Кристина Старк - Стигмалион

– Хорошо, – кивнула я.

Я готова ждать столько, сколько нужно. Время не столь большая цена за столь желанный дар.

Потом мы целовались в машине на парковке, погасив огни. Мы касались друг друга и наслаждались тем, чего никогда не могли себе позволить. Два бедняка, обезумевшие от голода и нищеты и внезапно выигравшие целое состояние, – это были мы. Два ребенка, на чьей улице перевернулся грузовик с леденцами, – это были мы. Две птицы, сумевшие выбраться из железной клетки и взмыть под небеса, – это были мы…

– Все, теперь беги спать, – сказал мне Вильям на прощание, проводив до дверей. – Думаю, Бекки этим вечером снова сбежит к бойфренду, придешь ко мне?

– Только если ты скажешь что-нибудь по-норвежски.

– Нет, это прозвучит слишком сексуально, а у тебя и так выдержки кот наплакал, – расхохотался он.

– Пожалуйста!

– Du gjør meg gal [13].

– Ох… Еще!

– Du er alt jeg vil ha [14].

– О господи, я сейчас снова кончу…

Вильям рассмеялся и прижал меня к двери.

– Ну тогда jeg vil at du skal være min [15]. И надеюсь, тебе было хорошо.

– И чего ты мне тут наговорил?

– Что Клара у Карла украла кораллы.

– Так я и поверила!

Вильям прижал меня к стене, покрывая мое лицо поцелуями. Я уже знала, что не буду умываться весь грядущий день. Мне не хотелось смывать с себя его нежность.

Эйфория, ярче которой только сверхновые звезды. Счастье, огромней которого только планеты. Блаженство, сильнее которого только тропический шторм. И все это внутри меня. Как мало нужно, чтобы вдруг столкнулись планеты и нарушились созвездия: всего один человек.

Я лежала в кровати и чувствовала себя особенной частью мироздания. Частицей, которая перестала быть частью хаоса и стала частью гармонии, частью высшего порядка.

Мое тело, которое было обречено умереть нетронутым, которое не знало ничего более порочного, чем трение белья, вдруг познало себя в новом перевоплощении. Кожа словно стала мягче, грудь – больше, губы – розовее: все изменилось, все обрело смысл. Я обрела смысл!

Только бы счастье не свело меня с ума, только бы я перестала писать стихи и слать их ему в эсэмэсках, только бы он не понял, как глубоко я увязла всего за одну ночь.

«Окей, френды. Сегодня у меня для вас немного стихов:

Комментарии (345):

«Господи Боже!»

«Давай, девочка, мы верим в тебя!»

«Ты нашла лекарство или совместимого человека?»

«Лори, он совместим с тобой как Сейдж?! Мишель»

«Похоже, и то, и другое в одном флаконе:)»

«Мамочки, я так за тебя рада!»

«Вот видишь, нужно просто верить и ждать!»

«Надеюсь, вы предохраняетесь! Крейг» [огромный подмигивающий смайл]

Утром Вильям уехал раньше меня. В университете я не встретила ни его, ни Айви. На обеде их не было за столом. Были Ричи, Адам и подруги Айви.

Как бы я хотела, чтобы он пришел в кафе, сел один в стороне и посылал мне заговорщицкие улыбки из дальнего угла через весь зал. И они бы летели ко мне, как бабочки, и оседали на лице. А еще лучше – подошел бы ко мне и поцеловал у всех на глазах.

Но он так и не явился.

Мы договорились, что он позвонит, как только объяснится с Айви, но он не выходил на связь весь день. Вечером я все-таки набрала его номер, но он не взял трубку. Тогда я поднялась на этаж выше и разбила костяшки пальцев о дверь его квартиры, но мне так никто и не открыл.

Преисполненная предчувствия надвигающейся катастрофы, я вернулась к себе и позвонила Вибеке.

– Бекс, я бы хотела увидеть твоего брата, ты не знаешь, где его найти? – прямо спросила я, слыша стук собственного сердца громче, чем свой голос.

– Лори, привет, – пробормотала она. – Да, я знаю, где он… Но вряд ли сейчас подходящее время… Тут такое…

– Что случилось?

– Ты не слышала ничего такого в универе?

– Н-нет… Бекки! Говори!

– Айви изнасиловали прошлой ночью на какой-то вечеринке, где она была без Вильяма. И очень жестоко избили. Она в госпитале Святого Винсента. Он там же…

Я зажала рот ладонью, чувствуя, как земля резко уходит из-под ног, а я продолжаю беспомощно болтаться в пространстве, словно подвешенная на ниточках.

– Насколько все плохо?

– Очень плохо. Я была там сегодня тоже. На ней места живого нет…

– Боже… а как он?

– В шоке и ярости. Думаю, будет там ночевать…

Теперь это уже не предчувствие надвигающейся катастрофы, а сама она: грозовое небо, бегущие по нему белые вены молний, дрожащая земля, пепел, запах озона и гари.

Я еще раз набрала Вильяма – автоответчик. Набрала снова, и снова, и снова… Потом позвонила в госпиталь и спросила, можно ли мне проведать друга прямо сейчас. Услужливый голос на том конце сказал, что приемные часы с двух до девяти. У меня оставалось полчаса времени, чтобы успеть добраться до госпиталя.

Я увидела Вильяма у дверей ее палаты. Он не присел на скамью, а бродил перед дверью, не находя себе места. Я наконец нашла его, но катастрофа уже произошла: пепла насыпало по колено, а запах гари стал просто удушающим. Вильям смотрел в пол и заметил меня только тогда, когда я подошла к нему и молча обняла. Он обнял меня в ответ, но его руки не задержались на моем теле, не нырнули в волосы, и – самое страшное – он не поцеловал меня…

– Лори… я должен был позвонить, но, боюсь, потерял счет времени, – сказал он таким голосом, словно не говорил сто лет и теперь отчаянно пытался вспомнить, как это делается.

– Ничего не объясняй. Как она?

Вильям не смог ничего ответить. Его просто трясло. То ли от недосыпа, то ли от ярости, то ли от боли. То ли от всего сразу. Я положила руки ему на плечи и с мольбой заглянула в глаза:

– Вильям, скажи только одно: ведь ты не жалеешь о том, что случилось вчера? Ведь не жалеешь?

Его глаза говорили, что не жалеет. Не может жалеть. Что это просто невозможно, чтобы он жалел! Но вслух он ничего не сказал. И это молчание подбило меня, как дробь сбивает на стремительном лету дикую птицу.

– Что ж, тогда прости, что… отвлекла тебя вчера от безумно важных дел и не менее важных отношений, – саркастически улыбнулась я, роняя руки и отступая от него.