Алексей Гридин - Рубеж [сборник]

– Мои приветствия, последний рыцарь Монсальвата, – голос Люцифера был холоден под стать погоде.

Леонид просто кивнул. Он не любил долгих церемоний.

Поединок между бойцами Монсальвата и Агарты был древнейшей традицией, которая была древней уже во времена молодости Леонида. Любой воин замка Спасения мог бросить вызов любому из рыцарей Подземной страны. И наоборот. На кон ставилась проблема, решение которой зависело от исхода поединка.

Раньше от поединка всегда можно было отказаться. Даже когда скрещивались клинки, даже когда один из мечей уже успел попробовать крови, можно было прекратить бой. В мире все оставалось как прежде, ничего не менялось. Вызвавший и тот, кто ответил на вызов, возвращались обратно, чтобы, быть может, сойтись в бою когда-нибудь в другой раз.

Когда Леонид обратился к Господу и попросил его сделать так, чтобы в его голове не звучал больше колокол, звонивший по всем горестям мира, в качестве цены за свою молитву он согласился на то, что никогда не сможет отказаться от боя.

Именно поэтому он старался бросать вызов Агарте лишь тогда, когда считал, что иного выхода нет. Как это было, например, 25 октября 1962 года, когда он не видел другого способа остановить надвигающуюся ядерную войну.

Первое время рыцари Агарты пытались взять Леонида измором, посылая ему вызов за вызовом. Но не зря его учителями были лучшие мастера меча, а его клинок был настоящим чудом. Вскоре Люцифер понял, что Леонид вывел из строя столько темных бойцов, что он рискует надолго остаться в Подземной стране в одиночестве, уподобившись своему противнику.

После этого постоянные вызовы на бой прекратились. Люцифер теперь просто терпеливо ждал, когда Леонид ошибется.

Люцифер умел ждать.

Но Леонид старался сделать все, чтобы его ожидание длилось вечно.

– Ты готов? – спросил Люцифер.

Леонид не ответил, просто вызвал свой меч. Нагуаль стал продолжением его руки, практически невесомый, но все же невероятно прочный и острый.

Рыцарь Агарты шагнул к нему. Сбросил на снег куртку. Стянул с головы шапку и отправил туда же. Черные кудри свободно рассыпались по плечам. В руке рыцаря появился черный клинок, по которому бесшумно пробегали алые сполохи.

– Почему? – спросил Леонид.

– Потому что ты меня обидел, – просто сказала Маша. Здесь она легко и непринужденно перешла на «ты». – Ты за сотни лет должен был узнать, что от любви до ненависти – один шаг.

Она была одета в серебристый комбинезон. Она была гибкой и ловкой. Она держала меч так, что Леонид сразу понял: перед ним достойный противник.

– Я же говорил тебе, – напомнил Люцифер. – Я же тебя предупреждал.

Маша сделала еще шаг, сокращая дистанцию. Леонид даже не поднял меча.

– Бейся, – выдохнула она и ударила, резко, сильно, без каких-либо изысков.

Нагуаль сам дернул руку Леонида. Мечи лязгнули, встретившись. Можно было ударить в ответ, но Леонид предпочел уйти назад.

– Ты не сможешь делать так бесконечно, – безжалостно сказала Маша.

Она была прекрасна.

Леонид смотрел на девушку, понимая, что не может и не хочет драться с ней. Ловушка Люцифера действительно была неплоха.

В этом бою никто не умирал по-настоящему. Даже если здесь, неподалеку от ворот Эдема, проливалась кровь, отлетала отсеченная голова или меч пронзал сердце, проигравший на самом деле оставался жив. Только вот дальнейшей его жизни вряд ли можно было позавидовать. Она попросту не складывалась. Даже самый выдающийся человек, выйдя на поединок и проиграв его, постепенно становился посредственностью. Одним из многих.

Леонида, если бы он проиграл, ждало бы то же самое. Проиграй он – и нет больше никакого бессмертного рыцаря Монсальвата. Конечно, все оставшиеся годы он продолжал бы помнить о том, кем был раньше. Но ему навеки был бы заказан путь в Монсальват, и он никогда уже не увидел бы лето сквозь решетчатые ворота Эдема.

Леонид мог выиграть. За его плечами не только тренировки у отменных бойцов, имена которых давно уже забыты, но и многие сотни лет опыта. Но…

Победи он здесь чернокудрую богиню, секретаршу, вдруг обернувшуюся разъяренной фурией, оскорбленную женщину, мечтающую о мести – и на его глазах она будет медленно угасать.

Удачный удар меча – и одним хорошим человеком в мире меньше.

Удачный удар меча – и одним ничтожеством в мире больше.

Удачный удар меча – и колледж спасен, хотя бы на время, и нет больше сотен лет, растраченных впустую, есть надежда на будущее. На то, что в Монсальвате вновь зазвучат голоса и многие десятки новых рыцарей разделят между собой бесконечный звон колокола. И, может быть, однажды придет тот день, когда неумолчный гул стихнет. Пусть всего на миг.

Главное – начать.

– Защищаясь, не добьешься победы, – сказала Маша, быстро сокращая дистанцию.

– Чего ты хочешь? – спросил Леонид.

– Определенности. Победи меня – и я сама о тебе забуду. Неплохой способ избавиться от обузы, как ты думаешь?

Она ударила, не в полную силу, так просто, чтобы напомнить: у них в руках оружие, они сюда не поговорить пришли. Леонид отразил удар, снова сделал шаг назад.

– А если я тебя одолею – тоже неплохо. Ты станешь смертным. А у меня появится шанс. Ты ведь расстался с той женщиной – как ее звали, кстати, я забыла…

– Эльза, – автоматически ответил он.

– Ты расстался с Эльзой, потому что был бессмертен, а она была смертной. Но если мы с тобой будем на равных – может быть, что-то из этого выйдет?

– Машенька… – он сам не знал, что хотел сказать, обращаясь к ней.

Она прервала его:

– Хватит, рыцарь. Ты пришел сюда драться? Так дерись.

Они сошлись, молниеносными ударами прощупывая оборону противника. Их гротескно увеличенные, изломанные тени метались по снегу, повторяя в мельчайших подробностях танец двух бойцов.

Она не просто прекрасна, подумал Леонид, резко разрывая дистанцию. Она отличный боец. Не знаю, кто там в Агарте тренирует рыцарей – хоть сам Люцифер, – но он знает свое дело.

Маша опять сократила дистанцию, напала, нанося быстрые, сильные удары то справа, то слева, меняя темп, чередуя рубящие удары с колющими. Леонид пока что защищался. Он знал, что может победить. Но ему не нравилась цена.

Они снова разошлись.

– А еще, – сказала Маша, – знаешь, за что я тебя ненавижу?

Она раскраснелась и стала еще очаровательнее. Дыхание оставалось ровным, хотя после такого обмена ударами с Леонидом многие соперники начинали тяжело дышать.

– Скажи.

– Потому что ты все стараешься сделать один. Последний рыцарь Монсальвата, – издевательски протянула она. – Ты защищаешь людей, сражаешься за них, мчишься на помощь, но сам то им не доверяешь. Тебе трудно было все рассказать мне? Трудно, да?