Дэн Симмонс - Темная игра смерти [Литрес]

Когда я пытаюсь вспомнить те часы и дни после нашей последней встречи в Чарлстоне, первое, что я ощущаю, – это восторг, бодрость вернувшейся молодости. Я думала тогда, что самое худшее уже позади.

Как глупо было так думать.

Я свободна!

Свободна от Вилли, от Нины, свободна от Игры и всех кошмаров, связанных с ней.

Я выбралась из «Мансарды», когда там царило смятение, и медленно пошла сквозь тишину ночи. Несмотря на всю боль, причиненную мне в тот день, я чувствовала себя моложе, чем когда-либо за многие-многие годы. Свободна! Я шла легко, наслаждаясь темнотой и ночной прохладой. Где-то неподалеку выли сирены, но я не обращала на них внимания.

Подойдя к «зебре» у перекрестка с интенсивным движением, я подождала, пока не загорится зеленый свет. Рядом со мной притормозила длинная машина синего цвета – «крайслер», насколько я понимаю в машинах. Шагнув с тротуара, я постучала в окно автомобиля. Водитель, грузный пожилой человек с остатками волос на затылке, наклонился и подозрительно глянул на меня. Потом он улыбнулся и нажал какую-то кнопку; окно опустилось.

– Что-нибудь случилось, мэм?

Я кивнула и села в машину на удивительно мягкое бархатное сиденье.

– Поехали, – велела я.

Через несколько минут мы уже выезжали из города по шоссе, ведущему в соседний штат. Я говорила лишь тогда, когда нужно было отдать приказания. Держать водителя в своей власти было легко, мне почти не требовалось прилагать усилия. Бодрое чувство вернувшейся молодости принесло с собой уверенность в своих силах, которой я уже давно не ощущала. Откинувшись на спинку сиденья, я смотрела, как мимо проплыли и исчезли огни Чарлстона. Мы уже отъехали от города на несколько миль, и тут водитель закурил сигару. Терпеть не могу сигарного дыма. Он опустил окно и выбросил ее. Я мысленно приказала ему включить кондиционер, и мы все так же молча поехали дальше на северо-запад.

Незадолго до полуночи мы миновали темную полосу болот, куда упал самолет Вилли. Я закрыла глаза и вызвала воспоминания тех ранних дней в Вене: веселье за пивными столиками в садах, освещенных гирляндами желтых лампочек, прогулки поздней ночью вдоль Дуная, возбуждение, которое испытывали тогда мы трое в обществе друг друга, восторг первых осознанных Подпиток. В те далекие годы, когда мы встречались с Вилли в разных столицах, на разных курортах, мне иногда казалось, что я вот-вот влюблюсь в него. Только преданность памяти дорогого Чарльза заставляла меня противиться чувствам по отношению к нашему молодому, блестящему спутнику в ночи.

Открыв глаза, я взглянула на темную стену деревьев и кустарника справа от дороги. Представила себе, как изуродованное тело Вилли валяется где-то там, в грязи, среди насекомых и гадов, и ничего не почувствовала.

В Колумбии мы остановились на заправке. Когда водитель платил за бензин, я взяла его бумажник с сиденья. Там оставалось долларов тридцать, все остальное обычный хлам – визитные карточки и фото. Мне было все равно, как его зовут, я лишь взглянула на водительские права, но не стала запоминать фамилию.

Вести машину – действие почти рефлекторное, мне не приходилось особо напрягаться, чтобы заставлять его делать все, что нужно. Я даже слегка задремала, пока мы ехали по шоссе I-20 мимо Огасты, штат Джорджия. Когда я проснулась, он уже начал что-то бормотать, рассеянно тряся головой, но я сжала тиски, и он вновь устремил взгляд на дорогу прямо перед собой. Я опять закрыла глаза, и передо мной замелькали отраженные огни фар и рефлекторов.

