Дэн Симмонс - Темная игра смерти [Литрес]

– Двадцать седьмое декабря.

Сол закрыл глаза от внезапно накатившего на него приступа головокружения. Значит, потеряна неделя. Но ему казалось, что прошла вечность. Нестерпимая боль пронзила левую руку и плечо. Оглядев себя, он увидел, что одет в чужой темный костюм, белую рубашку и галстук. Сол снял очки. Стекла были подобраны правильно, однако оправа новая. Он внимательно рассмотрел пассажиров вертолета. Из всех он знал только Хейнса.

– Вы работаете на Колбена, – медленно проговорил Сол. Агент не ответил, и он продолжил: – Вы ездили в Чарлстон убедиться, что местная полиция так и не догадалась, что же произошло на самом деле. И вы забрали из морга альбом с вырезками Нины Дрейтон.

– Пристегните ремень, – откликнулся Хейнс. – Мы сейчас будем садиться.

Ничего прекраснее Сол еще не видел в своей жизни. Сначала он решил, что это коммерческий океанский лайнер, расцвеченный огнями и сияющий белизной на фоне темно-зеленых вод, но по мере того, как вертолет приближался к яркому оранжевому кресту на палубе, понял, что это частная яхта, элегантная, изящная, длиной чуть ли не с футбольное поле. В свете регулировочных прожекторов вертолет мягко опустился на палубу. Четверо пассажиров вышли из салона, не дожидаясь, пока утихнут двигатели. Когда они отошли от вертолета и смогли выпрямиться, Хейнс отстегнул наручники и засунул их в карман своего пальто. Сол потер запястье чуть ниже вытатуированных синих цифр.

К ним тут же подошли несколько членов экипажа в белых кителях.

– Сюда.

И процессия двинулась вверх по направлению к широкому проходу. Ноги у Сола подгибались, хотя судно стояло неподвижно, и Хейнсу дважды пришлось поддержать его. Сол вдыхал теплый, влажный тропический воздух, насыщенный приглушенными ароматами джунглей, и заглядывал через открытые двери в полутьму кают, кабинетов и баров, мимо которых они проходили. Полы везде были устланы коврами, стены обиты деревом, искусно выполненные интерьеры украшены медью и золотом. Яхта выглядела как плавучий пятизвездочный отель.

Они поднялись на лифте в отдельную каюту с балконом, который скорее представлял собой крыло ходового мостика. В каюте сидел мужчина в белоснежном пиджаке, держа в холеной руке высокий бокал. За его спиной, возможно в миле от яхты, виднелся остров. Пальмы и другую разнообразную тропическую растительность освещали сотни японских фонариков, дорожки были обозначены белыми огнями, а длинный пляж заливали десятки прожекторов, и над всем этим в вертикальных лучах подсветки высился огромный замок, будто декорация из какого-то исторического фильма.

– Вы меня знаете? – осведомился мужчина, сидевший в шезлонге.

Сол прищурился:

– Это что, реклама потребительских кредитов?

Хейнс подсек Сола сзади под колени, и тот повалился на пол.

– Можете оставить нас, Ричард.

Когда вся группа сопровождающих во главе с Хейнсом вышла, Сол, преодолевая боль, поднялся на ноги.

– Вы знаете, кто я такой?

– Вы – К. Арнольд Барент, – ответил Сол. – Как расшифровывается К., кажется, никто не знает.

– Кристиан, – улыбнулся Барент. – Мой отец был очень верующим человеком. Но в то же время он не был лишен чувства юмора. – Барент указал на соседнее кресло. – Садитесь, пожалуйста, доктор Ласки.

– Я не хочу. – Сол отошел к перилам балкона или мостика. Тридцатью футами ниже плескалась вода. Крепко сжав руками перила, он посмотрел на Барента. – А вы не рискуете, оставаясь со мной наедине?

– Нет, доктор Ласки, – произнес Барент. – Я никогда не рискую.

Сол кивнул в сторону замка, сиявшего во тьме:

– Это ваш?

– Нашей организации. – Барент сделал глоток из бокала. – Вы догадываетесь, почему вы здесь, доктор Ласки?

Сол поправил очки.

– Мистер Барент, я даже не знаю, что вы имеете в виду под словом «здесь». Я вообще не понимаю, почему до сих пор жив.

– Ваше второе замечание весьма уместно, – признал он. – Полагаю, ваш организм уже в достаточной степени освободился от… э-э-э… транквилизаторов, чтобы вы оказались в состоянии прийти к каким-то выводам на этот счет.

Сол сжал губы. Он ощутил, насколько в действительности ослаб от недоедания и обезвоживания. Вероятно, потребуются недели, чтобы окончательно избавиться от последствий наркотического воздействия.

– Наверное, вы полагаете, что я укажу вам путь к оберсту? – спросил он.

Барент рассмеялся:

– К оберсту! Как забавно. Видимо, вы называете его так, исходя из ваших… э-э-э… странных взаимоотношений. Скажите мне, доктор Ласки, неужели лагеря были так ужасны, как об этом рассказывают средства массовой информации? Я всегда подозревал, что они пытаются, может бессознательно, слегка усугубить реальную картину, чтобы как-то избавиться от чувства вины.

Сол пристально посмотрел на собеседника, вбирая в себя все подробности его облика – безупречный загар, шелковый пиджак, мягкие туфли от Гуччи, аметистовое кольцо на мизинце… Ему не хотелось отвечать.

– Ну, не важно, – продолжил Барент. – Конечно, вы правы. Вы до сих пор живы только потому, что являетесь посланником мистера Бордена, а нам бы очень хотелось побеседовать с этим джентльменом.

– Я не посланник, – резко сказал Сол.

Барент махнул рукой с ухоженными ногтями.

– Ну, тогда само послание, – поправился он. – Разница небольшая.

Раздались звуки гонгов, яхта начала разворачиваться и набирать обороты, словно намереваясь обойти остров. Сол увидел, как пристань озарилась ртутными лампами.

– Мы бы хотели, чтобы вы кое-что передали мистеру Бордену, – продолжил Барент.

– Боюсь, у меня не будет возможности сделать это, пока вы накачиваете меня наркотиками и держите в стальной камере. – Впервые с момента взрыва у Сола забрезжила какая-то надежда.

– Очень справедливое замечание, – согласился Барент. – Мы проследим, чтобы у вас появилась возможность встретиться с ним там, где… э-э-э… он сам захочет.

– Вам известно местонахождение Уильяма Бордена? – удивился Сол.

– Мы знаем, где он решил действовать.

– Если я встречусь с ним, то убью его.

Барент тихо рассмеялся. У него были идеальные зубы.

– Очень сомневаюсь, доктор Ласки. И тем не менее мы будем благодарны, если вы передадите ему наше послание.

Сол глубоко вдохнул морской воздух. Он не понимал, зачем он нужен этим людям в качестве посыльного, не знал, почему ему позволяют руководствоваться собственной волей, и не мог представить, что с ним случится, когда поручение будет выполнено. Голова у него кружилась от слабости и наркотиков, он едва держался на ногах.

– Что же ему надо передать?

– Скажите Вилли Бордену, что Клуб будет очень рад, если он согласится занять вакантное место в его комитете по выбору членов.