Мария Дубинина - Синтар. Остров-убийца

Но кроме Сораты был еще кто-то, кого Генри не видел, но чувствовал всем своим призрачным существом. Тот, от кого хотелось убежать.

– Генри. Генри! Генри, вернись!

Сората звал его, но его теневая проекция не шевелилась. Генри зажмурился, переживая короткий миг падения, и очнулся. В темноте.

– Слава богам! – Сората выдохнул. – Шторм возвращается. И мы остались без электричества. Скажи, что ты увидел?

Все ждали ответа, затаив дыхание.

– Все присутствующие живы, это точно.

– Но это еще не все, да?

– Да. Он здесь.

«В давние времена в одной деревне на острове посреди океана жил могучий заклинатель оммёдзи [9] Оммёдзи – человек, практикующий оммёдо, древнее японское оккультное учение. Оммёдзи обычно занимались тем, что изгоняли злых духов, снимали проклятия и давали предсказания. . Слава о нем гремела до самого Хэйан-Кё и даже император, говорят, уважал его дар. Боги охраняли его, а демоны боялись его силы. Жители деревни приносили ему дары, а взамен просили усмирить шторм, послать много рыбы в их сети и прогнать злых духов, приходящих из леса и выходящих из моря. Так и жили в благоденствие и радости, пока не приглянулась заклинателю девушка, красивая и нежная, как сакура в цвету. Из семьи у нее только отец был, простой рыбак, да младшие братья и сестры. Рады они были сродниться с оммёдзи, назначили день для празднества, начали шить свадебные наряд для невесты.

Но наступили тяжелые времена. Одной весенней ночью, такой темной, что даже лепестков цветущей сакуры было не увидеть во мгле, море у берегов озарилось прекрасным голубым сиянием. Удивленные люди решили, что морские боги явили им свою милость и послали несметные богатства из своих подводных сокровищниц. Все, от мала до велика, отправились на побережье, в надежде отыскать те сокровища, однако их жадность была жестоко наказана, и не все в ту ночь вернулись к своим женам и матерям. А наутро на берегу нашли деревянные обломки. Великая скорбь охватила остров, и погиб тогда отец девушки, и осиротела она и братья и сестры ее. Голод и печаль охватили деревню, вышли из леса страшные чудовища, демоны-они и злые духи пришли на запах человеческого страха. Оммёдзи старался изо всех сил, но люди гибли, а когда изгнал он последнего духа, то обнаружил, что не чтят его более в деревне, не несут дары, а невеста его уже обещалась другому, прельстившись его богатством и сладкими посулами. И ушел заклинатель в лес на много дней, искать правды у ками-покровителя острова…»

Когда Генри смотрел на него пустыми невидящими глазами, Сората поймал себя на мысли, что желает хоть на миг поменяться с ним местами. Увидеть то, что видит он, разделить с ним груз знания, что отравляет ему жизнь. Потому что Сората был уверен – Генри рассказывал ему далеко не все. Даже сейчас, когда Масамуне и Хибики ушли защищать женщин, Генри продолжал утаивать от него какую-то страшную правду.

– Это должен быть я.

– Прости? – Генри как всегда видит суть, но не догадлив в мелочах, из которых она строится. – Должен что?

– Я нарушил слово, что дал тебе. И это я должен рисковать собой, заключать сделки с богами и спасать всех нас. Я втравил людей в этот кошмар, мне за него и отвечать.

Генри отмахнулся, словно счел его слова ерундой.

– Просто останься жив, на этом и сочтемся.

Он стоял перед полотном с семейной парой. Оно завораживало его, а вот у Сораты вызывало странную дрожь.

– Я не знаю, как остановить мононокэ, – признался Сората, глядя Генри в спину. – Думаю, никто из нас не знает, это… легенда.

– Ага. Легенда, которая бродит по дому в теле мертвеца, – пробормотал Генри. – Нужно просто подумать. Ответ где-то здесь. Все всегда упирается в Акихико Дайске. Просто нужно остановиться и немного подумать.

Сората кивнул. Он-то знал, что у них нет времени стоять и думать. У Сораты так точно. Он тихо вышел за дверь и притворил ее за собой, молясь, чтобы скрип его не выдал. Нужно идти, что-то делать. Искать выход. А ответы пусть ищет Генри, потому что они нужны ему, чтобы продолжать жить. А Сорате все больше казалось, что ему это не грозит.

В коридоре было темно, даже слишком темно. Время едва подобралось к обеду, но дом уже погрузился в вечерний мрак, густой и жирный, как смола. Если приглядеться, то у ног она чуть клубилась, и Сората замялся на месте, чувствуя, как озноб пробегает по телу.

Поднял взгляд и увидел, что она стоит напротив и смотрит на него.

– Невозможно, – прошептал он. – Ты мертва.

Харука покачала головой. Он помнил этот наряд – бледно-зеленое кимоно, расписанное мелкими цветами, красное оби, рукава, такие широкие и длинные, что опускаются почти до пола. В высокой прическе покачиваются те самые маэдзаси [10] Маэдзаси – японское женское украшение для волос, находятся справа и слева от челки. с серебряными подвесками, что он подарил на ее последний день рождения. Как раз за две недели до ее смерти…

Харука протянула к нему руку, и он пошел на зов. Почему бы и нет? Ведь в ее гибели отчасти был виноват именно он, так почему бы Харуке и не явиться за местью? Он не осудил бы ее, как и Сэма, и Кику и других, кто в разное время умирал тогда, когда оставался жить он.

Харука тянула к нему руку, бледную, как и ее лицо, скрытое под слоем белой пудры. Так густо, что не разглядеть знакомых черт. Хотя, кого Сората обманывал? Он почти их забыл, вычеркнул из памяти.

– Если это и правда ты, – сказал он тихо, – то прости меня. Прости.

Она снова качнула головой, на этот раз отрицательно, и подвески в ее волосах тревожно зазвенели.

– Никогда, – ответила она и выхватила из рукава танто [11] Танто – кинжал самурая, в буквальном переводе «короткий меч». . Лезвие сверкнуло так ярко и неожиданно, что Сората зажмурился. От смерти его спасла больная нога, которая подвела в нужный момент. Сората упал, и лезвие танто вспороло воздух.

И это была не Харука. Кто угодно, но только не она.

Генри налетел на девушку и скрутил ей руки за спиной. В этот момент наваждение пропало, и перед Соратой стояла уже не мертвая невеста из прошлого, а Нанами в похожем наряде, похожем, но не идеально точном. Теперь это стало видно.

– Мне больно! – вскрикнула она и дернулась, однако Генри держал надежно.