Кира Брид-Райсли - Серебряные глаза

Она хотела было закричать и позвать отца, но этого не требовалось: он уже был там. Он стоял в коридоре, и Чарли, вцепившись в край его рубашки, сжалась в комочек. Отец опустил ладонь ей на плечо, не давая ей упасть, и впервые девочка не почувствовала себя в безопасности рядом с ним. Обернувшись через плечо, Чарли увидела сначала уши существа, потом морду – оно медленно, судорожно подергиваясь, поднималось по лестнице. Отец стоял спокойно и смотрел, как существо переступает последнюю ступеньку, а потом схватил Чарли за руку и осторожно заставил отпустить край рубашки. Широко, уверенно шагая, он двинулся навстречу существу, но когда он приблизился к нему, Чарли заметила, что у отца дрожат руки. Отец обхватил морду существа, на один долгий миг замер, как будто хотел погладить свое творение, и оно остановилось, хотя его голова слегка покачивалась из стороны в сторону. Существо выглядело почти удивленным, словно вдруг проснулось и увидело что-то странное и страшное. Отец Чарли сделал еще что-то, девочка не видела, что именно, и существо замерло; голова опустилась, руки покорно повисли вдоль тела. Чарли бочком-бочком, по стеночке стала пробираться к себе в комнату, не смея отвести взгляд от существа; наконец она юркнула в комнату и закрыла за собой дверь. В последний раз выглянув в коридор, она увидела погасшие глаза существа. Вдруг в глазах мигнули крошечные серебряные огоньки. Существо не поднимало головы, но его глаза уставились прямо на Чарли. Девочка захныкала, но не отвела взгляд, а потом существо одним рывком подняло голову, и что-то хрустнуло, как будто ломаясь…

Чарли проснулась, и по телу пробежала противная дрожь. Она прижала пальцы к горлу, чувствуя, как сильно и часто бьется сердце. Взгляд ее заметался по комнате, останавливаясь на отдельных предметах. Кровать . Чужая кровать. Комната . Темно, Чарли здесь одна. Окно. Снаружи лес. Это дом Карлтона . Она перевела дыхание. У нее ушло всего несколько секунд, чтобы понять, где она находится, и все же эти мгновения неведения ее беспокоили. Чарли моргнула, но перед глазами до сих пор стояли те серебристые глаза, они горели во тьме, даже когда она опускала веки. Чарли встала, подошла к окну и, облокотившись на подоконник, жадно вдохнула свежий ночной воздух.

Неужели это случилось на самом деле? Сон больше походил на воспоминание, как будто увиденное случилось всего минуту назад… впрочем, сны имеют свойство казаться явью, верно? Тебе кажется, что происходящее с тобой происходит на самом деле, а потом ты просыпаешься. Чарли зажмурилась и попыталась сосредоточиться, однако не смогла определить, что в ее сне было настоящим, а что – лишь игрой воображения. Снаружи веяло прохладой, и девушка, поежившись, отошла от окна. Посмотрела на часы. С тех пор как она заснула, прошло всего два часа, и до утра еще очень долго, но Чарли не могла себя заставить снова лечь спать. Она обулась, вышла в коридор и спустилась по лестнице, надеясь, что не разбудит друзей. Девушка вышла на крыльцо, села на верхнюю ступеньку и, запрокинув голову, стала смотреть на небо. В вышине медленно плыли обрывки облаков, весь небосвод был усыпан яркими звездами. Чарли попыталась отрешиться от всех мыслей, как делала в детстве, но крошечные сияющие на темном небе точки казались ей глазами, глядящими на нее с высоты.

У нее за спиной что-то стукнуло, и девушка подскочила, развернулась всем корпусом и прижалась к перилам. Перед ней стоял Джон, вид у него был слегка испуганный. Несколько мгновений они таращились друг на друга, как будто видели друг друга впервые, потом Чарли вновь обрела способность говорить.

– Кхм. Извини. Я опять тебя разбудила?

Джон покачал головой и сел рядом с ней.

– Нет, не совсем. Я услышал, что ты вышла – а может, мне просто показалось. Я не смог толком заснуть: Джейсон храпит, как здоровый взрослый дядька.

Чарли засмеялась.

– Мне приснился странный сон, – призналась она. Джон кивнул, ожидая продолжения, но девушка не стала ничего рассказывать, а вместо этого спросила: – Что люди думали о моем отце?

Джон откинулся назад и какое-то время смотрел на звезды, а потом указал пальцем в небо и сказал:

– Вон Кассиопея.

Чарли прищурилась.

– Это Орион, – уточнила она. – Джон, я серьезно. Что люди о нем думали?

Юноша пожал плечами, было видно, что ему неловко.

– Чарли, я был ребенком, помнишь? Никто мне ничего не говорил.

– Я тоже была ребенком, – возразила девушка. – Никто ничего не рассказывает, но взрослые разговаривают в твоем присутствии, как будто тебя нет рядом. Я помню, как разговаривали твоя мама и мама Ламара: они чуть ли не ставки делали, как долго новый отчим Марлы продержится в семье.

– Неужели они болтали о таких вещах? – фыркнул Джон.

– Твоя мама ставила на три месяца, а мама Ламара проявила больший оптимизм, – сказала Чарли, широко улыбаясь. Впрочем, улыбка быстро сбежала с ее губ. – Я вижу, тебе что-то известно, – тихо проговорила она, и спустя мгновение юноша кивнул.

– Кое-кто утверждал, что это сделал твой отец, да, – признал он.

– Что? – ахнула Чарли. Она уставилась на Джона широко открытыми глазами, едва дыша. – Что они говорили?

Джон бросил на нее быстрый нервный взгляд.

– Я думал, ты именно об этом спрашивала, – сказал он. Чарли покачала головой. «Кое-кто утверждал, что это сделал твой отец».

– Я… нет, то есть я хотела узнать, что о моем отце думали, как о человеке. Не считали ли его странным или… не знаю…

Она умолкла, потрясенная только что услышанным. «Кое-кто утверждал, что это сделал твой отец». Ну, разумеется. Ведь пиццерия принадлежала ему , первый пропавший ребенок был именно его сыном. Никто не взял на себя вину, никого не осудили – так кого же еще подозревать? Девушка снова покачала головой.

– Чарли, – неуверенно проговорил Джон. – Прости, мне не следовало этого говорить. Я был уверен, что ты знала, что люди так думали… Если ты не узнала тогда, непременно узнала бы рано или поздно.

– Ну, а я не знала, – отрезала девушка. Джон отшатнулся, явно обиженный, и Чарли испытала подленькое удовлетворение, оттого что сделала ему больно. Она глубоко вздохнула. – Знаю, звучит банально, – сказала она более спокойным тоном, – но мне никогда и в голову не приходило, что отца могут посчитать виновным. И потом, после того, что он совершил… – И тут же сообразила: «Да ведь это лишь укрепило бы их подозрения».

– Люди посчитали, что его замучила совесть, – пробормотал Джон еле слышно.

– Так и было. – Чарли почувствовала, как в душе закипает ярость, словно волна, которая того и гляди снесет плотину. Усилием воли девушка подавила злость и заговорила отрывисто, выплевывая слова: – Разумеется, он чувствовал вину, потому что это была его пиццерия. Дело всей его жизни, его творения, и все это закончилось жестоким убийством. Тебе не кажется, что этого вполне достаточно? – Чарли поймала себя на том, что говорит мерзким, язвительным тоном. «Извинись», – потребовал внутренний голос, но она его проигнорировала.