Дэн Симмонс - Темная игра смерти [Литрес]

Несмотря на все это, Тони Хэрод никогда еще не видел воочию настоящую жертву убийства. Единственные трупы, рядом с которыми ему когда-либо доводилось находиться, были тела матери и тетушки Миры в гробах, притом что его окружало пространство похоронного бюро, а также другие скорбящие. Он потерял свою мать, когда ему было девять лет, а тетю Миру – в тринадцать. Никто никогда не говорил ему о смерти отца.

И вот теперь Хэрод застыл как вкопанный возле этих незнакомых трупов. В одного из них стреляли раз пять или шесть, у другого было вырвано горло. Хэрода поразило огромное количество крови, словно чересчур усердный режиссер залил всю съемочную площадку ведрами красной краски. Глядя на эти тела и на отпечатки в снегу, он попытался представить, что же тут случилось. Не так давно в тридцати метрах от дома приземлился вертолет. Эти двое вышли из него в своих черных, начищенных до блеска ботинках, пригодных разве что для прогулок по асфальту, и подошли к дверям. Там, на площадке перед домом, они начали драться. Наверное, тот, что поменьше ростом, который теперь лежал, уткнувшись лицом в снег, вдруг повернулся и кинулся на своего партнера, пустив в ход зубы и ногти. Второй отступил – Хэрод видел следы каблуков на снегу, – затем поднял свой «люгер» и несколько раз выстрелил. Коротышка продолжал наседать, возможно, даже после того, как получил пулю в лицо, – на правой щеке видны были две рваные опаленные дыры, а между оскаленными зубами застряли куски человеческого мяса. Высокий еще отступил, шатаясь, на несколько шагов, когда первый уже лежал. Потом, словно до него только дошло, что у него вырвана половина горла, перегрызена артерия и из нее на холодный снег брызжет кровь, рухнул, перекатился на спину и умер, неподвижно глядя на полосу хвойного леса, в котором несколько часов спустя появятся Хэрод и Мария Чэнь. Рука человека без горла приподнялась, да так и застыла в трупном окоченении. Хэрод знал, что ригор мортис начинается и заканчивается через определенное количество часов после смерти, но он не мог вспомнить, через сколько именно. Да это было и не важно. Он представил себе, как эти двое, бывшие сообщниками, вместе вышли из вертолета и вместе погибли, но по отпечаткам на снегу невозможно было полностью восстановить картину происшедшего. Еще один ряд следов указывал, что из дома вышли несколько человек и улетели на вертолете. Что это был за вертолет, кто им управлял и куда он направился, тоже было неясно.

– Тони, – тихо позвала Мария Чэнь.

– Сейчас.

Хэрод повернулся, шатаясь, отошел от забрызганной кровью площадки, и его стошнило. Во рту снова возник вкус кофе и толстой немецкой сосиски, съеденной за завтраком. Он зачерпнул пригоршню чистого снега, вытер им рот и, обойдя трупы, подошел к Марии Чэнь, стоявшей на ступенях крыльца.

– Дверь не заперта, – прошептала она.

Сквозь стекло видны были только шторы. Снег пошел еще сильнее, хлопья скрыли даже деревья, стоявшие всего метрах в шестидесяти. Хэрод кивнул и глубоко вдохнул.

– Пойди возьми пистолет того парня, – сказал он. – И проверь, нет ли у них документов.

Мария Чэнь глянула на Хэрода и молча двинулась к трупам. Ей пришлось силой высвободить пистолет из руки, мертвой хваткой вцепившейся в рукоятку. Водительские права одного из убитых лежали в его бумажнике, паспорт и кошелек второго оказались в кармане пальто. Марии Чэнь пришлось перевернуть оба трупа, прежде чем она нашла документы. Когда она вернулась к крыльцу, ее голубой свитер и куртка на гусином пуху были порядком перепачканы чужой кровью, которую она стала оттирать снегом.

