Вадим Бескровный - Дурные намерения

- А есть фотографии убитой?

— Ох, не советую вам смотреть, зрелище не из приятных. Но фотки есть в фотоаппарате. Дело ваше.

Тамара включила фотоаппарат и сразу нашла фотографии, сделанные в ванной комнате номера отеля.

— Ты далеко снимала, — сказала Тома.

— Ближе мент не пустил. Хорновец этот. Сказал, что мы можем наследить.

Тамара, как могла, старалась не показать своих чувств Ане. Она вспомнила, что говорил Артур про женщину в ванной. На фотографиях всё же было видно, что у женщины разрезан рот, то же самое твердил и Артур, когда испугался фотографий. Тамара среди тех снимков женщину с разрезанным ртом не обнаружила. Значит, что-то всё-таки влияло на Артура. С другой стороны, он же спёр эти фотографии у отца. Значит эта фотография была предназначена для Ларри.

Тамара почувствовала, как у неё разболелась голова. Страшно это всё и не понятно. Она решила, что возьмёт отгул на завтра и отвезёт сына к родителям днём. Подальше от всей этой чертовщины.

Аня припарковала машину на парковке перед зданием, в котором был офис страховой компании «КАСО» и повернулась к спутнице:

— Тамара, давайте с вами договоримся: если что-то пойдёт не так, вы мне тут же звоните. Я вас тоже наберу, если появится новая информация, потому что некоторая часть того, что я вам рассказала, это догадки. Чтобы держать друг друга в курсе. Я, честно, не желаю зла ни вам, ни вашему сыну.

— Знаешь, а ты мне не о всех виноватых рассказала, — сказала Тамара, собираясь выходить из машины.

— То есть? — спросила Анна.

— Ты как-то забыла про гибддешника, который перевёл стрелки виноватого с сына Туманова на твоего отца. А вот твоя мачеха, скорее всего, о нём помнит.

Ларри лежал в травматологическом отделении городской больницы. Врачи опасались, что у него может быть сотрясение мозга. Он был вялым и апатичным. Его никто не посещал. Его мало что интересовало. Но он хорошо помнил убийство Елизаветы Тумановой и встречу с Виктором Тумановым. У него побывал следователь, и Ларри рассказал полицейскому всё, что знал. Тот внимательно слушал и делал записи.

Впрочем, Ларри никто и не интересовал. Он не хотел ничего видеть и ничего слышать. Врачи спрашивали, есть ли у него родственники, чтобы принесли ему всё необходимое из дома, но Ларри сказал, что у него никого нет. Он ужасался при мысли, что кто-то придёт к нему домой и увидит вышивку. Она была такой хорошей. Она была такой ранимой. Только она и нужна была Ларри.

Куда отвезли Туманова, Ларри не знал, ему никто и не сказал: ни следователь, ни врачи. В сущности, ему было всё равно, беспокоило то, что если Туманов в этой же больнице, то может добраться-таки до Ларри. Но уже во второй день его пребывания здесь, в пятницу, доктор сообщил ему, что сотрясения у Ларри нет, только порезы и ушибы. Состояние пациента врача не беспокоит, оно стабильно. Апатичность может быть вызвана обезболивающим. И во второй половине дня Ларри выпишут.

Лаврентия эта новость обрадовала. Он знал, что апатичность вызвана не обезболивающим, а вышивкой, но был только этому рад. Это была счастливая апатия. То состояние, в котором ему было спокойней всего.

А Тумановы? Поделом им. Шлюха и ублюдок. Ларри было их не жалко.

Так он и покачивался на волнах собственного рассудка, пока его состояние не прервал Михаил, ввалившись в его палату в пересменку. Одна медсестра готовилась уйти домой, другая готовилась заступить на смену. В отделении был тихий час. И следующая порция анализов пациентов ждала к трём часам, сразу после обеда.

Ларри в палате лежал один, никто его не охранял, и, хоть часы приёма ещё не наступили, Миша смог беспрепятственно пройти в отделение. Остаётся только догадываться, как он смог найти нужную палату, но с этого станется проверить все.

— Привет, брат, — улыбнулся Миша, засунув через щель в двери свою бритую голову.

— Как узнал, что ты в больнице, сразу примчался.

Ларри был также рад видеть приятеля, как был рад видеть Туманова в номере отеля. Он мысленно чертыхнулся, что его всё никак не оставят в покое, но делать было нечего, друг уже был здесь.

— Привет, ты чего не позвонил? — только и спросил он.

— Да я как-то занят был, — Миша зашёл в палату и закрыл за собой дверь. — Узнал про убийство в отеле и сразу к тебе. Об этом весь город гудит уже.

— Боже, — Ларри закатил глаза.

— Что врачи говорят? Нормально они так тебе морду залепили, — Миша хохотнул.

— Жить буду. Сегодня домой отпустят. Порезался стеклом, — Ларри сел на кровати, подложив подушку под спину.

Он протянул руку, и Миша её в ответ пожал.

— И что весь город говорит обо мне? — спросил он, боясь такой огласки.

— Нет. Никаких имён. Я услышал про убийство в «Ребриц» и сразу решил, что это про тебя.

— С чего вдруг такая уверенность? — спросил Ларри.

— Ну как же, наступил на мозоль самому Туманову, — Миша улыбался. — Силён ты брат, ничего не скажешь. Или ты просто пофигист. Знаешь, нужно, всё таки, думать, кого можно трахать, а кого нет.

— Почему то в прошлый раз ты мне об этом не говорил, — Ларри не находил в этом ничего забавного.

— А ты думал, брат, что кто-то будет думать за тебя? — Миша поднял одну бровь вверх.

— Нет, конечно, — не сразу ответил Ларри. — Лиза предупреждала, что Туманов убьёт и меня и её, если застукает нас вместе.

— И не успел, — заключил Миша.

— Что ты имеешь в виду? — Ларри было так лень разговаривать с другом, но деваться было некуда.

Миша сел на кровать, на которой лежал пациент, как можно ближе к другу и заговорщическим шёпотом спросил:

— Зачем ты убил Туманову? Признавайся.

— Ты дебил? — ни один мускул не дрогнул у Ларри на лице. Он знал друга, тот мог предложить любую безумную теорию.

— Нет, — на лице у Миши продолжала блуждать полуулыбка.

Ларри некоторое время изучал лицо друга, пытаясь понять, насколько далеко тот готов зайти в своих шутках, потом сказал:

— Когда я приехал в отель, она уже была мертва. И над её трупом с топором стоял Туманов.

— Это было в среду?

— Ну да.

— А что ты делал в отеле во вторник?

— Во вторник я был дома.

— Отнюдь, братец. Во вторник вечером мне позвонила твоя жена и попросила, чтобы я к ней приехал, потому что до тебя дозвониться не может. Я, кстати, тоже не смог дозвониться.

Ларри поёрзал, усаживаясь удобней. Ну, спал он весь вторник, ну и что с того? Ну, и не перезвонил он потом никому, подумаешь, велика беда.

— И зачем тебе звонила Тамара? — спросил он.

— Твой сын спёр у тебя магнитный ключ. Тамара просто хотела тебе его вернуть. Ключик, я так понял, дала тебе Лиза Туманова. С понтом: «Приходи, милый, когда захочешь». Так?

— Ты чего херню какую-то несёшь!? Ключ был у меня, когда я в среду к ней пришёл, — Ларри и так не хотел разговаривать с другом, а теперь он его ещё больше раздражал.