Вадим Бескровный - Дурные намерения

Что ж. Старушечьи губы разошлись в неприятной ухмылке. У неё осталась ещё пару козырей. И у лежащей в коме девочки ещё хватит сил, которые питают тёмное колдовство Валентины. Разыграем следующую карту. Карту с мёртвой женщиной.

Миша успел позвонить Ларри до того, как того накрыла очередная волна забытья.

— Брат, горю от нетерпения узнать, что же тебе удалось выяснить у мадам Тумановой. Надеюсь, ты не забыл, что твоя миссия заключалась не только в том, чтобы дрючить её до потери пульса, — он хохотнул.

Ларри поморщился.

Пятнадцать минут назад девочка-репортёр привезла его домой и уехала на работу, пообещав Ларри, что позвонит ему вечером. Обязательно позвонит, ведь ей так хочется с ним встретиться ещё раз. Ларри с большим энтузиазмом мечтал о свидании с ней после встречи в Выставочной галерее. Может он тогда не обратил внимание, а может обстановка была другой, но в этот раз она показалась Ларри какой-то дурочкой. Слишком простая, без интриги. И неужели она так запала на Ларри, что не сводила с него глаз, пока они разговаривали, и чуть ли не гладила его по ноге, пока отвозила домой? Ну а почему нет? Он мужчина видный.

Ларри решил, что пусть звонит, и они закончат сегодняшний день динамичным кувырканием в постели. И в этот раз ртом будет работать не Ларри.

Дома же его ждало убаюкивающее спокойствие. Ни тебе этой стервы Тамары, ни болтушки Ани, ни капризов Лизы. Ларри сразу почувствовал прохладное покачивание.

После того, как он переоделся и сходил в душ, смыть с себя пот после дневной жары, ему позвонил Миша, хотя Ларри так не хотелось ни с кем разговаривать. Ему хотелось постоять напротив картины и помечтать.

Но он взял телефон, чтобы поговорить с другом. И, поскольку того интересовало только одно, наискорейшим способом избавиться от него, было ответить на его вопросы.

— Миша, она предостерегла меня покупать акции у Туманова. Она говорит, что он — неуправляемый зверь, и сама не полезет к нему с этими предложениями. Она боится, что он узнает о нас, и убьёт обоих.

— А ты что об этом думаешь? — спросил друг.

— Туманов — старпёр, алкаш и наркоман. Но клиентку я потерять не хочу.

— Неуправляемый зверь, говоришь, — задумался Миша. — Тем интереснее. Ладно, если в парадную дверь не пускают, зайдём с чёрного хода. А как ты думаешь, Лиза Туманова претендует на эти акции?

— Я думаю, она его единственная наследница. Завещание он вряд ли будет составлять, поэтому всё его богатство перейдёт к жене. А что, ты решил его грохнуть?

— Нет, что ты!? Но если алкашка поставит точку в его жизни, думаю с мадам Тумановой договориться будет легче.

— Это точно.

— Ладно, брат, у меня тут делов по бару. Я тебе позже позвоню, ну или завтра созвонимся.

— До связи, — ответил Ларри и отключился.

В квартире было душно, хотя сплит-систему Ларри включал, когда вошёл. Ему захотелось мороженного, а в холодильнике у него хранились несколько стаканчиков ванильного, поэтому он взял один и встал напротив картины.

Ларри показалось, что в картине произошли изменения, но рациональная часть его разума, возразила против этой теории. Не смотря на это, Ларри подошёл ближе к картине, и стал разглядывать детали. Впервые после покупки он решил рассмотреть картину подробнее.

Фрегат двигался на Ларри, разрезая носом воду, которая белой пеной бурлила вокруг корпуса корабля. Он двигался полубоком, так что на борту видно было название — Leo’s vindicta.

Из орудийных портов судна торчали стволы пушек, над которыми клубился дым после выстрела. Корабль, казалось, поворачивался боком и готовился к новому залпу.

Над фрегатом летали чайки: четыре птицы кружили над мачтами. А это значит, что корабль недалеко от берега, может даже атакует не другое судно, а форт.

Небо над фрегатом было пепельно-серым, а вода бутылочно-зелёной.

Ларри услышал крики чаек, всплеск воды, ударяющейся о борта. Ему показалось, что он услышал крики команды. Он вспомнил, что что-то не сделал. Не успел сделать. Не избавился от скверны. Он не помнил, была ли скверна внутри него или в ком-то другом, но помнил, что должен был её уничтожить.

Как загипнотизированный он стоял напротив картины, забыв про стаканчик мороженного в руке, который таял и капал на пол.

Ларри плыл по волнам. Его покачивало из стороны в сторону. Сзади наперёд. И наоборот. От этого мерного покачивания мурашки бежали по коже, но, в то же время, оно так успокаивало, настраивало на нужный лад. Это было лучше, чем медитация.

Ларри не знал, сколько прошло времени. Стоя напротив картины, он потёр щёку тыльной стороной ладони и почувствовал боль в том месте, куда его ударила Аня.

Он поморщился. Как будто вышел из транса, но в то же время остался под гипнотизирующим влиянием картины. Как сомнамбула Ларри отвернулся от картины и пошёл на балкон. В шкафчиках, где у него лежали инструменты и хранилось всякое барахло, было и старое зеркало с металлическим ободом, на металлической ножке.

Обод и ножка уже заржавели, а стекло начало мутнеть. Зеркало сто лет назад покупала Тамара, и Ларри не знал, почему продолжал его хранить у себя. Да ещё и в инструментах.

Выйдя на балкон, Ларри обнаружил, что начинает темнеть. Сколько же он простоял напротив картины? А сколько ещё простоит? Ларри улыбнулся, и боль напомнила ему о травмированной челюсти.

Он поднёс зеркало к лицу, рассматривая лицо. На щеке образовалась припухлость, но синяка не было. Под глазом тоже не было фингала. Надо было, конечно, приложить лёд как пришёл домой, но, кажется, ничего страшного.

Ларри немного передвинул зеркало так, чтобы увидеть картину. Рисунок не изменился, но изображение как будто подёрнулось паутиной. Он решил, что это ему кажется, поскольку теперь он смотрел на изображение ещё и через стеклопакет.

Но решив удостовериться в этом, Ларри вернулся в комнату с зеркалом в руках. Он повернулся спиной к картине и поднял зеркало на уровень лица. Найдя картину в отражении, Ларри всмотрелся внимательней. Разум его был затуманен, а самого покачивало из стороны в сторону, как моряка, сошедшего на берег после долгого плавания.

Он щурился и хмурился в отражение, и, наконец, увидел: маленькие трещинки в стекле, как паутинки, возникли в четырёх углах картины. Они ползли к середине, покрывая сеткой трещин всё стекло. Зрачки у Ларри расширились, и он развернулся к картине, чтобы убедиться, что отражение иллюзорно.

Корабль развернулся к Ларри боком. Теперь надпись на борту была видна целиком: Valeo’s Vindicta. Фрегат покачивался, Ларри видел это. Он выронил зеркало, и в этот момент бортовые орудия выстрелили прямо в Ларри. Стекло в картине лопнуло, и в комнату ворвалась струя морской воды, закружив в водовороте Ларри и лежащее на полу зеркало.