Брайан Ламли - Титус Кроу [сборник]

Я напомнил другу, что тот каменный ящик был украшен письменами и изображениями. В ответ на это мой ученый друг только пожал плечами и сказал, что может только адресовать меня, как сэр Эмери своего племянника, к трудам Коммода и побитого молью Каракаллы. Кроу хватало тех «картинок», которые представали перед ним во сне, а в кошмарах он видел не только ужасных головоногих. К тому же он считал, что Бентам рассказал о пещерных рисунках не все — и вероятно, это можно понять! Мое любопытство из-за этого разыгралось еще сильнее, поэтому я не отступился от Кроу, и он был вынужден пересказать мне часть своих сновидений.

Он сказал, что бывали такие сны, когда ему виделось почти символическое стремление к поверхности и совместное вытягивание жутких щупалец. А порой ему снилось происходящее не под землей, а на поверхности — и это был подлинный кошмар!

Я ярко вспомнил, какое у Кроу было выражение лица, как глухо и надтреснуто звучал его голос, когда он говорил:

«В одном из отрывков сновидения их было четверо, де Мариньи. Они отступали, пятились, как гусеницы, и привставали, подняв переднюю часть тела, широко раскрыв пасть. Среди них находилась женщина, и они рвали ее на части, и фонтанами хлестала кровь…»

«Но откуда, — испуганно спросил я шепотом, — у тех, кто без головы, может взяться… пасть ?»

Задавая вопрос, я прекрасно понимал, что ответ мне не понравится.

«Попытайся мыслить неизбитыми образами, Анри, — спокойно посоветовал мне Кроу. — Только ни в коем случае не думай об этом слишком долго и не чересчур вдавайся в детали. Они настолько… чужеродны… эти твари».

Я ничего не мог поделать с собой: мне вспомнилась строчка из древнего и загадочного сочинения «Отражения» ибн Шакабао. Я знал, что эту строчку Альхазред цитирует в « Некрономиконе» : «Злобен разум в теле, не имеющем головы!» О боги! Разум и пасти — без голов!

Обычно я человек спокойный. Будь это иначе, я бы давно проявил кое-какие из моих более эксцентричных интересов, но при том, что рядом с моей кроватью находилась коробка с яйцами, и при том, что я знал, что где-то — далеко, а может быть, и не очень далеко — чудовищные копатели прямо сейчас выжигают туннелями горные породы и издают противные звуки… Так кто бы назвал меня трусом за то, что я просто включил в спальне свет?

Но в любом случае, даже с включенным светом, страха у меня не поубавилось. Откуда ни возьмись, появились тени, которых раньше не было — от моего гардероба, от халата, висевшего на двери… и довольно скоро я уже всерьез подсчитывал, сколько времени мне понадобится, чтобы соскочить с кровати и выпрыгнуть в окно, если…

Я протянул руку и выключил лампу, решительно повернулся спиной к картонной коробке, твердо решив не думать о ее содержимом…

Видимо, потом я некоторое время спал, потому что помню, как мои собственные дремотные мысли смешались с описаниями сновидений Кроу. А когда я очнулся в холодном поту, мне припомнился рассказ друга о том, как он впервые узнал о существовании древней ужасной угрозы.

В более поздних сновидениях Кроу слышались песнопения копателей — напевы, в которых упоминалось название мифического города Г’харне! Вспомнив об экспедиции Уэнди-Смита в поисках этого города и о том, какой катастрофой завершилась эта экспедиция, чуть позже Кроу связал те события с фактами из некоторых газетных вырезок из своей обширной коллекции и своими ночными кошмарами. Это привело его к рукописи Уэнди-Смита. Эта рукопись вместе с письмом от Реймонда Бентама позволила Кроу сделать выводы. Дальше он действовал, руководствуясь своей непогрешимой, хотя и включающейся с пол-оборота логикой.

Еще мы с ним поговорили о распространении Шудде-М’еля и его сородичей и поразмышляли о том, как эти кошмары смогли освободиться из тюрьмы, куда их засадили Старшие Боги. Кроу был склонен полагать, что жуткие божества обрели волю благодаря целому ряду природных катаклизмов, и я не смог предложить более внятного объяснения — но как давно произошли эти спазмы планеты и насколько далеко с тех пор распространилась раковая опухоль ужаса? Похоже, эту же проблему пытался решить Уэнди-Смит, но Кроу предложения сэра Эмери относительно борьбы с копателями представлялись нелепыми.

«Задумайся об этом, де Мариньи, — сказал он мне. — Только представь себе попытку разделать с Шудде-М’елем с помощью огнеметов! Да эти твари сами по себе почти что равны вулканам! Так и должно быть! Представь себе, какая температура и давление нужны для того, чтобы превратить углерод и хризолит в нечто наподобие алмазной пыли, из которой состоит скорлупа этих яиц! А их способность проделывать туннели в прочнейшей породе? Огнеметы… Ха-ха! Да они будут радоваться пламени! Однако меня поражают изменения, которым эти твари подвергаются в промежутке от младенчества до зрелости. Но с другой стороны, так ли это удивительно? Люди, как я понимаю, проходят столь же фантастические изменения — младенчество, период полового созревания, менопауза, старческое безумие. А что уж говорить об амфибиях, лягушках и жабах… а жизненный цикл чешуекрылых бабочек? Да, я вполне могу поверить, что сэр Эмери прикончил двух «младенцев» горящей сигарой — но, Боже, чтобы убить взрослую особь, потребуется кое-что посерьезнее!»

А насчет тайного, подземного распространения этих ужасов после того, как они обрели волю вследствие мощного природного катаклизма, у Кроу также имелось собственное мнение:

«Катастрофы, Анри! Взгляни на перечень катастроф, вызванных так называемыми «природными» сейсмическими толчками — в особенности за последние сто лет. О, я понимаю, мы не можем сваливать каждое землетрясение на Шудде-М’еля — если он или оно по сей день живет и возглавляет свою расу — но, Богом клянусь, некоторые сотрясения почвы ему приписать можно! У нас уже имеется список, составленный Полом Уэнди-Смитом. Не так много было таких происшествий, но кое-где не обошлось без человеческих жертв. Хинхон, Калаорра, Ажен, Эн и так далее. А что сказать об Агадире? Господи, разве там не кошмар случился? А Агадир совсем недалеко от маршрута тварей по дороге к Англии в тысяча девятьсот тридцать третьем году. Взгляни на размеры Африки, Анри. Подумай! Если бы твари выбрали другое направление, они бы уже могли распространиться по всему этому огромному континенту, и даже по всему Ближнему Востоку! Все зависит от того, сколько их было первоначально. Однако слишком много их быть не могло, хотя Уэнди-Смит и пишет об «ордах». Нет, я не думаю, что Старшие Боги позволили бы такое. Но кто знает, как много с тех пор было отложено яиц и сколько еще созревает в неведомых каменных недрах? Чем больше я думаю об этом, тем более страшной мне кажется угроза».