Питер Страуб - Голубая роза. Том 1

Затем он стал надвигаться на фотографа Боу, который, отступая от него, сумел сделать несколько фотографий, появившихся на следующий день на первых страницах газет. Затем Джон набросился на оказавшегося рядом фотографа из Чикаго. Схватив одной рукой его фотоаппарат, а другой – горло, он чуть не задушил его – слава богу, что порвался ремень фотоаппарата, который Джон тут же кинул на мостовую. Ударившись о чью-то машину, он разбился о бетон. Затем он двинулся на мужчину, снимавшего его портативной камерой.

Джеффри Боу, тоже успевший пострадать от Джона, поднялся на ноги, но в этот момент Рэнсом отвернулся от оператора с миникамерой, который явно собирался дать ему сдачи, и снова швырнул о землю несчастного Боу.

Снова встав посреди лужайки, Изабель Арчер поднесла микрофон к своему приятному типично американскому личику и сказала что-то такое, что вызвало взрыв хохота у собравшихся на другой стороне улицы жителей Эли-плейс. Наконец Джон опустил руки и отошел от распростертого на земле репортера. Боу вскочил на ноги и поспешил вслед за остальными репортерами на улицу. Отряхнув джинсы, он внимательно изучил травяное пятно на правом колене и пообещал вернуться завтра.

Джон снова сжал кулаки и чуть не бросился вслед за ним, но я сумел поймать его за руку и вернуть обратно на ступеньки. Впрочем, если бы он не пожелал меня послушаться, я бы ни за что не справился с ним. За те несколько секунд, что он пытался сопротивляться, я успел сделать вывод, что даже сейчас, несмотря на свою обманчивую рыхлость, Джон Рэнсом намного сильнее меня. Мы поднялись по лестнице, и я открыл дверь. Буквально ворвавшись внутрь, Джон резко обернулся ко мне.

– Что за дерьмо ты там нес? – заорал он.

– Я действительно считаю, что твою жену убил не Драгонетт. И думаю, что человека возле отеля «Сент Элвин» тоже убил не он.

– Ты что, сумасшедший? – Джон смотрел на меня так, словно я только что его предал. – Как ты можешь говорить такое? Все знают, что это он убил Эйприл. Мы ведь слышали, как он сам сказал, что убил Эйприл.

– Я думал обо всем этом, пока ты спал наверху. И понял, что для человека, который совершил эти убийства, Драгонетт знает о них недостаточно. Он даже не знает толком, что именно случилось.

Посмотрев на меня в упор несколько секунд, Джон без сил опустился на диван и стал смотреть, что творят по телевизору местные станции. Изабель Арчер, мило улыбнувшись в камеру, произнесла с экрана:

– Итак, история Уолтера Драгонетта получает весьма неожиданное продолжение. Друг семьи Рэнсомов высказал сомнения по поводу его виновности в убийстве Эйприл Рэнсом. – Она подняла блокнот, чтобы свериться со своими записями. – Очень скоро вы сможете увидеть запись этой беседы, а сейчас я процитирую слова неизвестного джентльмена: «Думаю, что Уолтер Драгонетт не убивал миссис Рэнсом. И почти уверен, что со временем полиция забракует существенную часть его признаний». – Изабель опустила блокнот, и щелчок камеры лишил зрителей удовольствия видеть ее лицо.

Рэнсом бросил на стол пульт дистанционного управления.

– Ты что, не понимаешь, что теперь они начнут подозревать меня?

– Джон, – сказал я. – Как, по-твоему, зачем Драгонетту понадобилось прерывать серию убийств и расчленения трупов, которым он спокойно занимался в собственном доме, чтобы повторить убийства «Голубой розы»? Разве не видно, что эти преступления принадлежат к двум совершенно разным типам? И совершили их люди с разным типом мышления.

Джон печально поднял на меня глаза.

– И поэтому ты вышел туда, чтобы бросить этим собакам сырого мяса?

– Не совсем, – сказал я, подходя к дивану и усаживаясь рядом с ним. Рэнсом бросил на меня подозрительный взгляд и, отодвинувшись, стал раскладывать аккуратными стопками книги о Вьетнаме. – Я хочу знать правду.

Джон неопределенно хмыкнул.

– Но какие у тебя причины сомневаться в виновности Драгонетта? Мне его признание кажется вполне убедительным.

– Объясни почему.

– Хорошо. – Рэнсом, успевший откинуться на спинку дивана, снова сел прямо. – Первое – он признался. Второе – он достаточно сумасшедший, чтобы это сделать. Третье – он знал Эйприл по своим визитам в офис компании. Четвертое – ему всегда нравились убийства «Голубой розы», также как и тебе. Пятое – неужели в Миллхейвене могут найтись два человека, достаточно сумасшедших, чтобы это сделать? Шестое – Пол Фонтейн и Майкл Хоган, а они ведь очень опытные полицейские, поймавшие десятки убийц, считают, что Драгонетт виновен. Конечно, Фонтейн немного странный человек, но ведь Хоган абсолютно нормальный – это умный и сильный человек. Он напоминает мне лучших солдат в армии. В нем нет дерьма, как во многих других полицейских.

Я кивнул, ничуть не удивляясь тому, что Джон, как и я, попал под обаяние Майкла Хогана.

– И наконец, какой там у нас номер – семь? Так вот, семь – он действительно имел возможность узнать все о состоянии Эйприл через старую подругу своей матери – Бетти Грейбл, которая работает в больнице.

– Кажется, ее звали Мэри Грэбел.

– Она знала, что помогает убить Эйприл, – продолжал Джон. – Что стоило этой старой корове держать рот на замке!

– Она знала, что помогает убить Эйприл сыну своей старой подруги. Это совсем другое.

– А что заставляет тебя считать, что Драгонетт не убивал Эйприл?

– Драгонетт утверждал, что не помнит, что именно сделал с полицейским, дежурившим в ее палате, – Мангелотти. Он услышал, как Фонтейн в шутку сказал другому полицейскому, что Мангелотти уже нет в живых, и стал утверждать, что это он убил его. А потом Фонтейн сказал, что он несколько преувеличил, и Драгонетт стал утверждать, что он преувеличил тоже.

– Он просто играл в какие-то свои сумасшедшие игры, – сказал Джон.

– Но все же он не знал, что случилось с Мангелотти. И еще – Драгонетт понятия не имел о том, что Эйприл убита, пока не услышал это по радио в полицейской машине. И этот пункт беспокоит меня больше всего.

– Но зачем ему понадобилось признаваться, если он этого не делал? В этом нет никакого смысла.

– Может быть, ты этого не заметил, но Уолтер Драгонетт не из тех, кто всегда совершает исключительно осмысленные поступки.

Наклонившись вперед, Рэнсом несколько минут тупо смотрел в пол, обдумывая мои слова.

– Значит, есть еще один маньяк, – сказал он наконец.

Я вдруг вспомнил почему-то рисунки, на которых надо разглядывать дубовые листья или что-то в этом роде до тех пор, пока перед глазами не появится бегущий человек, труба или открытая дверь.

– Черт бы тебя побрал с твоим мозговым штурмом, – сказал Рэнсом и, покачав головой, вдруг улыбнулся. – А мне еще предстоит расхлебывать последствия драки с этим чертовым журналистом.