Тим Пауэрс - Три дня до небытия

Сквозь ворота виднелся золотой Купол Скалы, откуда якобы вознесся на небеса Мухаммед – а прямо из-за ворот по их колонне тотчас застрочил 30-миллиметровый пулемет. Капитана парашютистов, ехавшего на джипе, разорвало пулями, и все вокруг Лепидопта разворачивались и падали под их ударами.

Лепидопт нырнул в канаву и принялся стрелять из своего «узи», целясь во вспышки, отмечавшие пулеметное дуло. Спустя несколько секунд десятки его товарищей поднялись и бросились в ворота.

Они вскоре отступили, чтобы дождаться подкрепления и войти в город на следующий день, но в ту ночь, завернувшись в одеяло на полу вестибюля «Риволи», Лепидопт понял, как это верно сказано: «Страшно до первого выстрела». С той минуты, когда позади Львиных ворот застрочил пулемет, он просто ловил каждое мгновенье, как брошенный в игре мяч, не заглядывая наперед. Некогда страшиться будущего, пока ум занят схваткой с новыми и новыми клочками настоящего.

На следующее утро он узнал, что и будущее способно порвать тебя в клочья, и что способа совсем избавиться от страха не существует.

– Сигнал входной двери, – крикнул из кухни Боззарис. – Это либо Малк, либо ФБР.

Отвернувшись от окна, Лепидопт поспешил по коричневому ковру в кухню и оторвал собравшуюся складками простыню распечатки; бумага могла вспыхнуть и обратиться в пепел от одного прикосновения горящей сигареты. Лепидопт нашел взглядом шпильку, торчащую сбоку из компьютера: дернув ее, он воспламенил бы термитный заряд над жестким диском. Быстро закуривая сигарету, он мысленно представил, как, в случае необходимости, он проделает два эти действия.

По гостиной разнесся негромкий стук в дверь.

Стук был условный: два и еще два раза, однако Лепидопт спрятался за кухонной стеной, укрепленной выкрашенным в белый цвет стальным листом, и нашел глазами миску сухих макарон на полке по левую руку от него. Но когда Боззарис открыл дверь, в комнату вошел Берт Малк: куртка намотана на кулак, галстук распущен, воротник расстегнут, песочные волосы взмокли от пота.

– Матцав месукан? – тихо спросил он.

Это означало: ситуация опасная?

– Нет, – ответил, выглянув из-за стены, Лепидопт, – просто новые данные поступили.

Малк выпростал из-под смятой куртки маленький автоматический пистолет и сунул его в пристроенную сзади на бедре кобуру.

– Здесь еще хуже, чем на улице, – пожаловался он. – Я готов войти в долю, только купите кондиционер!

Когда Боззарис закрыл дверь и задвинул все засовы, Лепидопт бросил груду распечаток на кухонную стойку и наконец вышел из-за стены кухни.

– Дело не в цене, он сушит воздух.

– Сэму нужно научиться игнорировать фазовые переходы, – проворчал Малк. – Почему ему должен мешать сигаретный дым?

Малк и сам знал почему: дыма совсем мало, его никто не заметит при пожаре. Так что Лепидопт сказал только:

– Иди, послушай, что нового он записал.

Он подвел Малка к закрытой двери из кухни и постучал.

Скрипучий голос по ту сторону произнес:

– Погодите минуту, сейчас оденусь!

– Прости, Сэм, – ответил Лепидопт, не выпуская из зубов сигареты и приоткрывая дверь. – Время никого не ждет.

Он пропустил Малка в захламленную комнату.

Тощий старик, Сэм Глатцер, сидел на кровати. Пряди седых волос прилипли к его вспотевшему лбу, лицо под лампочкой без абажура, свисавшей с потолка, казалось совсем осунувшимся. Окно здесь было затянуто алюминиевой фольгой, но Лепидопт расслышал снаружи звучавшие из динамика скрипки и оркестр. Начиная с 1970 года он не любил классическую музыку, а вот Сэм, чем слушать то, что крутили по радио, привез с собой записи «Немецкого Граммофона», но при условии, что не будет никаких Римских-Корсаковых. В спертом воздухе пахло ружейной смазкой и лосьоном после бритья.

Сэм был одет в боксерские трусы и майку, но пристроил на нос очки, хмуро глянул на Лепидопта, потом поднялся с кровати и принялся натягивать мешковатые шерстяные брюки. Вентилятор медленно поворачивался над одним из захламленных столов, ероша волосинки на ермолке-парике Лепидопта, насаженной на пластиковую голову на соседнем столе.

– Берт должен прослушать запись, – сказал Лепидопт.

– Ладно-ладно, – старик отвернулся, застегивая молнию и затягивая ремень. – После того прорыва я ничего не ловил. Подожду в гостиной – не люблю слушать собственный голос.

Старик поймал болтавшийся на нитке вокруг шеи «голографический» медальон – необходимое оснащение каждого дальновидца «Халомота», – спрятал его под рубашку и застегнулся. Когда Сэм вышел и закрыл за собой дверь, Лепидопт, сев на кровать, отмотал назад пленку маленького магнитофона. Малк, привалившись к ближайшему столу, внимательно склонил голову.

Перемотка кончилась, и Лепидопт включил воспроизведение.

– …ладно, – услышали они голос Сэма, – выключи свет, не хочу, чтоб потом в глазах рябило.

Пауза продолжалась около полуминуты. Лепидопт стряхнул пепел на ковер.

– Так, – продолжал голос Сэма, – это, видимо, «Америка онлайн» подсовывает мне домик швейцарских Робинзонов в Диснейленде, не думаю, что это он и есть, АОЛ дает накладку по результатам анализа, дай-ка вернусь на линию сигнала… голоса, мужчина произносит: «Так, решено!», а следом кто-то другой говорит: «Решись – и нам удастся все!» – это Шекспир, «Макбет», возможно, тоже помехи. Мужской голос: «Сейчас ей, наверное, восемьдесят семь». Дом стоит на земле, а не на дереве. Маленький домик, да это сарай. Совсем прогнивший сарай. «Она не пьет виски», – говорит мужчина. Теперь они внутри домика – мужчина и маленькая девочка, внутри пахнет бензином… Я вижу окно, потом оно пропадает, остается пустой проем… И телевизор. «Коробка из-под патронов, – говорит мужчина. – Хотя вряд ли у нее было ружье».

В этот момент голос Сэма прервался кашлем, и голос Лепидопта на записи проговорил:

– Ты видишь какие-нибудь детали, чтобы узнать место? Где они находятся?

Через несколько секунд, откашлявшись, заговорил Сэм.

– Никаких деталей. Вижу могильный камень, надгробную плиту. На ней барельеф и надпись, но прочитать я даже не буду пытаться. Плита в грязи, свежая влажная грязь. Мужчина говорит: «Пачка старых писем, штемпели Нью-Джерси. 1933-й, 39-й, 55-й. Ух ты, Лиза Маррити!» А теперь он говорит: «Что, серьезно?.. А вдруг она настоящая? Может, таких сделали две. Она говорила, что была знакома с Чаплином. Летала в Швейцарию, когда он умер…» Теперь там еще кто-то. «Это твой дядя Беннет». Э… «Раз, два, три» и… страшный грохот. Они опустили на место могильную плиту… и снова солнечный свет… трое людей идут к дому, к задней двери под навесом… разбитое окно… что-то про отпечатки пальцев и грабителя. «Маррити, что с них взять», – говорит третий, а девочка отвечает: «Дурного слова даже черт о них не скажет!» Первый мужчина у задней двери говорит: «Если тут и побывал, то он уже смылся».