Мы въехали в Атланту в четвертом часу утра. Мне никогда не нравился этот город, в нем не было очарования и элегантности культуры юга, а ныне он расползся во все стороны, превратившись в бесконечную череду промышленных парков и бесформенных новых районов. Мы свернули с шоссе у большого стадиона. Улицы в центре были пустынны. Я велела водителю отвезти меня к банку, который и служил целью моего путешествия, но стеклянный фасад не был освещен. Я почувствовала неприятное разочарование и раздражение. Когда-то мне понравилась идея держать запасные документы для своей новой легенды в ячейке сейфа – откуда мне было знать, что они понадобятся мне в три тридцать утра в воскресенье?

Я пожалела, что во время всех этих бурных событий потеряла сумочку. Карманы моего светло-коричневого плаща были набиты вещами, которые я переложила из своего изодранного и испачканного кровью пальто. В бумажнике по-прежнему лежали ключ от сейфа и кредитная карточка. Я велела водителю несколько раз объехать центр города, но это было явно бесполезно. На большей части перекрестков горели желтые фонари, иногда мимо проезжал полицейский автомобиль.

В центре города, неподалеку от банка, располагалось несколько приличных отелей, но мой непрезентабельный вид, да еще без багажа, не давал возможности искать там пристанища. Я мысленно приказала водителю направиться по скоростному шоссе к пригороду. Минут через сорок мы нашли мотель с вывеской «Свободные места» и подкатили к одному из этих ужасных заведений с названием вроде «Супер-6», «Мотель-8» или тому подобным вздором, словно люди такие кретины, что не запомнят название, если к нему не добавить номер. Я подумала, не послать ли водителя зарегистрироваться, но это было рискованно – он мог вступить в разговор, а я слишком устала, чтобы лишний раз напрягаться. Жаль, конечно, что у меня не хватило времени поработать с ним. В конце концов я причесалась как смогла, заглядывая в зеркальце заднего вида, и направилась ко входу в мотель. За стойкой сидела заспанная женщина, в шортах и заляпанной футболке мерсерского университета. Я заранее придумала, как нас зовут, откуда мы, придумала номер машины, но женщина даже не потрудилась выглянуть наружу, где стоял «крайслер» с работающим мотором. Как и всегда в этих глупых заведениях, она лишь попросила заплатить вперед.

– На одну ночь? – спросила она.

– На две. Мой муж завтра будет целый день отсутствовать. Он коммивояжер, продает кока-колу и поедет на завод. А я хочу…

– Шестьдесят три доллара восемьдесят пять центов, – бросила женщина.

Она дала мне ключ, привязанный к пластинке с номером:

– Двадцать один шестнадцать. Объедете кругом и поставите машину около мусорных ящиков.

Мы сделали, как она велела. Это казалось нелепым, но стоянка была забита машинами, а у дальнего забора стояли даже несколько трейлеров. Я открыла номер ключом и вернулась к машине.

Водитель, сгорбившись, сидел за рулем и дрожал. Лоб его покрылся потом, щеки тряслись – он пытался выскочить из того малого пространства, что я оставила его воле. Я здорово устала, но по-прежнему уверенно держала над ним контроль. Признаться, мне ощутимо не хватало мистера Торна. Уже много лет мне даже не приходилось вслух высказывать свои пожелания – он и так выполнял все беспрекословно. Используя же этого незнакомого грузного человека в «крайслере», можно было дойти до отчаяния – все равно что работать с окалиной, когда привык иметь дело с благородными металлами. Я пребывала в нерешительности. Конечно, были определенные преимущества в том, чтобы держать его при себе до понедельника. Самое главное – автомобиль. Но риск был слишком велик. Его отсутствие уже могли заметить, и полицейские, возможно, ищут его машину. Все это очень осложняло ситуацию, но главное, из-за чего я решилась избавиться от него, была та ужасная усталость, которая навалилась на меня после прежних восторгов. Мне необходимо было поспать, оправиться от потрясений и вчерашнего кошмара. Этого глупого водителя не стоило оставлять без присмотра: он мог выйти из пассивного состояния, пока я буду отдыхать в номере.