Клайв Баркер - Тьма

Дверь открывалась.

Почему так медленно – как в ее снах? Почему она вообще открывается?

Дверь наконец распахнулась, и Джесси пришлось прищуриться. Изнутри лился ослепительно яркий свет.

На пороге стоял человек-в-форме-груши и улыбался ей.

– Я, – начала Джесси, – я… я…

– А вот и она, – произнес человек-в-форме-груши своим пронзительным голосом.

– Чего ты от меня хочешь? – выпалила девушка.

– Я знал, что она придет, – сказал он так, словно Джесси здесь не было. – Я знал, что она придет за моими вещами.

– Нет!

Ей так хотелось убежать, но ноги перестали повиноваться.

– Можешь зайти, – сказал человек-в-форме-груши.

Он поднял руку и протянул ее к лицу Джесси. Пять толстых белых червей, извиваясь, проползли по щеке. От пальцев-червей пахло сырными палочками. Его мизинец коснулся уха девушки и попытался заползти внутрь. Она увидела, что вторая рука пришла в движение только после того, как он схватил ее за предплечье и потянул к себе. Джесси взвизгнула.

– Зайди и взгляни на мои вещи. Ты должна. Ты знаешь, что должна.

Каким-то непостижимым образом она оказалась внутри, и дверь захлопнулась у нее за спиной – теперь девушка находилась наедине с человеком-в-форме-груши.

Джесси попыталась взять себя в руки. Мне нечего бояться, повторила она свое заклинание.

«Нечего бояться… нечего бояться… что он может мне сделать… что он может сделать?»

Отвратительный сладковатый запах ударил Джесси в ноздри. Четыре голые электрические лампочки свисали прямо с низкого потолка. У противоположной стены стоял карточный столик на трех ножках, роль четвертой выполнял сломанный телевизор, из разбитого экрана торчали провода. На столике стояла большая миска с сырными палочками. Джесси отвернулась, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Она попыталась отступить на шаг, но задела ногой за пластиковую бутылку от кока-колы и едва не упала, но человек-в-форме-груши подхватил ее своей мягкой влажной рукой и помог удержаться на ногах.

Джесси поспешно высвободилась. Ее правая рука нырнула в сумочку и ухватилась за рукоять ножа. Девушка сразу же почувствовала себя лучше, сильнее. За заколоченным окном разговаривали Дональд и Анжела, звук их голосов успокоил ее. Джесси попыталась собрать все свое мужество.

– Как ты можешь жить в таких условиях? – спросила она. – Быть может, тебе нужна помощь, чтобы навести в комнате порядок? Ты болен? – Она с большим трудом заставляла себя произнести эти слова.

– Болен, – повторил человек-в-форме-груши. – Тебе сказали, что я болен? Тебя обманули. Обо мне все время лгут. Кто-то должен заставить их остановиться.

Если бы он только перестал улыбаться! У него такие мокрые губы. И он все время улыбается.

– Я знал, что ты придешь. Вот. Это для тебя. – Он вытащил из кармана сырную палочку и протянул ее Джесси.

– Нет. – Девушка покачала головой. – Я не голодна. – И тут Джесси поняла, что говорит неправду. Ей безумно захотелось есть. Она обнаружила, что не может отвести глаз от толстой сырной палочки у него в руке. – Нет, – повторила она, но теперь ее голос прозвучал едва слышно.

Ее рот открылся, словно сам собой. Она ощутила вкус сырной палочки на языке, острый вкус сыра и сладость. Палочка захрустела у нее на зубах. Джесси проглотила угощение и слизнула оранжевые комочки с нижней губы. Ей хотелось еще.

– Я знал, что это ты, – продолжал человек-в-форме-груши. – Теперь твои вещи станут моими.

Джесси смотрела на него. Все происходило как в ее ночном кошмаре. Человек-в-форме-груши поднял руку и принялся расстегивать маленькие пластмассовые пуговицы своей рубашки, а затем сбросил ее. Под рубашкой оказалась желтая майка с огромными темными пятнами под мышками. Он снял майку, бросил на пол и приблизился к Джесси. Тяжелая белая грудь медленно колыхалась совсем рядом, справа виднелся синий след пасты. Темный маленький язык-выскользнул, из губ. Толстые белые пальцы расстегивали ремешок брюк, как отряд танцующих слизней.

– Это для тебя, – сказал он.

Костяшки пальцев Джесси, сжимавшие рукоять ножа, побелели.

– Прекрати, – хрипло выдохнула она.

Брюки упали на пол.

Это невозможно выдержать! Все, хватит. Хватит. Она вытащила нож из сумки и подняла его над головой.

– Прекрати!

– Ага! – сказал человек-в-форме-груши. – Вот оно!

Девушка ударила его ножом. Клинок вошел в его тело по рукоять, погрузившись в мягкую жирную белую плоть. Джесси повела его вниз, оставляя огромную рану. Человек-в-форме-груши продолжал улыбаться. Ни капли крови, бледное мертвое мясо.

Он подошел еще ближе, и Джесси вновь замахнулась. На сей раз он поднял руку и отвел клинок в сторону. Нож воткнулся ему в шею. Его мертвые белые руки тянулись к ней. Джесси толкнула его в грудь, и одна ее ладонь погрузилась в его тело, словно оно было сделано из мокрого гнилого хлеба.

– Ах, – сказал он, – ах-ах-ах.

Джесси открыла рот, чтобы закричать, и человек-в-форме-груши прижал свои мокрые толстые губы к ее губам и проглотил ее крик. Его бледные глаза пили Джесси. Она ощутила, как его язык метнулся вперед, круглый и маслянистый, – и вот он уже погружается в нее.

Она тонула в море мягкой влажной плоти.

Джесси пришла в себя, услышав, как закрывается дверь. Негромкий щелчок, язычок замка скользнул на место, но этого оказалось достаточно. Девушка открыла глаза и с трудом села. Снаружи доносился смех. Они смеялись над ней. Смех был едва слышным, далеким, но она знала, что смеются над ней.

Ее рука коснулась бедра. Джесси пошевелила пальцами, и они задвигались, точно пять толстых червей. Под ногтями застряло что-то мягкое и желтое. Она закрыла глаза и провела рукой по своему телу, ощутив его изгибы и толщину. Стоило нажать посильнее, и мягкая плоть послушно поддавалась.

Девушка неловко поднялась на ноги. На полу валялась разбросанная одежда. Она подняла ее и медленно оделась. Ее сумка лежала у двери; она взяла ее, засунула под мышку, да, сумка ей пригодится. Джесси толкнула дверь и вышла на улицу. Уже стемнело. Она услышала голоса.

– … были совершенно правы, – говорила женщина, – я не могу поверить, что была такой глупой. В нем нет ничего зловещего, действительно, он просто жалок. Дональд, прямо не знаю, как тебя благодарить.

Джесси вышла из-за крыльца и остановилась. Как ужасно болят ступни!

Анжела, Дональд и стройная хорошенькая женщина в голубых джинсах и рубашке смотрели на нее.

– Вернись, – сказала она, и ее голос прозвучал визгливо. – Отдай их мне. Ты взяла их, ты взяла мои вещи. Ты должна вернуть их.

Женщина рассмеялась, и ее смех был подобен стуку кубиков льда в бокале с кока-колой.

– Ты уже более чем достаточно приставал к Джесси, – сказал Дональд.