Хэрод быстро просмотрел бумажники и документы убитых. Того, что покрупнее, звали Фрэнк Ли, его международные водительские права были выданы три года назад в Майами. Второй – Эллис Роберт Слоун являлся тридцатидвухлетним жителем Нью-Йорка, визы и штампы в паспорте были действительны для Западной Германии, Бельгии и Австрии. Кроме документов, при них оказалось восемьсот американских долларов и шестьсот немецких марок. Хэрод покачал головой и отшвырнул бумажники. Он не узнал ничего существенного, понимая, что всего лишь тянет время, откладывает момент, когда придется войти в дом.

– Иди за мной, – велел он Марии и открыл дверь.

Особняк был огромным, холодным, темным и пустым, – во всяком случае, Тони горячо на это надеялся. Ему больше не хотелось разговаривать с Вилли. Он знал, что если ему доведется встретиться со своим старым голливудским наставником, то первым его желанием будет разрядить всю обойму в голову Бордена. Если, конечно, Вилли ему позволит. Тони не питал никаких иллюзий на этот счет. Он мог рассказывать Баренту и остальным про то, как иссякает Способность Вилли, мог даже сам частично верить в это, но глубоко в душе он знал, что Вилли Борден, если понадобится, сломит его за десять секунд. Этот старый сукин сын был просто монстром. Хэрод пожалел, что приехал в Германию; не надо было соваться сюда и идти на поводу у членов Клуба, заставивших его связываться с Вилли.

– Приготовься, – прошептал он, почему-то волнуясь как идиот, и вошел первым вглубь этого огромного дома.

Они двигались из комнаты в комнату, и везде мебель была аккуратно укрыта белыми чехлами. Хэрод уже видел такое в фильмах, как и те трупы у дома, но в действительности все это порядком действовало на нервы. Он скоро заметил, что тычет пистолетом в каждое зачехленное кресло или торшер, ожидая, что они вот-вот зашевелятся и зашагают к нему, наподобие той фигуры в простынях из первого фильма Карпентера.

Холл с выложенным черно-белыми плитами полом был огромен и пуст. Хэрод и Мария Чэнь передвигались тихо, и все равно их шаги отдавались легким эхом. Хэрод ощущал себя полным болваном в этих дурацких лыжных ботинках с квадратными носами. Мария Чэнь спокойно следовала за ним, держа испачканный кровью «люггер» у бедра. На ее лице не было и намека на волнение, словно она бродила по голливудскому дому Хэрода в поисках запропастившегося куда-то журнала.

Им понадобилось минут пятнадцать, дабы убедиться, что на первом этаже и в огромном гулком подвале никого нет. Чувствовалось, что особняк покинут, и, если бы не трупы снаружи, Хэрод мог бы поклясться, что здесь уже много лет никого не было.

– Пошли наверх. – Он все еще держал пистолет на уровне груди, костяшки пальцев у него побелели.

В западном крыле было темно и холодно, здесь вообще отсутствовала мебель, но, когда они вошли в коридор, ведущий в восточное крыло, оба замерли. Поначалу им показалось, что коридор преграждает огромная пластина волнистого льда, и Хэроду невольно вспомнилась сцена возвращения доктора Живаго и Лары на дачу, искореженную зимой. Но потом он осторожно двинулся вперед и понял, что слабый свет проникал сквозь завесу из тонкой полупрозрачной пленки, свисающей с потолка и прикрепленной с одной стороны к стене. Метра через два они наткнулись еще на один такой же барьер и догадались, что пленка служит для теплоизоляции восточного крыла. В коридоре было темно, но из нескольких распахнутых дверей по его сторонам проникал бледный свет. Хэрод кивнул Марии Чэнь и крадучись двинулся вперед, широко расставляя ноги и держа пистолет в обеих руках. Он резко сворачивал в дверные проемы, готовый немедленно выстрелить, в голове у него проносились сюжеты знаменитых детективов. Мария Чэнь стояла в начале коридора и наблюдала.