пороге обронили книжку, и ветер шевелил ее листы.

– Помогите! Пожалуйста!

Никто никогда не выйдет. Его родители тоже не выходили семь лет назад – да и раньше, до Гошиного рождения. Они затыкали уши берушами и укладывались спать. Это две стороны медали жизни.

Ночь с берушами – одна сторона. Перепуганный подросток на улице – вторая.

Послышался далекий крик, который заглушил рев мотора. Рев этот взвился в ночное небо, некоторое время разрывал тишину, а потом резко сошел на нет вместе с криком.

…а ведь твари могли насытиться и одним.

Радостная, обнадеживающая и до мерзости противная мысль.

Вдруг им хватит Вовки? Он был не худым, нормальным таким парнем. Может быть, нажрутся? А потом когда приедут? Еще лет через пять? Мама, мамочка, каждую осень, каждую ночь – в уши беруши, под кровать и спать. Никаких мусорных свалок, поездок по ночам. Никогда!