Брайан Ламли - Титус Кроу [сборник]

Сэр Эмери произносил нараспев эти невероятные звукосочетания, и вдруг он начал стучать ногами по полу. Потешно побежал на месте. А потом вдруг испуганно вскрикнул, сорвался с места, проскочил мимо меня и налетел на стену. От удара он потерял равновесие и упал на пол.

Я опасался, что моей жалкой помощи тут может не хватить, но, к моему величайшему облегчению, несколько минут спустя к дяде вернулось сознание. Дрожащим голосом он заверил меня в том, что с ним «все хорошо», что у него просто «немножко закружилась голова». Опираясь на мою руку, он ушел в свою спальню.

В ту ночь я не смог сомкнуть глаз. Я завернулся в одеяло и сел неподалеку от двери комнаты дяди, чтобы оказаться рядом, если он проснется. Но ночь прошла спокойно, и вот ведь что поразительно: с утра сэр Эмери словно бы забыл обо всем и ему явно стало лучше.

Современным врачам давно известно, что в определенных психических состояниях лечение может быть подобрано, если побудить пациента к рассказу о том, что вызвало его болезнь. Возможно, нервная вспышка у моего дяди накануне вечером послужила этой самой цели — по крайней мере, я так подумал, потому что к этому времени у меня появились кое-какие новые идеи относительно его ненормального поведения. Я рассудил так: если ему непрерывно снятся страшные сны и если один из таких снов приснился ему в ту жуткую ночь, когда произошло землетрясение, когда погибли его друзья и коллеги, было вполне естественным то, что в его сознании то и дело возникали картины происшедшего — когда он проснулся и увидел вокруг себя трупы и кровь. А если мои предположения были справедливы, тогда становилась понятной и тяга моего дяди к сейсмологии…

Неделю спустя прозвучало еще одно мрачное напоминание о состоянии сэра Эмери. А казалось, ему стало настолько лучше! Правда, время от времени он разговаривал во сне, но стал выходить в сад, «чтобы привести там кое-что в порядок, кусты обрезать». Было близко к середине сентября, и стало довольно прохладно, но светило солнце, и дядя проводил все утро в саду, орудуя граблями и секатором. Мы оба занимались своими делами, и я как раз задумался над тем, что бы такое приготовить на обед, когда произошло нечто исключительное. Я отчетливо ощутил, как земля шевельнулась у меня под ногами, и услышал негромкий рокот.

Когда это случилось, я сидел в гостиной. В следующее мгновение распахнулись двери, ведущие в сад, и вбежал мой дядя. Его лицо было мертвенно-бледным. Жутко выпучив глаза, он промчался мимо меня в свою комнату. Меня так напугал его ужасный внешний вид, что я еще не успел подняться со стула, когда сэр Эмери, весь дрожа, вышел в гостиную. С трясущимися руками он опустился в большое мягкое кресло.

«Это была земля… На секунду я подумал, что это земля…» — забормотал он, говоря больше с самим собой, нежели со мной, и продолжая сотрясаться мелкой дрожью с головы до ног. Но тут дядя увидел тревогу на моем лице и попытался успокоиться.

«Земля, Пол… Я был уверен, что почувствовал сотрясение… Но я ошибся. Видимо, дело в этом пространстве. Во всем этом открытом пространстве. В пустошах. Боюсь, мне вправду придется сделать над собой усилие и уехать отсюда. Здесь слишком много почвы и слишком мало бетона! Все дело в том, что нужно окружить себя бетоном!»

У меня слова на языке вертелись — я хотел сказать, что тоже почувствовал нечто наподобие маленького землетрясения, но услышав, как дядя сказал, что, видимо, ошибся, я промолчал. Не хотелось излишне волновать его без нужды. И так ему было плохо.

Вечером, когда сэр Эмери удалился к себе в спальню, я зашел в его кабинет — в то помещение, которое он считал неприкасаемым, хотя никогда напрямую об этом не говорил. Мне хотелось посмотреть на сейсмограф. Но прежде чем я подошел к прибору, мне бросились в глаза разбросанные по столу бумаги. Одного взгляда на них мне хватило, чтобы я понял: листки белой писчей бумаги были покрыты отрывочными записями, сделанными тяжелым почерком моего дяди. Рассмотрев записи повнимательнее, я с болью обнаружил, что они представляют собой разрозненные, рваные заметки — словно бы о вещах и событиях совершенно разных, но при этом, очевидно, как-то связанных с жуткими видениями дяди. С тех пор эти заметки полностью перешли ко мне, стали моей собственностью. Привожу их здесь:

АДРИАНОВ ВАЛ

122–128 гг. после Р. Х. Известняковый Угол. (Гн’ях из «Фрагментов Г’харн» ?) Из-за землетрясений земляные работы были прерваны, вот почему часть базальтовых блоков была брошена в незаконченном рву с отверстиями для клиньев — эти камни строители готовились расщепить на более мелкие куски.

В’ньял Шаш. (МИТРА?)

У римлян были свои божества — но не Митре последователи Коммода, Кровавого Маньяка, приносили Жертвы в лагере вблизи Известнякового Угла! И именно в этом месте пятьюдесятью годами ранее был откопан огромный каменный блок, покрытый высеченными письменами и рисунками ! Его осмотрел и велел снова закопать центурион Сильванус. Позднее под землей (глубоко), на том месте, где в форте Хаусстедз [22] Одно из римских укреплений по ходу Адрианова вала, построено в 124 году н. э. Находится в графстве Нортумберленд. Форт Хаусстедз занимает площадь 2 гектара. Здесь размещался гарнизон в 1000 легионеров. Он был выстроен в виде прямоугольника, который являлся стандартной формой римских лагерей, охранявших границы империи. стояла таверна Викуса, был найден скелет, однозначно определенный, как скелет Сильвануса — по перстню с печаткой на пальце. Но как исчез Сильванус, что с ним случилось — этого мы не знаем! Приспешники Коммода вели себя не слишком осмотрительно. Судя по трудам Атулла и Каракаллы, многие из них также исчезли в одну ночь — во время землетрясения !

ЭЙВБЕРИ [23] Эйвбери (англ. Avebury ) — относящийся к эпохам позднего неолита и ранней бронзы культовый объект, состоящий из мегалитических гробниц и святилищ. Находится в графстве Уилтшир, в Англии, и получил свое название от находящейся поблизости деревни.

( Неолитический А’бии из «Фрагментов Г’харне» и «Пнакотической рукописи»??? ) Справочный материал — в книге Стьюкли [24] Уильям Стьюкли (англ. William Stukeley, 7 ноября 1687 — 3 марта 1765) — британский ученый, пионер археологических исследований Стоунхенджа и Эйвбери, один из основателей полевой археологии, антиквар, викарий. Один из первых биографов Исаака Ньютона. « Храм британских друидов » — невероятно! Но Стьюкли был очень близок к истине, когда писал, что друиды поклонялись змеям! А вернее было бы сказать — червям!