Вадим Бескровный - Дурные намерения

Последние, по мнению Анны, повели себя забавно, посчитав сначала, что труп представляет собой биологическую угрозу и надо взять район на карантин. Потом они решили, что вызывать панику среди населения преждевременно и этим должны заниматься специалисты. А потом выяснилось, что у них нет штатного фотографа, и они воспользовались Аниными услугами. В итоге в редакцию она вернулась к двум часам дня.

Она никогда не писала статьи на криминальную тему, но, как сама считала, отработала на пять с плюсом. Не зная о чём она хочет больше писать — о трупе или о недострое — Аня написала нечто среднее и отправила главному редактору. Тот, в свою очередь, пришёл к ней и задал вопрос в лоб: «Бонн, а мы о чём рассказываем: о жмурике или о проблемах в строительстве»?

Аня считала главного редактора неплохим руководителем, но чересчур циничным позёром. Никого напрямую не оскорбляя, тот сыпал грубостями направо и налево, а внешне походил на реднека: носил клетчатую рубашку без рукавов, бороду и кепку. Была у него и дурацкая привычка обращаться ко всем по фамилии. Впрочем, отношения у них были дружескими.

В ответ на его вопрос, Аня лишь пожала плечами, на что главред улыбнулся и сказал, что статья сойдёт и такой. Она подозревала, что он и сам не знает, какой должна быть статья. В итоге, в печать выпустили срочный номер с двумя её статьями: обзором выставки ближе к концу и трупом на первой полосе. Она же выложила статью на сайте газеты и снабдила её самыми смачными фотографиями Хотела Аня выложить фотку с собакой, вгрызающейся трупу в палец, да главред не разрешил.

Появилась у неё идея провести независимое расследование по поводу замороженной стройки в городе. Газета, живущая за счёт рекламы и бюджета, не рискнула бы выпустить такую статью, но всегда можно отправить обзор в блогосферу, не опасаясь, что в интернете кто-то кого-то за что-то прижмёт. Но это можно было сделать позже. К концу понедельника Аня хотела решить один интересующий её вопрос и для этого она прихватила домой те вещи, которые не показывала полиции.

Мачеха как всегда вечером слушала телевизор, ужин она приготовила и оставила на столе, и не ожидала, что падчерица вернётся домой с расспросами. Так думала Анна.

Пока она ужинала и раздумывала, с чего начать, Валентина сама подошла к столу и села напротив. Она уставилась пустым взглядом слепых глаз куда-то в район Аниного рта и сказала:

— Я чувствую, ты хочешь о чём-то спросить, но не знаешь как.

Аня, дожевав кусок курицы в соусе, заявила:

— Ты знаешь даже то, о чём я хочу тебя спросить. Может быть мне не утруждать себя расспросами, ты мне просто всё расскажешь.

Валентина ухмыльнулась:

— Я могу тебе ничего не рассказывать. Нет вопроса — нет ответа.

— Это не честно, — Анна откусила кусок курицы и жевала её с самым безразличным видом. — Я инструмент для твоих экспериментов… с человеческими судьбами. Можно мне узнать, а как далеко эти эксперименты могут зайти? Я просто чувствую, что где-то меня поимели, понимаешь?

Сев ужинать, Аня не переодевалась, поэтому пиджак от костюма она повесила на спинку стула. Засунув руку во внутренний карман пиджака, она вытащила оттуда реквизит: карту с изображением башни и чёрные чётки, которые она нашла, когда второй раз спустилась к трупу.

— Это ведь твоё, — она пододвинула вещи к мачехе.

Валентина нащупала руками чётки и карту.

— Моё, — улыбнулась она, но в следующий миг её лицо стало жёстким. — Нет. Это не моё. Эти вещи принадлежали человеку…

— …выпавшему с крыши девятиэтажного недостроенного дома, — Аня, кушавшая очередную ножку, недоеденной костью ткнула в сторону мачехи. — Кто он? А?

Расскажи мне. Полиция ещё не установила личность убитого, ведь он покрыт зелёной травой по самые, могу спорить, гланды. Его отправят коронеру края, и, чтобы сделать вскрытие, тому придётся сначала воспользоваться газонокосилкой. Зато я уверена, что это страховой агент «КАСО», тот самый, который страховал жизнь отца.

— И который поимел существенный барыш на этой страховке. Как и на многих других. Тебя смущает, что я решила остановить этот процесс?

— Нет, меня смущает финал, — ответила Аня.

— Смерть?

Девушка кивнула:

— Да, — она задумалась. — Это было необходимо?

Валентина вздохнула:

— Анечка, этот человек — чудовище. Выплачивая себе чужие страховые суммы он обрекает людей, таких как мы, на страдание.

— Так уж и на страдание, — сощурилась Анна. — Отец застраховал свою жизнь. Мы деньги не получили, и причина была объективной. Ну да, мы стали жить беднее. Откуда ты знаешь, что этот страховой агент присвоил деньги себе? И даже если он их и присвоил, наказание соответствует преступлению?

— Всё должно служить цели, — произнесла Валентина.

— Да, но какова цель? — не унималась девушка. — Я верю, что ты смогла заставить его спрыгнуть с крыши. Я чувствовала то… чем ты вчера занималась. Я, кстати, хотела тебя попросить, чтобы ты вызывала своих духов тогда, когда меня нет дома.

— Это не просто духи! — заорала Валентина и ударила рукой по столу так, что Аня от неожиданности подпрыгнула.

— Мне хватило имени на договоре страхования, чтобы пронзить болью сердце этого страхового агента, — прошипела женщина и улыбнулась. — Поэтому к духам надо относится уважительней.

Она произнесла слово «духам» так, как будто выплёвывала мерзкое насекомое.

— И не надо во всём обвинять меня, — продолжила Валентина. — Ведь именно твоё появление в страховой фирме привело к тому, что у этого агента погиб сын.

— Да с чего это? — с вызовом спросила Анна.

— Да с того это, — в тон ей ответила Валентина. — Мне, конечно, пришлось поработать над участками его мозга, выделив одну информацию и закрыв другую. Это не так сложно сделать: достаточно знать имя и помнить, как выглядит жертва. Но ты своими действиями вызвала смятение в его голове, заставив забыть о ребёнке. На тебя он переключил своё внимание, забыв отвезти мальчика в детский сад и оставив его жариться в автомобиле, стоявшем на парковке в тридцатипятиградусную жару.

— То есть ты теперь хочешь выставить виновной меня? — Анна была настроена воинственно. — Тебе не кажется, в таком случае, что этого было бы достаточно? Зачем нужно было заставлять его закончить жизнь самоубийством?

— Сначала, я думала, что этого хватит, — Валентина сменила тон на спокойный. — А потом он сам пришёл ко мне. Сказал, что он в смятении. Сказал, что ему больно. Мне было тоже больно после потери супруга. Я сделала так, что мысль о ребёнке вообще перестала выходить из его головы и прописала ему успокоительное — вечность.

Аня хотела что-то сказать, но Валентина остановила её взмахом руки: